Развод в 45. Любовь генерала (СИ) - Измайлова Полина

— И они собираются тут остаться, мол, на законных основаниях, потому что Ляля теперь… Короче, мам, они вообще уже не скрываются… Это просто, просто… Пипец какой-то!

Да уж.

Я надеялась, что эта грязь хоть дочери моей не коснется, но разве скроешь?

— Еще папа собрался Ляльку прописывать, потом, когда ребенок родится, она тут сможет жить. По прописке ребенка.

Да уж, законы у нас… Хорошие законы, вот только работают иногда совсем не хорошо.

Мне срочно надо домой.

И с Демидом я не увиделась, хотела же! Всё Зимин меня сбил с панталыку. По магазинам возил, город показывал, я решила, раз всё равно тут остаюсь, то завтра с сыночком повидаюсь, тем более ему после “губы” тоже надо в себя прийти и со своими делами разобраться.

Ох… Что ж за жизнь такая? И почему это всё мне? Чем я заслужила?

Руки трясутся, когда номер набираю.

— Зимин, слушаю.

— Алло, Олег? Это я… Эва…

— Что случилось? — сразу спрашивает, словно чувствует.

— Случилось. Мне… Мне срочно надо домой, в Москву. У меня там… там…

— Понял, принял. Так, сейчас у меня совещание, час буду вне доступа, потом еще в штабе дела, потом сразу к тебе. Только сама, пожалуйста, ничего не предпринимай, хорошо?

— Я… Да, хорошо, но… Мне очень нужно вернуться, у меня там… В общем, квартиру хотят…

Я даже не знаю, как это человеческим языком объяснить. Стыдно мне! Стыдно, что дожила до того, когда вот так меня пытаются обойти люди, которых я недавно еще родными считала!

— Квартиру? Быстро, вводные дай мне, кто, что, как.

— Муж… Свекровь… Девка эта…

— Квартира твоя?

— Четыре собственника у нас там.

— Ясно. Всё, Лисичка, расслабься, всё будет хорошо, как освобожусь — я у тебя.

Всхлипываю. Слушаю гудки.

Как у него всё просто — расслабься!

А может… Может, так и надо? Взять и расслабиться? И позволить мужику решать проблемы? Но как он их решит? Он тут, я тут, они там…

Подумать надо. Подумать.

Заодно проконсультироваться.

Звоню давней подруге, Ксюше, она у меня юрист, много лет в собесе проработала, потом в ЗАГСе, может, что подскажет.

— Ну, Лисицына, ты, конечно, попала. Слушай, ну, пока эта Лялька ему не жена, как он ее пропишет? Потом, нужно согласие всех собственников. Вот если у них ребенок родится и он этого ребенка на себя запишет, то прописать он его имеет право, и до четырнадцати лет хрен ты его выпишешь.

— Да уж, проблема…

— Проблема, мать, тебе надо вопрос решать скорее, пока у твоего шизика никто не родился.

Это точно, надо решать. А я сижу тут.

Голова раскалывается от всего этого ужаса.

Завариваю чай, благо в номере всё есть, таблетку нахожу. Полежать бы. Делаю сама себе компресс горячий — помогает. Ложусь.

Через полчаса мне уже легче, и снова телефон пиликает.

Муж, объелся груш! Сама же хотела этому гондону звонить!

Ну, сейчас я ему всё выскажу.

— Алло?

— Ты совсем охренела там, Эвелина? А ну, немедленно отзывай своих архаровцев!

— Что?

— Ничего! Ляля с мамой в полиции!

Глава 31

— В полиции? — спрашиваю машинально, но не потому, что я за них переживаю, нет, ради бога!

Вот еще! За кого там переживать?

Какие переживания?

Если они в полиции — значит, за дело!

Я просто понять пытаюсь — какие такие архаровцы? Почему Андрей назвал их моими?

Они что, прямо вот с ходу заявили, что они по моей просьбе там нарисовались?

Да нет. Ерунда какая. Просто Андрей же не дурак совсем, сумел сложить дважды два.

Понял, что у меня теперь есть защитник. А он теперь не может делать всё, что ему заблагорассудится, сразу наступит ответка.

Дальше думаю — как же генерал быстро сработал. Ну надо же. Приятно, ничего не скажешь. Раньше я таких мужчин никогда не встречала.

Чтобы вот сказано — сделано. Мужик, настоящий мужик.

И ухаживает по-своему, решительно, но красиво, тут не поспоришь.

И не мельтешил ведь, ничего лишнего не спрашивал, зачем?

Он просто взял и разобрался!

“Эх, Эвка, — говорю сама себе, — каков! Бери его, пока он тебя хочет. Пока судьба вам благоволит!”

Встреча с ним явно не была случайной. Небеса его мне подарили? Так ведь?

Или это чушь сентиментальная для малолетних да романтичных особ?

Или к черту послать все сомнения?

Пусть я не так молода, но сердце… Оно же стучит и бьется по-прежнему!

Какой мужик… Упущу, локти ведь кусать буду!

Так впрягся за меня…

Андрей… Ага, Андрей на проводе что-то там вякает.

Ну-с, послушаем, я спокойна как танк, даже сажусь в кресло и откидываюсь спиной на спинку, нога на ногу, сижу, пальчиками перебираю по велюру подлокотника.

— Ты там с кем связалась? — гремит и бушует муж. — Кого подослала? Ты в своем уме?

— Я в своем уме? А ты? Ты в своем? Дочку тебе не жаль? Хотя о чем я? Сына ты не пожалел, когда на Лялечку запрыгивал.

— Ты опять про это?! Хватит, Эвелина! Всё зашло слишком далеко!

— Эвелина? А где же “Эвочка”, а? — язвлю елейным тоном.

— Зараза ты, а не Эвочка! Могли же всё цивилизованно сделать! А ты на меня напустила своего ручного генерала! Ты, между прочим, замужняя женщина…

— Кто бы говорил, Андрей, кто бы говорил…

— Ладно, всё! — психует, прекрасно понимая, что не ему меня упрекать в измене. — Повлияй на него, раз он у тебя с руки ест, пусть отпустит Лялечку… И маму…

Подмечаю, что маму он не в первую очередь вспоминает. Колет немного, но не сильно. Хрен-то с ним!

— Повлиять? А больше ничего не хочешь, дорогой? Я не знаю, что там у вас произошло, но если твоя маман и Лялечка в полиции, то явно за дело. Ничем помочь не могу. Сам разбирайся!

— Не смей бросать трубку, Эва!

— И не подумаю. Ты мне скажи, Андрей, чем ты думал, решив меня квартиры лишить? Совсем мозги набекрень? Ну, зачесалось у тебя ниже живота, мы-то при чем? Даришка при чем? Она-то в чем виновата?

— Да япона мать! У меня от вас, бабы, голова кругом! Честное слово! Одна давит, вторая ноет, третья… А-а-а! Временно я хотел ее прописать, временно! Потом бы как-то разобрались…

— Так разбирайся, Андрей, разбирайся. Видишь же, что некоторые мужчины просто берут и делают, — говорю не без удовольствия, наслаждаясь тем, как он пыхтит от злости, видимо, слов найти не может.

— Зараза! — только и ругается.

Вот так вот. Он изменил, он с невесткой спутался, а я — зараза!

Что за жизнь, а? Ну да ладно. Меня это всё почему-то мало колышет.

Я только за дочку переживаю.

— Дарина где?

— Что?

— Я спрашиваю, где моя дочь, и не пострадала ли она?

— А! Ты вспомнила про дочь! Хочешь знать, что с ней, бери и приезжай!

Трубку бросает он, а не я, как задумывала. Досадливо поджимаю губы и сижу какое-то время, пытаюсь успокоиться, постукивая краем телефона о подлокотник.

Надо позвонить дочке, но я не хочу, чтобы она слышала по голосу, в каком я состоянии. Ведь, несмотря на браваду, я вовсе не так спокойна, как хочу показаться.

Тяжело вот так, на расстоянии, наблюдать за всей вакханалией, что творится дома.

Кажется, что, будь я там, я бы и сама во всем разобралась.

С другой стороны, что бы я сделала, если бы к нам на порог заявились Ляля и свекровь? С лестницы бы я их двоих просто физически не спустила.

Качаю головой. Мелодрама настоящая, сериал для домохозяек. Свекровь и любовница приперлись в квартиру, пока законная жена и хозяйка отсутствует. И спрашивать о том, есть ли у них совесть, как-то не приходится.

Эти люди нашли себе оправдание — наша психика в принципе способна в зигзаг свернуться, когда нужно как-то оправдать свое поведение, каким бы оно ни было!

Мрак!

Звоню дочери, она берет трубку не сразу, а когда берет, я обретаю способность снова дышать.

— Дариша! Ты меня чуть с ума не свела. Чего трубку не берешь?