Его сладкая девочка (СИ) - Драгам Аля

— Не знаю, Дава. Не знаю.

Хочется спрятаться от этого серьезного взгляда. Давлю в себе немужское желание. Хватит с меня детсадовских поступков.

— Есть, наверное, техническая возможность отследить, к какому врачу обратиться… если не частная практика, конечно. Сейчас сам не знаю.

Всю следующую неделю, забив на работу и дела, игнорируя звонки матери и бабушки, дежурю у общаги. Оксана не появляется. Друзья, проявив чудеса терпения и вызвав джинна — не иначе — пытаются подключиться к камерам клиники и домов. На такие поиски нужна чертова уйма времени, а оно утекает как сквозь пальцы. Тимур наведывается в поселок и, включив все свое обаяние, расспрашивает местную молодёжь. Его девчонка рвет и мечет, но терпеливо ездит с ним и сидит в машине. Ей волноваться незачем. Тим, как встретил ее, пропал сразу.

Воскресное утро начинается со звонка в дверь. Матерясь, Артур идет открывать. Всю неделю кто-то из парней, а то и все, ночуют у меня. Чтобы подорваться по первому звонку. А еще говорят, дружбы не существует. Вот она — в действии. Только Игорь, наш шестой, сейчас у отца. Там свои терки и проблемы.

— Егор, почему ты меня игнорируешь? — В спальню врывается противный светскин фальцет. Режет слух. — Сколько раз мне надо было приехать, чтобы застать тебя?

— Свет, привет, во-первых. Во-вторых, я тебе давно все сказал. Вещи ты забрала. Мы не вместе и не были вместе. Наш удобный союз закончился.

— А я? Егор, ты так резко все оборвал. Обо мне подумал? О моих чувствах, о своих родителях? Твои родственники меня любят, звонят и спрашивают, что случилось. Ты на связь же не выходишь…

— Свет… мне жаль, прости, я виноват. Выбери нужное и свали, пожалуйста. Не было у нас чувств. И у тебя тоже. Ты пользовалась мной, мне было комфортно с тобой. Всё. Карту я у тебя не забирал, ты же за этим пришла? Тебя не мое состояние волнует, а… другое состояние… — хмыкаю, подходя ближе.

— Зря ты так, Егор. Союзы, построенные на взаимном уважении среди равных, крепче браков по любви. Любовь проходит, как правило. Да и какая у тебя любовь с поломойкой? Ей деньги твои интересны. Уверен, что ребёнок твой?

—Свет, следи за яз… — осекаюсь, переваривая услышанное. — Откуда?

Голос срывается на сипение от внезапной догадки. Идиот! Как не догадался, что Ксюша может прийти в единственное знакомые ей место!?

Светка ехидно улыбается.

— Какая разница, откуда. На вопрос ответь. Уверен? Ты же из-за нее мне отставку выписал? Я не дура, Егор. Это ты привык считать женщин недалёкими созданиями.

— Уходи, Свет. Мне сказать нечего. А повторяться я не люблю.

— Пожалеешь еще.

— Нет.

— Я же так не оставлю.

— Свет, не смеши.

— А я и не смеюсь, Егор. Ты меня унизил.

Но мне уже некогда слушать этот бред. Камеры. Срочно нужен доступ к камерам. Есть шанс, что Ксюша приезжала на такси. Можно попробовать вычислить адрес, с которого она вызывала.

Пожалуй, стоит сказать спасибо длинному языку бабули. Уже к вечеру у меня есть номер машины, на которой была девочка. А около пяти утра адрес девушки, на кого оформлено авто. Конечно, пришлось подключить папу Тима с его доступом к базам. Можно было и самому, но дольше.

— Чтобы я влюбился, да ну его на хрен. Не спать, не жрать, и нестись ночью. Пристрели меня, если я только заикнусь.

— Кто тебе мешает, спи.

— Твои громкие вздохи несчастного Ромео.

Давид демонстративно потягивается, и шлепает варить кофе.

— Спасибо, мамочка. Может, еще пожрать приготовишь?

— Сам разогреешь, папочка, твою мать.

С этим напутствием глотаю напиток, заскакиваю в офис, а оттуда в районе восьми утра отчаливаю к дому Людмилы Вороновой, чтобы выловить девушку. Интуиция подсказывает, что это та самая подруга.

На звонки в дверь никто не отвечает. На телефон тоже. Предполагаю, что мой номер в черном списке. Ладно, может, она боится кого—то или просто не отвечает на незнакомые.

— Что ты трезвонишь, милок, ушли девки рано утром.

Соседка. Везет мне на них.

— Они?

— Подруга здесь живёт с ней. Хорошие девочки. Со школы дружат. Помню…

Вежливо выслушиваю воспоминания десятилетней давности. Заодно узнать, что Ксюша очень любит животных и всегда помогает пожилым людям. Мне кажется, я люблю её еще больше. Не ошибся в ней, в ласковой и нежной девочке.

— Извините, а во сколько примерно они приходят?

— По-разному. Милка-то, стрекоза, обычно вечером приходит. После пяти-шести. Если хочешь застать, приезжай к семи. Не ошибешься.

Благодарю и бегу вниз. Значит, к семи. Ставлю мысленную заметку поблагодарить словоохотливую собеседницу.

Мысли только о том, что скоро я могу узнать про свою ягодку. Сладкую девочку. Все остальные дела проносятся на периферии. Так гордился выдержкой, а сейчас не могу справиться с эмоциями.

К семи часам бегом поднимаюсь по лестнице. На лифт не хватает терпения. В руках букет, конфеты, большой торт. Торт — старушке. Игнорить и дальше их помощь будет свинством. Не первый раз же соседи помогают. К той, деревенской, тоже съезжу.

Звонок в дверь.

— Спасибо Вам! — Произношу от души. Чуйка работает на все сто. Накрутил себя так, что начал мерещиться запах.

Дверь напротив. Ладони вспотели, как у ребенка. Осторожно вытираю об джинсы. Волнение зашкаливает. Не просто на максимуме, а уже все красные полосы превысило.

Нажимаю кнопку, жду. Тишина. Нажимаю еще раз.

Не уйду. Буду сидеть на лестнице, но дождусь. Иначе я в очередном тупике.

— Вам…

— Простите. Девушка, извините, за вторжение. Меня зовут Егор Александрович, я ищу Романову Оксану, мать мое…

— Сюда проходите.

В недоумении, но с непонятным предчувствием, захожу в коридор за хозяйкой. Осматриваться некогда. Девушка толкает дверь в дальнюю комнату и жестом показывает зайти.

Шаг. Глаза привыкают к темноте помещения.

— Она таблетку приняла, — шепот за спиной. А для меня громче взрыва.

Глотаю воздух до боли в легких. Хрупкая фигурка на кровати привлекает внимание.

Один лишь шаг...

Вперед... к ней...

Или...?

Глава 23

Ксюша.

За окном темнота, а я все никак не могу решиться. Гипнотизирую пилюльку взглядом, а руку протянуть боюсь. Не укусит же, в самом деле.

— Мил, а если ему будет больно?

— Кому?

— Ну… ему… там… — показываю на живот.

— Он не почувствует, Ксюш. Не говори ерунды. И не тяни. Если хирургическим, больно будет тебе. Потом. И хуже. Да и твоя горошина уже столько перенесла, что нет смысла сохранять. Слишком маленький срок.

— Мил… я побуду одна?

— Побудь. Выпивай и будь.

— Я… мне решиться надо…

Подружка выходит, закрыв дверь. Встаю следом, выключив свет. Будто в темноте никто не поймет, какое преступление я совершаю.

В какой—то момент решаюсь и раскрываю таблетку.

— Прости меня. Если сможешь, прости.

Кладу ладошку на живот. Впервые с тех пор, как узнала.

Глотаю таблетку.

Из горла вырывается всхлип, а потом и рыдания. Не сдерживаюсь.

— Ксюха… черт… Ксюш…

Милка оказывается рядом и обнимает.

— Я… я…

Больше не могу произнести слов…

Мила прислушивается.

— В дверь звонят. Ляг, моя хорошая. Сейчас вернусь.

Темнота нависает, терзая душу. Все демоны вылезли и хотят свою жертву. Сегодня это я. Не справилась. Не смогла.

— Ксюша…

Опять морок... сколько же можно?

Накрываю голову подушкой и то ли плачу, то ли кричу. Может быть, даже вою. Не контролирую себя. Вот тот момент, когда я сломалась. Честно держалась долго и пыталась выстоять.

Прости меня, прости...

— Ксюша, хорошая моя, девочка моя...

Горячие ладони. Я чувствую прикосновения. Сошла с ума, да?

Подушку снимают, и тот же ласковый голос просит меня посмотреть. Куда? Куда посмотреть? Я не хочу. Мне так плохо.

— Егор? Это правда ты?

Вцепляюсь в плечи, как в спасательный круг.