Хулиганка для Маньяка (СИ) - Дюжева Маргарита

Я мечтаю стечь под стол и жирной гусеничкой уползти прочь из этого дома.

– Нет! – выталкиваю сквозь зубы.

– Может, все- таки, да? – родители смотрят на меня с искренней надеждой.

– Нет, – беру себя в руки, даже вроде улыбаюсь, – не беременна и в ближайшие лет пять не собираюсь.

И уж точно не от Матвея!

Взглядом ему показываю, что еще немного и я поставлю точку в этом фарсе. Он понимает. Он всегда меня понимает с полуслова, полувзгляда.

– Мам, – хрипит, еще не до конца прокашлявшись, – нет никакой беременности.

Нагло вскидываю брови, мол даже мне звучит неубедительно.

– У нас с Верой нет в планах детей, – уже твердо.

И ведь не врет. Только маменька все равно прет напролом:

– Как нет? Пора. Возраст у вас прекрасный, да и мы в самом соку, чтобы с внуками возиться. От Андрейки вон точно не дождешься. Он даже спутницу себе не найдет.

– Ищу, мам, ищу. Аж подметки дымятся.

– А что это мой младший сын ведет себя, как злой упырь? – строго спрашивает отец, – не выспался?

– Опять всю ночь с девками дебоширил? – мама с укором смотрит на него.

– Да. И ночью, и днем, – хмыкает он, – еле вырвался к вам.

– Я так и знал, – Матвей по-братски хлопает его по плечу, – дай угадаю? Те малышки из отдела продаж? Они на тебя давно слюной исходят. Признавайся, с кем из них замутил, или с обеими сразу?

Крапивин не отрицает, наоборот самодовольно усмехается, и у меня екает под коленками.

Гад! Котяра блудливый. Стоило мне только уехать и все? Побежал, задрав хвост?

Ревность моментально накатывает, захлестывая с головой. Я как наяву представляю, как он зажимает на своей кровати кого-то из Ань-Тань, а может они на пару делают ему приятное.

Скотина. Еще признания какие-то смеет делать.

Смотрю на тарелку перед собой и мучительно представляю, как надеваю ее, вместе со всем содержимым, на его гадскую башку.

Кобелина! Потаскун!

Свинья!

Он же… Я же…

Черт.

Кругом западня. Я не знаю, как из нее вырваться, не подставив Матвея. Утопаю в противоречивых чувствах, давлюсь ими.

– Заканчивал бы ты со своими однодневками, – качает головой Валентин Аркадьевич, – так и будешь всю жизнь скакать из койки в койку? Бери пример с брата. Видишь, какую девушку себе нашел.

– Да где ж такую взять-то, – Андрей поднимает на меня странный взгляд. Я ни черта не могу в нем разобрать, кроме откровенной горечи, – все заняты. Поэтому довольствуюсь чем могу.

Может он. Я вот уже ни черта не могу, поэтому поднимаюсь из-за стола:

– Извините, я вас ненадолго оставлю.

Сбегаю в туалет, включаю воду в раковине и привалившись боком с стене выпускаю на волю полувыход-полустон.

Хреново мне, капец. Я готова выйти из игры прямо сейчас, но слышу из-за двери голос Матвея:

– Верка, это я.

Открываю дверь, сморю на него сердито.

– Я все уладил, – примирительно поднимает руки, – больше ни слова про детей не будет.

Да плевать я хотела на этих несуществующих детей! Я не хочу слушать о порождениях Андрея, но Мет этого не понимает:

– Я предупреждал, что порой маменька бывает невыносима. Извини.

Отмахиваюсь от извинений и ставлю перед фактом:

– Через полчаса везешь меня домой.

– Но мы только недавно приехали…

– Я в тебя верю, что-нибудь придумаешь.

– Эх ты, уже бежать собралась? Я думал, ты более стойкая.

Я тоже так думала. Была уверена в этом, пока с Андреем не познакомилась, а теперь все наперекосяк.

– Полчаса, – тыкаю ему пальцем в грудь, – понял?

– Да понял я, понял, – ворчит, берет меня за руку и ведет обратно.

На следующий день я ползу на работу вообще без желания.

Во-первых, понедельник – день тяжелый, а вторых там Крапивин, в которого я безнадежно влюбилась, а в-третьих, я так запуталась, что кажется одну лапу вытащи, три остальные еще глубже увязнут.

Матвей весь вечер по мозгам ездил. Почувствовал, гаденыш, что готова соскочить с крючка и начал нервы вытягивать: не подведи, не рассказывай, продержись еще пару недель, потому что еще не дошли до полной кондиции.

Зачем и кого надо довести до полной кондиции я так и не поняла, но, по его словам, это очень важно. Если не дотерпеть, то все пропало. Казалось бы, пара недель, ну фигня же? Пролетят и не заметишь. Глазом моргнуть не успеешь, ан-нет…тяжко. Потому что каждая секунда – это испытание.

Чем дольше держусь, тем сильнее тоскую по Андрею, тем больше хочется к нему. И вот он рядышком, сидит в своем кабинете. Руку протяни и притронешься. А нельзя.

И он на меня злится. Я не понимаю за что именно, но то и дело перехватываю пламенные взгляды, адресованные моей скромной персоне. Искры между нами как над пороховой бочкой. Я боюсь к нему лишний раз подходить. И себя боюсь.

Матвей не дремлет. Шлет мне сообщение за сообщением, то и дело реанимируя совесть, которая упорно пытается сдохнуть.

Я просто разрываюсь.

Люди в бюро, наоборот, веселые и довольные. Вспоминаю корпоратив, смеются, какие-то приколы повторяют, сплетни. Например, о том, как я выставила сиськи напоказ, чтобы сразить нашего начальника.

Это точно сиамские близнецы Аня-Таня распространяют, давясь от злости и зависти, а у меня даже нет сил на них сердиться, все как в тумане.

С Крапивиным за всю смену мы едва ли парой фраз обмениваемся. Он лишний раз не вызывает меня к себе, да и я стараюсь не отсвечивать. Мы будто в состоянии холодной войны, и это очень выматывает. Гораздо приятнее, когда он улыбается и в красивых глазах пляшут лукавые огни. Мне хочется, чтобы он смотрел на меня так же, как ночью на корпоративе. Жадно, прожигая, беря в плен и плавя мои и без того потрепанные предохранители.

Жду не дождусь, когда этот день закончится, чтобы свалить домой и заесть печаль хорошей порцией пельмешек. А может беляш по дороге домой куплю, или тортик, или бутылку самогона. Еще не решила.

Я буквально отсчитываю минуты до того счастливого момента, как выйду на волю и, наконец, смогу нормально вдохнуть.

Два часа до окончания, час, полчаса.

Я уже натягиваю на плечи бежевую легкую курточку и жму на кнопку выключения компьютера, когда в приемную входит мужчина в строгом и очень дорогом костюме.

– День вечер, – здоровается, смерив меня отстраненным взглядом, – Андрей Валентинович у себя?

– Да, – киваю немного растерянно, – вам назначено?

Смотрит на меня так выразительно, мол, девочка, это я назначаю, когда и кто приходит, а остальные под меня подстраиваются.

Нервно сглатываю и подрываюсь с места:

– Я сейчас доложу.

– Скажи, что Петр Ильич из департамента.

Оп-па… Вот это уже серьезно.

Отрывисто стучу в дверь и услышав усталое «Да» заглядываю внутрь:

– Андрей, – от волнения даже забываю по имени отчеству обратиться, – к тебе Петр Ильич.

Крапивин, до этого сидевший, откинувшись на спинку кресла, тут же выпрямляется:

– Приглашай.

Я киваю и распахиваю дверь перед важным гостем.

– Проходите.

Потом возвращаюсь на свое рабочее место, вешаю курточку на вешалку, снова включаю компьютер.

Не оставлять же его одного. Мы ведь почти родные. Команда. И я чувствую, что ему потребуется моя помощь.

Крапивин выскакивает из кабинета через пятнадцать минут и увидев меня резко тормозит:

– Ты еще здесь?

– Да. Жду поручений.

У него в глазах проскакивает облегчение и благодарность:

– Спасибо. Я зашиваюсь. Принеси папки вот по этим проектам, – выдает мне список.

– Они уже в архиве, – я лично их туда отправляла, поэтому точно знаю.

– Найдешь?

– Запросто.

Я бегу в архив, а народ собирается домой.

– Вер, ты в трудоголики решила заделаться? – спрашивает Миха.

– Да, – отвечаю коротко и пробегаю мимо. Мне сейчас не до пустых разговоров.

Приношу папки, и Крапивин отправляет меня печатать документы, потом в отдел продаж. Офис уже опустел, и я одна ношусь по коридорам, выполняя поручения начальника.