Александра Плен - Долгий путь от любви до любви
– Не хотите ли вы стать моим официальным любовником? – наконец спросила его и улыбнулась, увидев вытаращенные глаза. Питер закашлялся.
– Ничего особенного делать не придется, – видя, что мужчина впал в ступор, поспешила объясниться: – Иногда сопровождать на балы, ходить по магазинам, кататься в экипаже в парке. Отгонять навязчивых кавалеров.
– И это все? – осторожно поинтересовался он.
– Да, – твердо, со значением посмотрела в его глаза, – на этом все.
– Кстати, – добавила, – извините, но я не спросила самое главное. Вы женаты?
– Нет, – задумчиво, еще не отойдя от шока, пробормотал мужчина.
– О вас, герцогиня, ходит множество разных слухов, – через некоторое время заговорил Питер, – совершенно противоречивых и нелепых. Теперь я понимаю, откуда они.
– Я никогда не сомневалась в вашем уме, мистер Дюбуа. Так вы согласны? – постаралась улыбнуться как можно невиннее. – Если да, то давайте обсудим условия нашего сотрудничества. Знаете, так трудно сейчас найти действительно сообразительного и здравомыслящего партнера…
Питер откинулся на подушки кареты и искренне, с удовольствием рассмеялся. Я спокойно смотрела на веселящегося мужчину.
– Вы не боитесь раскрывать передо мной свои карты, леди Мелвилль? А если я проболтаюсь? – наконец спросил он, все еще посмеиваясь.
– Поверьте, мистер Дюбуа, – скупо улыбнулась я, – если даже вы будете с пеной у рта рассказывать всем, что наши отношения сугубо платонические, никто вам не поверит. Вы же знаете свет. Им подавай скандал, сенсацию, скабрезные подробности…
Мы уже подъезжали к моему дому, нужно было торопиться.
– Если вам нужно время подумать, я подожду, – великодушно заявила я, насмешливо глядя в его пронзительные глаза.
– Мне не нужно времени, – твердо ответил Питер, – я согласен. Но как официальный партнер… (Мужчина усмехнулся.) Заметьте, я сказал партнер, не любовник, я хотел бы обговорить условия нашего сотрудничества. Вы перечислили мне, что я должен делать, но я тоже хочу кое-что получить от этой сделки.
– Получите обязательно, – я уважительно склонила голову: а парень не промах!
– Завтра наш первый совместный выход в свет, мистер Дюбуа, – и лукаво добавила: – Вы пригласили меня в Ковент-Гарден на «Сон в летнюю ночь». Разве забыли?
– Что-то припоминаю, – подыграл мне Питер.
– У нас отдельная ложа, там и поговорим, а заодно продемонстрируем всему свету наши нежные чувства.
– Вы опасная женщина, – пробормотал мужчина, – в вас очень легко влюбиться.
– Не вздумайте, – серьезно предупредила его. – Я слышала, у вас уже была трагичная любовь в молодости, не повторяйте прошлых ошибок.
И, заметив удивленный взгляд Питера, ответила на невысказанный вопрос:
– Не только у вас есть информаторы, господин офицер.
– Тогда до завтра.
Он коротко кивнул и покинул мою карету. Ворота открылись, я ехала по длинной подъездной аллее к замку, а в голове стучало: «Для тебя, Роберт… Я закрыла долг». И в то же время я понимала, что никакими больницами, никакими деньгами или слезами мне не расплатиться. Я никогда не смогу рассчитаться за смерть прекрасного молодого юноши и свое вынужденное предательство.
* * *Лилия моего нового «любовника» восприняла скептически. Даже сплетники и то были благосклоннее. «Старый муж, что с него взять? – шептались в кулуарах. – Герцог старше ее на сорок лет. Бедная девочка!».
А Лилия заявила, что обидно, когда такой красавец пропадает зазря.
– Ты же не собираешься с ним спать? – спросила она на прогулке.
– Не собираюсь, – легко ответила правду.
– Зря. Может, уже пора снять с себя епитимию? – вздохнула она. – Не все такие, как герцог. Иногда это приносит и наслаждение.
Я насмешливо приподняла брови.
– Да-да, – настойчиво повторила Лилия, – твой герцог надолго испортил тебе все удовольствие от постели, но нельзя всех равнять по одному мужчине. Попробуй с этим офицером, он производит впечатление умного и страстного.
Я, шутя, отмахнулась. Что скрывать, Питер мне очень нравился. Мне нравились его честность, бескомпромиссность, преданность долгу и Англии. Его мужественное лицо и почти юношеское смущение от моих шокирующих выходок. Возможно (иногда мне в голову приходили и такие мысли), со временем я смогла бы в него влюбиться. Не так пылко и безрассудно, как в Роберта, но сердце чувствовало – Питер мне подходит во всех отношениях.
Увы, нашей гипотетической страстной любви не суждено было случиться. Питер с детства был безнадежно влюблен в свою троюродную кузину Луизу Гордон. Та вышла замуж за богатого торговца, старше ее на пятнадцать лет (знакомая история). Питер рассказывал, что он начинал работать в Скотланд-Ярде совсем юным констеблем, с самых низких должностей. Зарабатывал мало. Родители девушки не одобрили брак с ним и отвергли его ухаживания. Сейчас у Луизы трое детей, и даже если она и несчастлива в браке, то поздно что-то менять. Вспомнив свою историю, я прониклась к нему сочувствием.
* * *Пока я упивалась безрассудством и страстью к саморазрушению, Адель вышла замуж за обедневшего итальянского графа Лоретто Бароччи. Приданое в двадцать тысяч фунтов хорошо им помогло. Кроме молодого двадцатипятилетнего мужа ей достались полуразрушенная вилла возле Неаполя и толпа многочисленных родственников графа. Странно, но Адели все нравилось. Замужество пошло ей на пользу. Она даже подарила мне племянника в прошлом году. И обещала еще племянницу. Мы переписывались с ней. Правда, не очень часто (она теперь почтенная матрона), но регулярно. Она слезно просила меня простить родителей, ведь держать в сердце злость – значит, разрушать себя изнутри. «Мама плохо себя чувствует. У нее больное сердце. Она постоянно говорит о тебе».
«Адель, ты многого не знаешь, – писала я ей в ответ, – я никогда их не прощу».
«Никогда – страшное слово, – отвечала она, – «никогда» сравнимо только со словом «смерть». Но пока ты жива, значит, есть надежда, только после смерти ее нет. Софи, милая моя сестренка, приезжай к нам в гости, вот увидишь, итальянское жаркое солнце растопит лед в твоей душе».
Маленькая оптимистка! Я тоже была такой в юности.
Мама переехала к Адели нянчиться с внуком, папа обитал в Англии. Я даже знала в лицо любовницу, которую он поселил в нашем лондонском доме. Иногда мы сталкивались в театре или на каком-нибудь балу. Страсть к путешествиям, выпивке, неуемность в развлечениях состарили его лицо и фигуру раньше времени. А ведь ему еще нет и пятидесяти.
Наш старый замок так и не отремонтировали, а деньги (я так думаю) уже кончаются. Что же будет делать виконт Нордвик, когда они окончательно иссякнут? Дочерей-то уже не осталось. Его проблемы меня не волновали. Когда мы случайно встречались, я холодно кивала и демонстративно отворачивалась. Я вычеркнула родителей из сердца, погасив дочерние долги (если они и существовали) замужеством с герцогом. А сестре ответила, что с застывшей душой проще жить, а солнце и жару с недавних пор я любить перестала.
