Жестокий роман. После (СИ) - Ангелос Валерия

24

Она лжет.

Про ребенка. Про выкидыш. Про все. Неизвестно, каким дерьмом Хаген умудрился забить ей голову. Как сильно успел промыть мозги.

Если она реально принимала таблетки, то он мог подсунуть ей любое дерьмо. Я уже был в курсе про его эксперименты. Ему нравилось изучать игры разума. Он считал себя профи. Вроде как братец-психопат вдохновил исследовать разные темы.

Под контролем Хагена находилась целая сеть клиник.

Может и психолог подставной? Не важно. Это детали, которые надо пробить. Суть никак не меняется. Весь ее рассказ просто очередное вранье.

Так я думаю ровно до того момента, пока не получаю результат ДНК-теста.

“Майкл не твой сын”.

Ее слова отбиваются в голове молотом.

“И не мой”.

Блядь. Какого хуя?

Сминаю чертову бумажку в кулаке. Отбрасываю прочь.

Плевать. В любой лаборатории бывают ошибки. Тест может показать ложный результат. Это все еще ничего не значит. Нужно проверить опять.

Только повторный анализ никак не меняет ситуацию.

Бред. Как такое возможно? Пацан похож на меня. Одно лицо. Взгляд. Да и по срокам все совпадает. А дальше я начинаю разбирать те самые проклятые детали.

Я видел то, что мне хотели показать. Латинос поимел мои мозги в тюряге. Вот и все. Мне подарили то, чего я так сильно желал. Отличный стимул.

Одно дело рваться на свободу ради бабы, которая тебя предала по всем фронтам. И совсем другая история — прогрызать решетку зубами ради своего единственного наследника.

Так легче управлять. Главное найти, куда надавить.

Хотел семью? Держи. Самое уязвимое место вычислить легко. Я потерял род, давно попрощался с тем, за что всегда держался. Собирался начать заново, строил свою империю.

Только все это некому передать.

Я получил иллюзию, о которой мечтал. Долгожданный сын. Ради такого стоит сражаться дальше.

— Босс, информация по семье Кортес загружена в закрытое облачное хранилище, — сообщает один из моих помощников. — Файлы будут обновляться по мере поступления новых данных.

Я слышал про семью Кортес. Местная легенда. Мощный криминальный клан, который был полностью уничтожен в период очередных разборок. Вырезали всех. Даже детей. Такие ходили слухи.

Мне хватает пары минут, чтобы понять, Вика и здесь ничего не стала скрывать. Каждое слово подтверждается. В деле напрямую участвовали “федералы”. Детей включили в программу по защите свидетелей. Материалы засекречены. Нет упоминания об их поле, возрасте. Нет никаких фотографий. Известно только, что детей двое. Также есть информация о том, что их отдали в разные семьи, но с учетом того, как работает вся система, такое уточнение вполне может оказаться ложным.

“Федералы” просто путают следы. Если кто-то получит доступ к базе, то продолжит искать детей в разных семьях, а не в одной.

Мобильный вибрирует. На экране высвечивается номер одного из моих старых американских приятелей.

Я уже знаю, что он скажет.

— Сбросил тебе на почту медицинскую карту. Но если коротко, то все подтверждается. Диагноз. Назначения. Еще пробил университет. По ходу тот психолог там до сих пор работает. Копать дальше?

— Да. Только тихо. Выясни, с кем он связан.

Завершаю вызов и проверяю почту.

Строки мелькают перед глазами. Факт за фактом. Абсолютно сухая информация. Четко. По сути.

Сука. Ебать.

Смотрю на экран и сам не понимаю, как удается сдержаться и не заехать туда кулаком, не расколотить все в этом блядском кабинете к чертям.

Резко поднимаюсь. Выхожу из кабинета.

Нужно выплеснуть ярость. Сейчас. Срочно.

Кулаки сжимаются так, что костяшки похрустывают. Челюсти стиснуты до зубового скрежета. Кровь бьет в голову. Врезает по вискам.

Зверь внутри меня оживает. Его когти царапают прутья клетки. Клыки жаждут вонзиться в чужую плоть. Рвать. Разгрызать на куски. Живьем жрать.

Гнев слепит. Перед глазами багровая пелена.

Нужно выпустить злобу на волю.

Такое и раньше бывало. На войне. В периоды клановых разборок. На ринге в тюряге. После выхода на свободу это стало происходить чаще.

Но так сильно еще не накрывало. Не вело. Не накатывало.

Я планировал дизайн этого особняка, пока торчал за решеткой. Здесь учтено все самое важное. Правда толком я мало что успел осмотреть.

Настает время испытать тренировочную комнату.

Там все на мой вкус. Оружие. Цепи. Боксерские груши. Перекладины и брусья. Гири. Гантели. Целый арсенал для убойной тренировки.

Помещение занимает целое крыло на третьем этаже. Там отличная звукоизоляция. Это удобно. Если решу кого-то забить до смерти, никто даже не услышит.

Оскаливаюсь и толкаю дверь. Прохожу вперед. Жму на рычаг — и вокруг моментально врубается свет.

Перед глазами опять плывут те проклятые строки из медицинской карты.

Выкидыш. Все части эмбриона вышли из полости матки. Хромосомные дефекты не обнаружены.

Там куча заумных терминов. Данные взятых анализов. Но в этом нет смысла разбираться дальше.

Все и так ясно.

Она не хотела этого ребенка. Она была рада потерять его. Она никогда не хотела быть моей. Не хотела меня. Не любила.

Монстр. Палач. Я так и остался для нее тем, кто провел жертву по всем кругам пекла. Это никогда не изменится. Очередной факт.

“У таких как мы не должно быть ребенка”.

Ее фраза простреливает разум как разряд тока.

Вокруг чернота. Врезаю по боксерской груше так сильно, что она чуть не слетает с цепи. В момент перемещаюсь, избегая обратной отдачи. Наношу новый удар.

Еще. Еще, и еще. По кругу. Резкими рывками.

Злоба душит. Каленым железом жжет изнутри. Кровь закипает. Вены вздуваются. Жилы напрягаются так, будто готовы взорваться.

Каждая мышца натянута до предела. Рефлексы обострены.

Дикую жажду внутри нереально насытить.

Ладно, Вика. Пусть так. Валяй.

Я убийца. Насильник. Я тот, кто наслаждался каждым твоим воплем. Стоном. Всхлипом. Вскриком.

Больше нет смысла прятаться. Нет смысла от этого бежать.

Пора отпустить себя на волю.

И я отпускаю.

Теряю счет времени. Перестаю воспринимать окружающую реальность. Действую на автомате. Молочу кулаками по груше, пока кожа не лопается под градом ударов.

Цепь скрежещет. Обрывается.

Но я это только краем сознания отмечаю.

Плевать. Похуй. Дальше.

Тут хватает того, на чем можно выместить злобу.

Или нет?..

Моя животная часть включается на полную. Требует крови.

Застываю. Ощущаю чужое присутствие. Шумно втягиваю воздух.

Блядь. Вот это подарок.

Оборачиваюсь и вижу ее.

Хрупкая фигура. Трудно различить четко. Взгляд затуманен. Просто отмечаю светлый наряд. Темные волосы струятся по плечам. Как змеи обвивают.

Она ловит мой взгляд и вздрагивает.

Сука. Чего же ты боишься?

Делаю глубокий вдох. Даже на расстоянии улавливаю ее дикий страх. Нет ничего вкуснее этого запаха.

Блять, я скучал.

Она делает шаг назад.

Реально верит, что сможет сбежать? Надеется, что успеет?

Наивная. Зверь никогда не отпускает свою добычу.

— Мам, а тебе нравится Снежок? — спрашивает Микки.

— Конечно, — улыбаюсь. — Разве он может не понравится?

— Нет, не может, — соглашается сыночек и прижимает щенка к груди. — Он такой пушистый. Пушистенький. Так говорят?

— Да, — киваю.

— Пушистенький Снежочек.

Микки начинает повторять это снова и снова, растягивает слова, и через минуту комплименты для Снежка превращаются в песню.

Бекки закатывает глаза.

Ну да. Она ведь уже взрослая. Такие глупости не для нее. Но стоит рядом появиться второму щенку, как дочка меняется. Брауни тоже получает свою порцию нежностей.

Мы ужинаем на открытой террасе.

К счастью, Марата рядом нет.

Проходит несколько дней после нашего разговора, и мы практически не общаемся, что меня абсолютно устраивает. Хотя конечно, такое положение вещей временное.