Не развод, а война (СИ) - Вишневская Дана

Прикосновение было коротким, но я почувствовала, как по коже пробежали мурашки. Даже сейчас, когда между нами пролегла пропасть обид и лжи, моё тело помнило всё.

— Тогда я завтра же передам документы адвокату, — сказал Руслан, отпуская мою руку. — Скобеев всё оформит.

— Мой адвокат тоже будет участвовать, — предупредила я. — Тихон очень дотошный.

— Знаю, — усмехнулся Руслан. — Этот жук уже успел мне нервы потрепать.

Мы стояли и смотрели друг на друга. Странно — впервые за месяцы мы не кричали, не обвиняли, не пытались уничтожить. Просто стояли и смотрели, как два человека, которые когда-то любили друг друга и теперь учились жить врозь.

— Злата, — сказал он вдруг. — А если бы... если бы у нас была возможность начать всё заново...

— Не было бы, — перебила я его. — Ты сделал выбор, Руслан. И я тоже.

— Понятно, — кивнул он. — Тогда... удачи тебе.

— И тебе тоже, — ответила я.

Руслан взял свою папку и направился к выходу. У двери он остановился и обернулся.

— А знаешь, что самое странное? — спросил он.

— Что?

— Сейчас ты мне нравишься больше, чем за последние пять лет, — сказал он и вышел.

Я осталась одна в своей новой студии. За окном всё так же моросил дождь, и я вдруг поняла, что дрожу. Не от холода — от напряжения, которое, наконец, отпустило.

Я выиграла эту битву. Но почему же мне так хреново?

Стою у окна, глядя на отъезжающую машину Руслана, и сжимаю в руке ключи от новой студии. "А что, если это не победа? Ведь тогда всё станет окончательным. И возврата не будет".

Завтра я узнаю, что значит — получить 40% его бизнеса. И потерять всё остальное. Включая последнюю надежду, что когда-нибудь мы снова будем семьёй.

Глава 12: Тайна в подвале

Господи, как же меня достала эта война. Стою в подвале и перебираю коробки с новогодними игрушками, пытаясь найти хоть что-то ценное, что можно продать. Деньги на адвоката заканчиваются быстрее, чем я рассчитывала.

— Мать твою за ногу, — бормочу я себе под нос, сдувая пыль с фарфоровой елочной звезды. — До чего же я докатилась.

В подвале пахнет пылью и старыми консервами. Света мало — только одна голая лампочка под потолком, которая мигает, как больная. Но зато тихо. Здесь не слышно, как Савелий плачет по ночам, думая, что я не замечаю. Не слышно, как соседи шушукаются за спиной: "А Громова-то совсем озверела, мужа из дома выгнала".

Перетаскиваю тяжелую коробку с елочными украшениями и вдруг замечаю что-то странное. За старым стеллажом с банками варенья виднеется металлический угол. Что это ещё за хрень?

— Интересненько, — шепчу я и лезу за стеллаж.

Пыли там — мама не горюй. Чихаю так, что едва не оглушаю себя в этой каменной коробке. Но руки нащупывают что-то твёрдое. Металлический ящик размером с небольшую коробку из-под обуви. Тяжелый. И на замке.

Сердце начинает колотиться как бешеное. Что Руслан мог здесь спрятать? И главное — зачем?

Вытаскиваю ящик на свет. Металл потемнел от времени, но замок ещё крепкий. Трясу — внутри что-то шуршит. Документы?

— Ну же, — бормочу я, пытаясь найти что-то подходящее, чтобы взломать замок.

Нахожу старую отвертку в папином ящике с инструментами. Папа всегда говорил: "Златочка, мужчина в доме не главное. Главное — уметь пользоваться инструментами". Если бы он знал, для чего мне сейчас это пригодится.

Замок поддается не сразу. Минут десять ковыряюсь, ругаясь на чём свет стоит. Наконец раздаётся щелчок.

— Есть, сволочь!

Открываю крышку и замираю. Внутри — стопка документов, перевязанная резинкой. Сверху лежит флешка и какие-то справки. Руки дрожат, когда беру первый документ.

Договор купли-продажи земельного участка в Подмосковье. Покупатель — некая Светлана Ивановна Корешкова. Сумма — пятнадцать миллионов рублей. Дата — два года назад.

— Какая ещё Корешкова? — шепчу я, лихорадочно листая дальше.

Ещё один договор. Участок в Калужской области. Покупатель — Игорь Семенович Быстров. Двенадцать миллионов. И ещё один — Анна Петровна Злобина, восемь миллионов.

Мозг будто перегорел, мысли застряли, а в голове стоит густой туман от бессильного бешенства. Эти фамилии мне ни о чём не говорят. Но суммы... Господи, да тут куплено земли на сорок миллионов! О каких сделках я не знала?

Листаю дальше. Справки из банков. Но не из наших банков. Это какие-то швейцарские счета. И на них...

— Мать честная, — выдыхаю я, чуть не роняя документ.

На счете в Кредит Суисс лежит двенадцать миллионов долларов. На имя всё того же Игоря Семеновича Быстрова. А вот ещё один счет — в Дойче Банке. Восемь миллионов евро. На имя Светланы Ивановны Корешковой.

Я схожу с ума или что? Руслан выводил деньги за границу через подставных лиц? И сколько лет это продолжается?

Я пытаюсь в мыслях разделить себя на двое. Вот я одна — шокированная женщина, которая обнаружила, что муж водил её за нос годами. Вот я вторая — разумная стерва, которая понимает: это золотая жила для развода.

Какая же вторая я противная дура. Но какая полезная.

Беру следующий документ. Переписка по электронной почте. Распечатки каких-то сообщений. Читаю и волосы встают дыбом.

"Руслан, переводи деньги частями, по миллиону в месяц. Налоговая не должна ничего заподозрить. И.Б."

"Игорь, всё под контролем. Земля оформлена на Корешкову, деньги уйдут в Швейцарию через неделю. Р.Г."

Дата — полтора года назад.

— Сволочь, — шиплю я сквозь зубы. — Сколько лет ты меня дурил?

А вот ещё интереснее:

"Руслан, жена ничего не подозревает? Если что — я тебя не знаю. С.К."

"Светлана, Злата дура полная. Она и понятия не имеет, какие деньги проходят через компанию. Только бы студия её процветала. Р.Г."

Вот гад. Вот мразь. Называл меня дурой, а сам столько лет воровал из семейного бюджета. И ещё смеет говорить, что я ничего не внесла в наш брак!

Руки трясутся от злости. Хочется разорвать эти документы, сжечь, выкинуть. Но нет. Это моё оружие. Мой шанс получить не половину, а всё, что он у меня украл.

Беру следующую бумагу и чуть не падаю на коробки с консервами.

Медицинская справка. Андрологическая клиника "Отец и дитя". Пациент: Громов Руслан Дмитриевич. Диагноз: азооспермия. Дата обследования — июль 2011 года.

Азооспермия... Это же... Это же полное отсутствие сперматозоидов. Бесплодие.

— Не может быть, — шепчу я, перечитывая справку.

Но дальше ещё интереснее. Вторая справка из той же клиники. Дата — февраль 2012 года. "Курс лечения завершен успешно. Фертильность восстановлена. Рекомендуется планирование беременности в ближайшие месяцы".

Планирование беременности... А мы с Русланом познакомились в марте 2012-го. И я забеременела Савелием через два месяца после свадьбы.

Значит, он скрывал от меня, что лечился от бесплодия. Боялся, что я его брошу? Или просто не считал нужным посвящать в свои проблемы?

Что ещё он утаил за эти годы? Кем я была для него на самом деле — женой или просто удобным прикрытием для его тёмных делишек?

Листаю дальше. Ещё документы, ещё счета, ещё переписка. Голова идёт кругом от цифр и фамилий. Сорок миллионов рублей только на земле. Двадцать миллионов долларов на зарубежных счетах. И это только то, что я нашла в одном ящике.

А сколько ещё тайников в этом доме?

Фотографирую каждый документ на телефон. Руки дрожат, приходится переснимать несколько раз, чтобы получилось без размытости. Но я не успокоюсь, пока не зафиксирую каждую запятую.

— Ну, милый, — бормочу я, складывая документы обратно в ящик. — Теперь посмотрим, кто из нас дура.

Наверху хлопает входная дверь. Савелий вернулся из школы. Быстро прячу ящик обратно за стеллаж, стираю пыль с лица и поднимаюсь наверх.

— Мам, я дома! — кричит сын из прихожей.

— Иду, солнышко! — отвечаю я, стараясь, чтобы голос звучал нормально.