Прости, я тебе изменил (СИ) - Лорен Лена

— Да черт бы знал... — глядя вперед, Макар монотонно договорил за меня ту ненавистную фразу. Чуть сбавил шаг, а затем обратил на меня проясняющийся взгляд. — Я ответил ей: да черт бы знал... Точно.

Притормозила, обернулась, поскольку Макар снизил скорость до черепашьей.

— Что? Вспомнил? Вернулась память к тебе, да? — подметила, не скрывая ехидства.

Оттолкнулся от мокрого асфальта, возобновляя шаг. Поравнялся со мной.

— Алёна, ты не понимаешь... — замотал головой из стороны в сторону. Пораженный. Взывал к понимаю. Серьезно?

Прыснула со смеху едко.

— Нет, я все понимаю, — вернула ему категорично. — Ты же был в туалете с девушкой? Мне же не почудилось?

Громов неопределенно пожал плечами, глухо прорычал себе под нос. Выждал паузу, бросив на меня холодный предостерегающий взгляд.

Я развела руками в ожидании, мол, чего ты тянешь кота за хвост, когда и так все ясно, как белый день.

— Был, но не с Ольгой... Случайная девушка, никаких имен, — наконец буквально выдавил из себя Макар. Через силу. Дал понять, почему имени тогда не назвал — он не знал.

И я снова разочаровалась в нем. Будто надеялась на чудо какое-то. Как же глупо.

— Ну вот и все! Не так важно, с кем ты был в ту ночь, с Олей или еще с кем-то. Не важно как все было и где! — ладони непроизвольно превратились в кулаки от вспыхнувшей в крови ярости. Гнева, расползающегося по телу крупной дрожью. — Ты вернулся домой с синюшным засосом на шее, насквозь воняющий женскими духами, и все сам подтвердил. Сам, никто тебя не заставлял! Да тьфу на тебя! — не постеснялась — плюнула и размазала подошвой туфли.

Губы Макара совестливо поджались. Напряглись плечи, точно он груз стоически удерживал на себе.

— Но те слова... Да им сто лет в обед. Не о нашей свадьбе я так отзывался. Я бы не стал, — признался он, очевидно думая, что это теперь так важно.

— А-а-а! — проорала я на всю улицу, выпучив глаза. — То есть ты еще кому-то предложение делал?

— Можно и так сказать. Семь лет назад.

Прикинула в уме, сколько лет ему было, и вздрогнула всем телом.

— Что-о-о? В девятнадцать? — опешила я, чуть пошатнувшись на неустойчивых ногах. Рассудок на миг помутился.

— Так уж вышло.

Вот это новости!

Макар удивлял меня с каждой минутой все больше и больше. Неприятно удивлял.

— А почему ты никогда не рассказывал? — бросила я обвинительным тоном, с губ сорвался нервный смешок, больше смахивающий на истерический. — Боже! Что вообще происходит?!

— Потому что не вышло ни черта. Свадьба сорвалась. Все вокруг предпочли забыть о ней, — ответил он нервно, чеканя шаг. — Я тоже забыл... до поры до времени.

Прям какая-то тенденция уже. У Макара что ни свадьба — срыв. В нашем случае он сам ее сорвал. А что было семь лет назад?

Нет, мне не должно быть это интересно.

— У тебя сохранилось видео? Можешь мне его показать? А еще номер... Кто тебе отправлял его? — дотошность Макара сильно била по нервам, по кипящим мозгам, — Просто все выглядит очень странно. Нужно разобраться, кому это могло понадобиться.

Я снова притормозила. С чувством бессилия издала уставший вздох. Вытолкнула из легких весь запас воздуха, пытаясь успокоиться. Обуздать неприятные эмоции.

— Зачем? Зачем ворошить прошлое? — едва ли не заныла я, стискивая ладонями свои виски. — Все уже сделано, Макар. Твоими руками. Ты выбрал свой путь. Сам проложил его, без чьей-либо помощи, — молчание в ответ. А ему так хотелось завалить меня оправданиями. Видела отчетливое желание высказаться, но что-то его останавливало. Сдерживало. — Можно подумать, если бы мне не прислали это мерзкое видео, все вышло бы по-другому. Нет, не вышло. Потому что я промолчала о нем. Я дала тебе возможность растоптать меня. Эгоистично поставить меня на паузу.

— Меньше всего на свете я хотел причинить тебе боль, ты не заслуживала всего этого... Ты — единственная, с кем я чувствовал себя другим. Нормальным, с другой жизнью... Но ты права, в тот момент я думал только о себе, я предпочел остаться собой, в своей прежней жизни... — ответил он подавленно, глухо. Помрачнел. И дыхание перехватило, словно он получил удар под дых. С ноги, а потом еще разок. — А теперь еще и видео... Черт возьми, ты же все это слышала.

Это он так переживает о словах из видео? Даже и не знаю, что хуже: видео или слова, сказанные мне лично.

А вот Макар, очевидно, думает, что видео куда страшнее того, что он наговорил мне. «Перегнул», как он выразился.

Память вновь перебросила меня в ад. В персональное чистилище, где умерла частичка меня.

А быть может мне стоит простить его? Простить, чтобы он просто отстал от меня... Этого же он добивается? Прощения?

Нет, ненависть моя никуда не делалась. Не испарилась по щелчку пальцев. Она все так же пускала корни в сердце. Но на обрастающей бурьяном ненависти начали пробиваться мелкие стебельки милосердия.

Раньше я не отличалась злопамятностью. Я умела прощать. Я простила своего отца. Не держала зла на тех, кто издевался надо мной в школе.

А Макар...

Нет.

Боюсь, у меня язык отсохнет прежде, чем я решусь на это.

— Слышала. Слышала много чего, — рыкнула я, обозлившись на себя, на свои мысли. — Просто поставь себя на мое место. Может, тогда до тебя дойдет, что я не только видеть тебя не желаю. Я дышать с тобой одним и тем же воздухом не могу спокойно.

— Алёна... — Макар уверенно шагнул в мою сторону, его точно магнитом ко мне тянуло.

— ...Что бы ты ни сделал, что бы ты ни сказал, ты навсегда останешься для меня ненормальным человеком, который ставит себя выше всех остальных. Который плевать хотел на чувства других, — процедила я, храбро задрав голову, заглядывая в его лицо. Потянувшись ему навстречу. Ощутив его порывистое дыхание на коже. — С таким человеком опасно иметь дело. Жаль, что раньше я этого не понимала.

Точка.

Перебросив сумочку на другую руку, я резко тронулась с места, но была остановлена цепким захватом. Макар рывком вернул меня на прежнее место, заставив ахнуть от неожиданности. Заставив вновь вскинуть голову вверх. На него. Отклониться корпусом назад при виде опасного блеска в серо-зеленых глазах.

— Куда ты уехала? — приблизился почти вплотную, не выпуская мою руку из мертвой хватки.

Дернула ею, но тщетно. Вцепился как клещ.

А меня же это не столько возмутило, сколько сбило с толку. Я растерялась.

— Когда? — выдохнула я.

— На следующий день после всего случившегося.

— Домой я уехала! — стиснув зубы, взбрыкнула я вновь и только тогда Громов отпустил меня. Как ни в чем не бывало вернул свои руки в карманы, перекатился с пяток на носки, вперившись в меня проницательным взглядом.

— Нет, вы с матерью съехали в ту же неделю. Спонтанно, никому ничего не сказав. И мать твоя уволилась из поликлиники. Почему? — искал он подвох, склонив голову набок. Он словно упрекал меня. — К чему такая спешка? Почему ты перестала контактировать с Катюхой? Почему у меня складывается такое впечатление, что ты намеренно скрывалась от меня?

Не пойму... Он что, приезжал ко мне? Откуда он знает про увольнение мамы?

— Ничего я не скрывалась. Просто нам с мамой захотелось начать жизнь с чистого листа. Сменить обстановку, — сконфуженно ответила первое, что пришло в голову. — А тебе-то какое дело? И вообще, я не обязана перед тобой отчитываться. Я и так потратила на тебя уйму времени.

Макар прожигал во мне дыру. Выжигал разум. От полного испепеления меня спасла трель зазвонившего телефона.

Я вздрогнула. Одеревеневшими пальцами раскрыла замок сумки и принялась рыскать по внутренним отделам. Обычно телефон находился на видном месте, а тут он прямо запропастился куда-то. Я подошла к лавочке. Вывалила на нее кошелек, ежедневник и еще парочку ненужного хлама. С трудом нашла телефон на самом дне. Всмотрелась на экран. Мама.

— Все, разговор окончен. Не ждите меня завтра на работу, — доложила я Макару деловитым тоном. Спихнула все свое барахло обратно в сумочку и, приняв вызов, быстрым шагом понеслась вдоль улицы. — Да, мамуль, я уже бегу, — отозвалась я бодро в трубку.