Джоанна Лэнгтон - Итальянский темперамент
— За что же мы будем пить? За законный брак? — сардонически ухмыльнулся Винченцо. — Или за твое вступление в новый мир?
— О чем ты говоришь? — Голос Марши предательски дрогнул. Этими несколькими фразами Винченцо уничтожил все ее надежды на то, что теперь у них все пойдет по-другому.
Величаво ступая, он отошел от окна, и ей стало видно его лучше. На его твердом смуглом лице явно читалось мрачное удовлетворение.
— Хотя ты и одета не совсем подобающим для этого образом, но для тебя начинается жизнь, где свободы у тебя будет не больше, чем у монашки в монастыре со строгим уставом, — спокойно сказал он.
— Ты что, пьян? — прошептала Марша. Это было единственным разумным объяснением, которое пришло ей в голову.
Винченцо откинул голову и рассмеялся с видимым удовольствием.
— Ты ведь никогда не спрашивала, где и как будешь жить, — напомнил он ей. — Теперь я тебе скажу. Ты будешь жить здесь.
— Здесь… — неуверенно повторила Марша.
— И не надейся, что я отвезу тебя обратно в Англию.
— Но я думала, что мы будем жить в Лон…
— Ты ошибалась. Я могу управлять своими компаниями откуда угодно. Современная техника позволяет мне это. Придется, конечно, иногда уезжать ненадолго, но ты будешь всегда оставаться здесь, поддерживать домашний очаг и посвящать все свое время и силы воспитанию нашего сына, — четко выговаривая слова, объяснил Винченцо. — Не думаю, чтобы ты особенно этому обрадовалась.
Марша отхлебнула шампанского-просто для того, чтобы смочить пересохшее горло. Она посмотрела на него так, как будто он только что признался ей, что психически ненормален. Ее бирюзовые глаза недоверчиво расширились.
— Но эта глушь совсем не подходит для воспитания Сэмми! — то было первое, что пришло ей в голову.
— Очень даже подходит. Я купил все, что только нужно для ребенка. А когда придет время отдать Сэмми в школу, то в шести километрах отсюда, в деревне есть отличная школа. Я сам ее субсидирую, чтобы молодежь не разбегалась из этих мест. Мы здесь, в Сицилии, выше всего ставим преданность семье и родственникам. Тебе придется с этим смириться, — рубил Винченцо, не давая ей сказать ни слова.
— Но Сэмми не знает ни слова по-итальянски! — воскликнула Марша, совершенно ошарашенная спокойной уверенностью, с какой Винченцо отметал все ее доводы.
— Ничего, он быстро научится, — ответил Винченцо. — В возрасте Сэмми дети все схватывают на лету. Через пару лет он будет говорить не хуже меня.
Слишком поздно до Марши стал доходить смысл его намеков о том, что здесь ей придется жить совсем другой жизнью, чем она привыкла. Он решил наказать ее заточением в этом угрюмом замке, где не будет ни праздников, ни развлечений-только тоскливые будни. Собственно говоря, она не лгала, когда говорила о том, что любит жить в деревне. Но то, что предлагал ей Винченцо, больше походило на заключение в тюрьму.
— Ужин, — произнес Винченцо, положив свою сильную руку ей на спину и осторожно подталкивая ее к двери. — Ты удивлена, не правда ли?
— Я не вижу никаких причин, чтобы тебе вести себя подобным образом! — беспомощно выкрикнула она. На самом же деле, зная мрачную и мстительную натуру Винченцо, она могла бы назвать множество причин для этого.
— Заведешь любовника — убью. Так и знай, — почти неслышно шепнул ей Винченцо, наклоняясь к самому ее уху. — Так что здесь, в безлюдье, тебе будет даже спокойнее. Здесь нет никаких соблазнов для такой особы, как ты… в целях твоей же безопасности. И моего спокойствия тоже, — добавил он немного погодя.
Она посмотрела невидящими глазами на прекрасно сервированный стол и медленно опустилась на предупредительно подвинутый ей стул. «Заведешь любовника — убью. Так и знай». Эти слова Винченцо окончательно сразили ее. Как он мог даже подумать об этом в день их свадьбы? Марша сидела неподвижно, тупо уставившись в свою тарелку. Все происходящее казалось ей длинным, кошмарным сном. Вот только очнуться от него ей, наверное, не удастся никогда…
7
Джанкарло встряхнул салфетку и церемониальным жестом положил ее к ней на колени. Потом откупорил еще одну бутылку шампанского и, отойдя в сторону, произнес краткую речь на итальянском языке.
— Если тебя это интересует, Джанкарло передает самые пламенные поздравления от прислуги и тактично выказывает надежду на то, что наш союз снова заполнит дом множеством детей. Без сомнения, он будет обрадован, когда узнает, что в этой области мы уже опередили их пожелания!
Марша густо покраснела.
— Винченцо… я не понимаю, откуда ты взял, что я могу…
— …Прыгнуть в постель к другому мужчине, если я не буду держать тебя на коротком поводке и глаз с тебя не спускать? — издевательски протянул Винченцо, с насмешкой глядя на ее зарозовевшие щеки. — Я знаю тебе цену, дорогая. Видал, что ты выделывала со стариком Шульцем и с Форбсом. Поучительное зрелище. Ростом ты, конечно, не вышла, зато все прочее в отменном виде. Будь я арабом, я заточил бы тебя в башню, ключ от которой имелся бы только у меня.
— После тебя у меня никого не было! — Марша с вызовом подняла голову. — Хотя ты не заслуживаешь этого, но я должна тебе сказать, что…
Винченцо до боли сжал ее хрупкую руку, оборвав фразу на полуслове.
— Не лги! Саймон Форбс был твоим любовником. Я все знаю!
— Во всяком случае то, что было до нашего знакомства с тобой, тебя не касается! — Марша сорвалась на крик.
— Я оставляю тебя всего на сорок восемь часов, — пробормотал Винченцо таким тоном, что у нее кровь застыла в жилах, — и что я вижу? Форбс обнимает тебя! Он был и остался твоим любовником, и не пытайся отпираться!
Марша вспомнила сцену в теплице перед появлением Винченцо. После того случая он не намекнул ни словом, ни взглядом на то, что его взволновало и расстроило происходившее между ней и Саймоном. Она уже решила, что он просто забыл об этой злосчастной встрече! Оказывается, он ловко скрывал от нее снедавшие его душу ненависть и ревность, и только сейчас они вырвались наружу…
— Да, этого ты не сможешь отрицать, — с жестким удовлетворением продолжал Винченцо. — Когда вы были совсем юнцами, он влюбился в тебя… и он нравился тебе. Потом, может быть, все и изменилось, на твоем горизонте появился я, — куда более соблазнительная добыча… А когда у тебя не выгорело со мной, ты снова ухватилась за своего старого, верного Саймона. Ведь он по-прежнему обожал тебя. Что же, придется тебе привыкнуть к мысли, что ты больше никогда с ним не увидишься.
— Кто тебе сказал, что у нас с Саймоном в юности был роман? — дрожа от волнения, спросила Марша.
— Твоя сестра… и я не думаю, что она мне соврала.
