Моника Мерфи - Девушка на неделю (ЛП)
– Завтра День Благодарения, – сделав глоток чая со льдом, произносит Фэйбл. – Твоя семья устраивает большой ужин или как?
– Не совсем. – Мы не делали этого с тех пор, как моя сестра Ванесса умерла. Но я не стану рассказывать это. Слишком тяжелая тема для разговора. – Последние несколько лет мы ездили отдыхать на День Благодарения.
– Как весело. – Она улыбается, но улыбка не касается ее глаз. Фэйбл говорит это только потому, что думает, будто мне будет приятно это услышать. Она видит насколько мы все испорчены.
Фэйбл первый человек, который понимает что к чему.
– Кроме того, большинство родственников моего отца живут на восточном побережье. Мой папа родом из Нью-Йорка, – продолжаю я.
– Правда? – Она вытирает рот белой тканевой салфеткой, которую потом бросает на колени. Мой взгляд прикован к ее пухлым, розовым губам. Я умираю от желания снова ощутить их вкус.
Такое ощущение, будто с самого утра в моей голове засела лишь одна мысль. Мысль о сексе с ней. Кстати, довольно-таки навязчивая, учитывая утреннюю пробежку по лесу. Я мечтал о Фэйбл. Туманное, расплывчатое изображение нас двоих, запутанных в простынях, стояло перед глазами. Она притягивает меня, и я позволяю ей, по-настоящему наслаждаясь этим.
– Да. Моя мама тоже оттуда. – Хмурюсь. Просто не хочется о ней вспоминать.
– Ты когда-нибудь ездил туда в гости?
– Да, но это было давно. Мои бабушка с дедушкой живут в доме без лифта в Бруклине. У них совершенно другой образ жизни. – Я бы с удовольствием съездил, они еще живы, но уже старенькие и долго не протянут.
Но им действительно не нравится Адель, так что мы давно их не видели.
– Я бы хотела когда-нибудь там побывать, – Фэйбл задумчиво вздыхает. – Всегда хотела увидеть Нью-Йорк.
– Да, там здорово. – Хотел бы я взять ее с собой. Абсолютно неожиданно для меня, но мне просто необходимо сделать ее счастливой. Показать вещи, которые она вряд ли увидит, потому что не сможет себе этого позволить.
– Расскажи мне что-нибудь, – прошу я, когда мы заканчиваем есть и ждем официанта, чтобы оплатить счет.
– Что ты хочешь узнать? – Настороженное выражение лица Фэйбл непонятным чувством отражается во мне. Все-таки мы похожи больше, чем я думал. Это обнадеживает.
– Почему тебя так назвали? – Когда она хмурится, я продолжаю. – Фэйбл. Тебе придется признать, что это довольно необычное имя.
– Ох. – Ее щеки розовеют от смущения, а взгляд упирается в стол. – Моя мама… необычная. Когда я родилась, она только взглянула на меня и тут же заявила, что у меня мудрая душа. Якобы она уже тогда знала, что я вляпаюсь во множество историй, чтобы поведать о них. По крайней мере, так она говорила, когда мне было пять. Кстати, бабушка говорила то же самое.
– Мудрая душа, да? – Я изучаю ее большие бездонные зеленые глаза, заглядывающие мне прямо в душу. Она кажется более зрелой, чем все знакомые девушки нашего возраста. У нее гораздо больше забот на плечах. Она заботится обо всех, но кто заботится о самой Фэйбл? – Ну, так что? Поделишься своей мудростью?
Она медленно качает головой, ее щеки становятся малиновыми.
– Моя жизнь бесконечно скучна.
– Я очень сильно в этом сомневаюсь. – Я нахожу ее загадочной. Фэйбл выставляет себя стойкой, будто ее не беспокоит окружающее дерьмо. Но у меня такое чувство, что не такая уж она и сильная, как кажется.
– Если ты имеешь в виду мои предполагаемые сексуальные похождения, то это абсолютно не интересно. Здесь не о чем говорить. Большинство историй на самом деле выдуманы. – Она так сильно сжимает губы, что их почти не видно.
На мгновение я даже растерялся из-за ее слов. Я пытаюсь узнать ее получше, а не лезть в ее личную жизнь и сексуальные отношения. Туда я еще не готов заглянуть. И не уверен, что когда-либо буду готов.
– Меня это не волнует.
– И все же, это главная причина, по которой ты выбрал своей фальшивой девушкой именно меня. – Я ощущаю горечь в ее голосе. Остановив свой выбор на ней, я причинил много боли уже и так израненной девушке. Эта мысль заставляет меня почувствовать себя дерьмом.
– Я не собираюсь лгать. Ты права. – Потянувшись через стол, беру ее за руку и переплетаю наши пальцы. Они у нее очень тонкие и холодные. Сжимаю их в надежде согреть. – Но сейчас я действительно рад, что выбрал именно тебя.
Ее глаза встречаются с моими. Она смотрит прямо и открыто, и я чувствую, что только что открыл перед ней свою душу.
– Я тоже рада, что ты выбрал именно меня, – признается Фэйбл. Она говорит настолько тихо, что ее почти невозможно услышать.
Эмоции разрывают меня на части. Стараюсь изо всех сил сохранить легкость и теплоту между нами, но внутри я раскалываюсь. Пока я оплачиваю счет, мы ведем непринужденный разговор, но все, о чем я могу думать – это Фэйбл. Как сильно я ее хочу, как легко она вошла в мою жизнь и теперь просто не могу представить, что она ее покинет.
Я абсолютно сошел с ума.
Кроме того, все, что случилось прошлой ночью, помогло снять напряжение между нами. Теперь мы стали более откровенны друг с другом. Она смогла довериться мне настолько, что когда мы выходим из кафе и поднимаемся вверх по улице, туда, где припаркован мой грузовик, я держу ее за руку, и Фэйбл мне это позволяет.
Как будто мы настоящая пара.
– Пахнет дождем, – бормочет Фэйбл. На небе заметны темные, набухшие грозовые тучи.
– Да, ты права. – Первая капля падает в тот момент, когда я произношу эти слова. Фэйбл улыбается и смеется. Ее смех проникает в меня, и внутри все сжимается. Я люблю этот звук и хочу снова и снова его слышать.
Начинают падать крупные дождевые капли, и мы на секунду останавливаемся и смотрим друг на друга. Я крепче сжимаю ее руку. Пытаясь не промокнуть, мы начинаем идти быстрее, но, несмотря на это, все же оказываемся застигнутыми ливнем и промокаем до нитки.
– Ты далеко припарковался? – спрашивает она. Дождь идет так сильно, что Фэйбл почти не слышно.
– Слишком далеко. – Я оставил машину на общественной стоянке, чтобы не пришлось беспокоиться о счетчике времени, а теперь безумно жалею, что не припарковался прямо здесь. Тротуар почти затопило, а дождь идет плотной стеной, преграждая нам дорогу.
– Может быть, зайдем в магазин и переждем немного? – предлагает Фэйбл.
Мажет, так и стоит сделать, но у меня возникает идея получше. Притянув ее к себе, я ныряю в узкий переулок, который, насколько я помню, ведет к художественной студии и галерее. Улочка полностью под навесом, густой плющ расползается по стенам и решеткам на окнах. Тут темно и сухо. Среди плюща развешаны маленькие белые фонарики в преддверии приближающегося праздника.
