Не остуди своё сердце - Матвеева Любовь

Видя, что мы оживлённо болтаем, к нам подсела девушка лет тридцати. Оказалось, она из Сургута, учитель литературы, Ирина Аютова. Уволилась с работы, чтобы повидать мир. Сочи – первый пункт её пребывания, отсюда поедет в Грузию, Азербайджан, через Каспийское море в Казахстан, Китай, Лаос, Камбоджу, Тайланд и что-то ещё головокружительное.

– Но на это же надо очень много денег и времени! – удивилась я.

– Рассчитываю уложиться в двести тысяч рублей, а они у меня есть. – ответила Ирина. Вот и Красную Поляну проехали, Люба вышла. Поднимаемся ещё выше в горы, к последней точке автобусного маршрута – «Роза-хутор». Выходим. Красиво, прохладно, мы высоко в горах. Дальше, к ледяным вершинам Кавказа, своим ходом следуют только те, кто специально поставил это своей задачей. Мы же рассчитываем на канатную дорогу. Но… цена ПОДЪЁМА НЕПОДЪЁМНАЯ – 1350 рублей! Скидки пенсионерам и тем, кому за семьдесят – а у меня нет с собой документов… Да мне пока ТОЛЬКО шестьдесят девять! Что же делать? Уехать, не поднявшись в горы? Это – не для меня, и покупать билет тоже не для меня. Хотя деньги есть, но за деньги и дурак купит. Нет! Я ставлю перед собой сверхзадачу – подняться по канатной дороге на самую вершину БЕСПЛАТНО!

Вывихиваю мозги, рассматривая всякие варианты – ни один не годится. Второй час пошёл – а я придумать ничего не могу. Кассиры несговорчивые, охрана военизированная, взяток никто не берёт, ни в какую дырку в заборе (как я в платные парки хожу) не пролезешь – не могу придумать, и всё! Тогда я иду… прямо в главную администрацию! Доколе? Я, бедная пенсионерка из Казахстана, так и уеду, не взглянув на Кавказ сверху (как будто я его не видела оттуда много раз)? В моё положение входят, и… с разрешения самого главного руководства молодая девушка оформляет мне бесплатный билет на все три подъёмника!

Все три – это потому, что подъём совершается поэтапно в три приёма. Вот я и наверху, 2320 метров над уровнем моря! Лёд, снег, ветер, облака плывут прямо через нас! Богатенькие обедают в ресторане, покупают сувениры, делают селфи, бедных фотографируют бесплатно, и я становлюсь в эту очередь…

Холодно… Я в босоножках брожу по леднику, снова захожу в ресторан погреться. Пахнет вкусно, я проголодалась, кофе, что ли, выпить? Смотрю в меню и отшатываюсь: ладно, внизу выпью! Ну что ж, пора и честь знать. Выхожу из ресторана, съезжаю по канатной дороге, уезжаю на автобусе, и опять бегу к морю. Море никогда не надоедает. Можно бродить по берегу, можно гулять по набережной, разглядывая отдыхающих.

Вот стоит девушка с двумя мартышками, фотограф. Знакомлюсь. Это Ирина из Волгограда, приезжает сюда на сезон подзаработать. А вот Ирик из Уфы, тоже приезжает поработать в ресторане. Он – повар высокой квалификации, и в месяц зарабатывает бешеные деньги. У себя в Уфе покупает уже вторую квартиру, тоже пришёл проститься с морем. Оказывается, завтра мы уезжаем одним поездом. На память о поездке надо бы купить что-нибудь. Хорошо бы – вот этот спортивный костюм с олимпийской символикой, но он стоит три тысячи рублей!.. И я покупаю красную шапку с надписью «Сочи», это и все мои обновы…

А на Казачьем рынке, на самой границе с Абхазией, я всё же «затарилась» лавровым листом. Его получилось так много, что с базара пришлось брать такси. На следующий день на такси же еду к поезду. Три огромных сумки с лаврушкой, мне по-настоящему страшно. Или не пустят в вагон вообще, или придётся много «давать» проводнику. На всякий случай готовлю тысячную купюру. Как пройдёт посадка? Положено две сумки с периметром по трём сторонам 180 сантиметров и общим весом тридцать шесть килограмм, а у меня превышение ВСЕГО ПО ВСЕМ параметрам… Волнуюсь… Багажного отделения теперь на дорогах не существует…

Ничего, обошлось, повезло. Проводник оказался молодым парнем, он пробует расколоть меня на взятку, но мы таких щенят в зубах таскали… Всё, поезд трогается… Шесть дней в дороге, пять дней в Адлере – всего одиннадцать дней не была дома. А соскучилась так, словно прошёл год. Через три дня я буду на месте, где меня никто не ждёт…

И всё-таки – ура-а!

Исцеление

Я ехала в поезде Адлер-Новосибирск из Сочи. Два дня в дороге – много, а мне предстоял до дома ещё один день пути, я изнывала. Проехали саратовские степи, пересекли Волгу, скоро начнутся предгорья Урала. И не вспомнить, сколько раз я проезжала эти места! Может быть, сорок. Однако, скучно. Сидим у окна с соседом, старым башкиром. Ему скоро выходить, возвращается от родных домой.

– Камалутдин, а расскажите что-нибудь интересное! – прошу его.

– Например…

– Ну, какой-нибудь случай из вашей жизни. Мало ли чего с вами бывало?

Камалутдин думает, потом вспоминает:

– В сорок четвёртом году жили мы в Оренбургской области, в деревне Султакаевка Александровского района – я и теперь там живу. Ещё война не кончилась, был я молоденьким парнишкой. Деревенские отрядили меня скот пасти, с подпаском. Тогда ведь и дети работали, мужики все на фронте. На фронте был и мой отец – Юмадилов Сагадат. Мать мне когда сунет кусок хлеба на день, а когда и дать нечего – дома-то ещё четверо детей мал мала меньше. Вот мы сами весь день в поле и пробавляемся, как можем. То травку какую пожуём, а ягод найдём – так совсем хорошо. Бывало, у чьей-нибудь коровы кружку молока надоишь… А чтобы ВОДУ с собой брать – и вообще понятия не было. Так, из какой-нибудь лужи, бывало, и напьёшься…

Вот как-то пасём мы скот на дальних лугах, жарко, до вечера далеко, пить хочется, а напиться негде. Наконец, нашёл я какую-то лужу, процедил воду через тряпку, и напился. И – ВСЁ! Часа через два плохо стало! Оставил я подпаска со стадом, взобрался на чью-то лошадь, а как до дома доехал – не помню. Меня и врачам показывали, и в город отвезли, в больницу положили – мне хуже и хуже. И определить не могут, что со мной! Три месяца пролежал в больнице – выписали домой проститься с родными, помирал уже.

Весна прошла, лето началось – красота такая! Жить бы, да жить, а я помираю.

Даже ещё ни с одной девушкой не поцеловался! И отца не увижу, обидно! Мать горюет, а на работу ходит, некому за мной ухаживать. Лежу один, жарко. Вдруг входит старик в белой одежде. Кто такой? Я всех в деревне знаю, а этот, видно, не из наших…

– Твою болезнь надо первым мёдом лечить! – сказал, и исчез…

Мать с работы пришла, я ей рассказал про старика. Она упала на коня, да погнала его в соседнюю деревню, где жил пчеловод Юмад, древний старик. Ему почти сто лет было, а пчёл держал… Привезла мать первого мёда, тёмный такой.

Ложку мне суёт в рот, а я не хочу, он мне горьким кажется. Я уже давно кроме воды ничего не принимал. Тогда она с водой размешала, и стала меня поить. Мне лучше и лучше. А когда поправился, уже через год, снова старик в белом во сне мне явился:

– Хорошо, – говорит, что послушался. Должен ты был умереть, но я тебе не дал. Теперь проживёшь долго! Вот – живу!..

Последние фразы Камалутдин договаривал уже на ходу – поезд остановился на три минуты. Это была его остановка. До его Султакаевки от станции семьдесят километров…

Страховка не подвела!

Сергей работал когда-то на самом большом в городе заводе. Теперь не секрет, ЧТО там мастерили, а раньше это было великой тайной! Понятно, что на изготовление ракет средней дальности материалы шли самого высокого качества. Однажды к нему с просьбой обратился хороший знакомый, Сашка. Парень параллельно с производственной деятельностью – весьма скромной – совмещал спортивную. На всяких соревнованиях по альпинизму он представлял когда – завод, когда – город, а когда – и республику! Бывал и на международных соревнованиях.