Любовь на краю света - Крамер Ирмгард

Глухое уханье донеслось в этот момент из леса, словно невидимый звукорежиссер нажал кнопку с голосом совы.

— Поэтому мы встретились здесь, в лесу, — сказала я, обращаясь больше к самой себе. — Куда ты ведешь меня?

— А… у меня есть любимое место. Я хотел показать его тебе. — Он смущенно откашлялся.

— Место, где ты обнимал лису?

— Откуда ты знаешь… А, я понимаю… ты следила за мной, — сказал он подавленно. — Нет, не туда. Ты никому не расскажешь об этой истории с лисой? Виктор не должен знать, что я по-прежнему иногда встречаюсь с ней. Много лет назад он приложил немало усилий, чтобы отучить ее от меня. Лисы — дикие животные, а не щенки болонки… Хотя я их ни разу не видел.

— Можно тебя спросить?

Он кивнул.

— Каким образом в самый первый вечер, играя на фортепиано, ты понял, что я была в комнате?

— Духи… Я так понимаю, духи Ирины… Я думаю, они тебе не подходят — слишком сладкие, слишком цветочные. Ты и без духов пахнешь очень хорошо.

Что он сейчас сказал?

— Будет лучше, если мы пойдем назад.

Ной вдруг заторопился и встал. Следом за ним поднялась и я. Неподвижно мы стояли друг напротив друга. Я посмотрела на него. Дрожа, он поднял руку, словно желая коснуться моей щеки.

— Не трогай меня! — вырвалось у меня, и в тот же миг мне стало его жалко. Однако я опасалась, что завтра он будет вести себя совершенно иначе и сделает мне больно.

Испугавшись, он отдернул руку:

— Прости… я не хотел. Я даже не знаю… ты делаешь со мной что-то… что-то, чего со мной никогда еще не случалось. Ты другая… ты меня смущаешь… — Он запнулся и отвернулся от меня.

— Пойдем, — сказала я быстро и стала переходить через лужайку по направлению к тропинке. Через несколько метров я остановилась. Где же Ной?

Я обернулась и увидела, как он ощупью пробирался по поляне, неуверенно следуя за мной. Увы! Я уже настолько привыкла к тому, что он сам везде находит дорогу, что просто забыла о нем. Я быстро подошла к нему.

— Извини, — сказала я. — Забыла…

Не спрашивая, я взяла его за запястье, как будто он кукла, и потащила за собой. Как только мы вышли на тропу, он освободился от меня. Друг за другом мы спускались по X-пути. Прежде чем ступить на гравиевую площадку, он остановился.

— Лучше, если мы войдем в дом в разное время. Сначала ты.

— А ты?

— Я побуду какое-то время в моем любимом месте. В любом случае я не смогу уснуть. Увидимся завтра в семь на занятии.

Я кивнула:

— Ладно.

При мысли о том, что он останется в темном лесу, у меня сжалось сердце.

— Ты подумаешь? Да? Да? Марлен? Ты еще здесь?

— Я подумаю, — сказала я. — Дай мне немного времени.

— Столько тебе нужно. Но не слишком долго, да? Спасибо, Марлен. Я…

— Спокойной ночи, Ной, — сказала я и побежала к дому, мимо бука и далее через террасу, где по-прежнему были разбросаны окурки Виктора.

При входе я остановилась и прислушалась. Откуда-то доносились звуки, очень тихие, но вполне различимые. До сих пор я думала, что это шум проводов. В доме было темно. Луна давала ровно столько света, чтобы можно было разглядеть очертания предметов. Что, если Ной был прав и сейчас за ширмой скрывается Ансельм, наблюдающий за каждым моим движением? Дрожь пробежала по моему телу. Бесшумно я пробралась в свою комнату. Если верить Ною, то здесь тоже небезопасно.

Я включила свет и спугнула огромного ночного мотылька, порхавшего перед окнами, с глазами на крыльях. Я протерла лицо. Наверное, я сошла с ума. Мне нужно было сохранять ясную голову. Где могут быть спрятаны камеры? Под деревянным потолком? За ширмами? В зеркале? В изразцовой печи? Господи, я сама уже начала понимать, что страдаю манией преследования. Я решила не раздеваться и залезла в постель в футболке и трусиках.

Заснуть не получалось. Когда я представляла красный чемодан и мысленно держала его в руках, это как-то успокаивало меня. Ной рассказывал о скелетах и могилах, о кольце, которое он нашел, принадлежавшем его учительнице по фортепиано. Снова и снова настойчивый вопрос: что, если он все это выдумал? Что, если эти люди желали ему только добра, защищая от смертельной болезни? Они были добры к нему. Они делали все, чтобы ему было хорошо. Они только не позволяли ему никуда выходить.

Прошло много времени. Времени, которое я даже не заметила. Я больше не знала, сколько мне лет, какой сегодня день, какой месяц, какой год. Я знала только, что в моем кулаке по-прежнему лежал камень, который он дал мне. Теплый камень Ноя, который я в эту ночь уже не выпускала из рук.

Когда рассвело, я услышала вдалеке звуки печатной машинки. Я погрузилась в тяжелый сон. Мне снилась всякая гадость. Вот я одна в ночном лесу. За деревьями разгорелось яркое пламя. Огненный шторм. Я хотела бежать от огня, но мои ноги до колен утопали в земле, которая расступалась подо мной. Вцепившись в землю, я пыталась выбраться. Земля была рыхлой, повсюду бегали муравьи. За считаные секунды они перекинулись на меня, начали ползать по моим рукам, плечам, лицу. Они заползали в мои глаза, в ноздри, в уши и впивались в уголки рта. Кусали и царапали. За мной огонь буквально пожирал лес. Лишь когда огонь почти догнал меня, муравьи отбежали, но ненадолго. Я бросилась бежать, за мной миллионы муравьев, которые становились все быстрее и образовали фигуру человека. Человек-муравей преследовал меня вместе с огнем. Когда он хотел положить мне на плечо свою муравьиную руку, я проснулась в холодном поту от шума выстрела.

Я сидела в вертикальном положении на кровати. Кто стрелял? Был ли кто-то ранен? Ной? Я быстро положила камень, который все еще лежал в моей руке и покрылся потом, под подушку и со страхом вышла на балкон. Было раннее утро. Снова будет безоблачный день. Вблизи озера, окутанного туманом, двигался человек. Он похож на Виктора. Рядом с ним на земле я увидела темное пятно. Это был Ной? Виктор стрелял в Ноя? Ной в луже крови? Ной мертв?

В одних трусах и майке я побежала вниз и чуть не налетела на сестру Фиделис.

— Там кто-то стрелял! — воскликнула я.

— Успокойтесь, — сказала она, глядя на меня хмуро. — Это был Виктор. Он заботится о том, чтобы популяция оленей не распространялась слишком быстро.

— Олени? Ной лежит убитый там, — сказала я и показала в сторону озера.

— Ирина. — Сестра Фиделис коснулась меня. — Успокойтесь. С Ноем все в порядке. Вы думаете, мы допустили бы такое? Мы здесь, чтобы присматривать за Ноем.

Его паранойя, кажется, уже заразила меня.

— Но… но… я думала, что олени здесь вымерли.

Сестра Фиделис улыбнулась:

— Еще в XIX веке, да. — Я чувствовала себя ужасно глупой. — Популяция начала восстанавливаться. Виктор просто сделал свою работу. Как насчет того, чтобы одеться?

— Конечно. Извините.

Совершенно убитая, я пошла обратно, зашла в свою ванную и плеснула себе в лицо ледяной водой. Мои глаза отекли. Но это не важно. Ной все равно не увидит. Ной! Виктор не убил его. О чем он говорил мне прошлой ночью? Невольно я начала искать признаки наблюдения, закрывала глаза и напряженно прислушивалась. Здесь не было никакого шума. Совсем. В телефоне прозвонил будильник. Без четверти семь.

Я чувствовала себя бодрой, хотя этой ночью провела не больше двух часов в кошмарном забытьи. Спал ли Ной? Я не могла дождаться момента встречи с ним. В коридоре никого. Где-то Ансельм гремел посудой. Пахло кофе и свежеиспеченными булочками.

Я вошла в бассейн. Было еще так темно, что я не могла увидеть свою вытянутую руку. Так уже не раз бывало. Но совсем недавно я пугалась, когда Ной приветствовал меня раньше, чем я включала свет. Я немного посидела в темноте. Сегодня она не казалась мне такой страшной. Затем я включила свет. Бассейн был пустым. Я села в одно из мягких кресел и выжидающе посмотрела на дверь. Когда она открылась, я испугалась. Это был не Ной.

18

— Вы оправились от утреннего шока? — спросила сестра Фиделис. — После нашего разговора вчера днем я подумала, что будет лучше не спускать с мальчика глаз и в случае необходимости одергивать.