Джоджо Мойес - Серебристая бухта
Но только не Лиза.
Она «дала команду» подняться на борт, потом «приказала» стоять и внимательно слушать, как она монотонно зачитывает перечень мер по безопасности. После этого равнодушно спросила, не приготовить ли мне кофе.
– Задайте курс, и я все сделаю сам, – ответил я.
– Когда ходите, держите колени полусогнутыми, и когда поднимаетесь по трапу, тоже. – Лиза повернулась ко мне спиной. – Чаек не кормите. Это их вдохновляет – они пикируют на пассажиров и везде гадят. – Сказав это, она исчезла на верхней палубе.
Обстановка на нижней палубе: два стола и стулья, пластиковые скамейки, застекленная витрина с шоколадками, видео с китами и таблетки от укачивания. Листок с написанным от руки предупреждением не делать кофе или чай слишком горячими, так как напитки часто разбрызгиваются. Я нашел место для заваривания чая и кофе, сделал два кофе. Заметил специальные бортики и держатели на стойке буфета, видимо, для того, чтобы чайники и кофейники не опрокидывались при сильной качке. Думать о волнах, которые отправляют кофейники в воздух и из-за которых, возможно, Ханне запрещалось выходить в море, мне совсем не хотелось. Но и не пришлось – заработал двигатель, и я, чтобы устоять на ногах, схватился за край буфета. Мы выходили в море, и не на малых оборотах.
Не очень-то твердым шагом я поднялся на корму. Лиза стояла за штурвалом, ее маленькая собачка свернулась кольцом вокруг руля (это явно был ее любимый пост). Я передал Лизе кружку с кофе. Ветер дул в лицо, я сразу почувствовал на губах соленый привкус.
«Это часть работы», – подумал я, чтобы как-то оправдать свои действия.
К тому же мне еще предстояло провести эту прогулку отдельным пунктом в статье расходов.
Лиза не отрываясь смотрела на море. Мне было любопытно, почему она так сильно не хотела вывезти меня на прогулку. Вряд ли я успел как-то ее обидеть. К тому же Лиза была из тех женщин, которые инстинктивно восстают против любого покушения на их независимость. Но я был настроен решительно.
– Давно вы этим занимаетесь? – Чтобы заглушить шум двигателя, приходилось кричать.
– Пять лет. Шестой пошел.
– Хороший бизнес?
– Для нас – да.
– А лодка принадлежит вам?
– Когда-то была Кэтлин, но она отдала мне.
– Щедрый жест с ее стороны.
Можно было сосчитать на пальцах одной руки, сколько раз я выходил в море в лодке, так что мне все было интересно. Я спрашивал Лизу о том, как называются разные части судна (например, я всегда путал, где корма, где бак).
– А сколько может стоить лодка такого размера?
– Зависит от лодки.
– Ну а вот эта?
– У вас все вертится вокруг денег?
В ответе Лизы не было враждебности, но интонация заставила меня взять паузу. Я сделал глоток кофе и предпринял еще одну попытку:
– Вы сюда приехали из Англии?
– Это Ханна вам сказала?
– Нет… Я это понял из того, что говорили днем за столом. И… ну, вы понимаете… я могу это слышать.
Лиза на секунду задумалась.
– Да. Когда-то мы жили в Англии.
– Скучаете?
– Нет.
– Вы специально выходите в море?
– Специально?
– Чтобы наблюдать китов.
– Вообще-то, нет.
Я не мог понять, всегда ли она так общается со своими пассажирами. Возможно, это следствие тяжелого развода или она просто не любит мужчин.
– Вы много китов видели?
– Если окажешься в правильном месте, увидишь.
– Вам нравится такой образ жизни?
Лиза убрала руку со штурвала и с подозрением посмотрела на меня:
– Вы задаете много вопросов.
Я твердо решил не парировать резко любые ответы. У меня вообще было ощущение, что Лиза неконфликтна по натуре.
– Ну, вы, можно сказать, раритет. Вряд ли здесь много женщин-капитанов.
– Вы-то откуда знаете? Нас, может быть, тысячи. – Тут она позволила себе улыбнуться. – Вообще-то, Порт-Стивенс славится женщинами-капитанами. – Это уже было близко к попытке пошутить. – Хорошо. Один вопрос: почему вы выложили столько денег за прогулку в море?
«Потому что только так я мог добиться того, чтобы ты взяла меня с собой». Но я не сказал это вслух, просто решил сменить тактику.
– А вы бы взяли меня за меньшую сумму?
Лиза улыбнулась:
– Конечно.
И после этого что-то изменилось. Лиза Маккалин расслабилась. Холодная, сдержанная атмосфера, которая окружала нас в начале прогулки, исчезла.
Я сидел на деревянной лавке за спиной Лизы и смотрел то на море, то на нее. Мне всегда доставляло удовольствие наблюдать за человеком, работающим в незнакомой для меня области. Лиза крутила штурвал, сверялась с приборами, переговаривалась по радио с другими лодками, временами баловала Милли печеньем. Иногда она показывала на полоску суши или на какое-нибудь существо, которое вызывало у нее интерес, и давала мне краткие пояснения. Но сейчас я не скажу вам точно, о чем она рассказывала. Дело в том, что, хоть Лиза и не была самой красивой женщиной из всех, кого я встречал в своей жизни, и, кажется, не особенно заботилась о своей внешности, к тому же бо́льшую часть времени она не смотрела на меня, а когда смотрела, чаще хмурилась, я все равно нашел ее очень привлекательной. Если бы я вовремя не понял, что Лиза очень болезненно реагирует, когда ее разглядывают, я бы только на нее и смотрел. А это совсем на меня не похоже.
Несса скажет вам, что я плохой психолог. Меня не очень заботит, что движет людьми, если это знание не нужно мне для дела, но я еще не встречал никого, кто был бы настолько замкнут в себе. Все наши разговоры ей стоили заметных усилий. Казалось, что ответы о себе особенно для нее мучительны. Когда я спросил, какой кофе она предпочитает, она нахмурилась, будто я задал вопрос о ее нижнем белье. А когда она ответила: «Без сахара», это прозвучало как признание в грехе на исповеди. И в ее интонациях постоянно присутствовала нотка… печали?
– Ланс говорит, примерно в трех милях отсюда заметили самку кита, – сказала Лиза после того, как мы пробыли в море около получаса. – Вы хотите пойти туда?
– Конечно.
На самом деле я успел забыть, что мы должны искать китов.
Если раньше не бывал в океане, первое, что тебя поражает, – это неправдоподобный простор. Океан словно бы есть пейзаж. Когда уходишь от берега на такое расстояние, что три четверти видимой территории составляют бесконечные водные пространства, просто теряешься. Не могу похвастать тем, что был абсолютно спокоен, – я все-таки привык к твердой почве под ногами. Но как только я приноровился к качке, к ударам волн и скрежету, я начал получать удовольствие от того, что на лодке, кроме меня, нет пассажиров. Мне нравилось, что Лиза перестала вести себя настороженно и наслаждалась морской стихией.
