Бетси Фюрстенберг - Зеркало, зеркало
— Моя мадонна, — пробормотал он. — Выходит, пока я искал вас по всем отелям и ресторанам Венеции, вы скрывались в этой старой крепости.
Франческа улыбнулась:
— Значит, по-вашему, эта старая крепость внушительна?
— Графиня в своем замке — именно так и должно быть.
— О, прошу вас, не надо!
— Вам не нравится быть графиней?
Девушка вспыхнула:
— Но ведь дело не в этом, правда?
Джек заглянул в глаза девушке и осторожно привлек ее к себе.
— Да, дело не в этом, совсем не в этом, — прошептал он.
Темп музыки ускорился. Джек обнял Франческу и закружил по залу.
Слова этой песни, записанной на старой пластинке матери, девушка знала наизусть. В Нассау они с Жози учились под нее танцевать.
— Я видела, вы говорили с Жози…
— Да.
— Она вам рассказала?..
— О своей матери и о Нассау. О вашем отце я слышал раньше, и, если не ошибаюсь, вот и он.
Мрачный как туча, Карло подошел к ним, сверля их взглядом.
— Вы не возражаете, мистер Уэстман, если я потанцую с дочерью?
— Ничуть. — Джек пожал Франческе руку, поклонился и исчез.
Едва он ушел, девушка почувствовала, что силы покинули ее. Она в отчаянии взглянула на отца, но не вымолвила ни слова. Карло взял ее за руку, и она последовала за ним, кружась в танце, как заводная кукла.
— Он явно произвел на тебя впечатление, — саркастически заметил Карло. — Я думал, ты упадешь без чувств прямо здесь.
Франческа промолчала.
— На глазах у гостей. Хорошо еще, что я подоспел вовремя. — Карло с трудом сдерживал раздражение.
— Да, папа.
— Не знал, что ты питаешь слабость к американским ковбоям.
— Мама была американкой.
Карло продолжал, будто не слыша ее:
— Кинозвезда! Один из приятелей Мэгги Штраус. Конечно, я не возражаю против его появления на балу, ибо готов принять всех. Но помни о своем статусе, Франческа. Ты должна быть любезна со всеми, но не поощрять ухаживания недостойных тебя поклонников.
— Но, папа, я даже не знаю его! Мы всего лишь танцевали.
— Вот и остановись на этом. Помни, не все мужчины искренни и не у всех честные намерения. Я только хочу защитить тебя, piccola.
— Хорошо, папа. Я запомню.
Не слушая отца, Франческа смотрела через его плечо, выискивая среди гостей Джека. «Только бы он не ушел!» — взмолилась она. Но его нигде не было видно.
Когда музыка смолкла, снаружи донеслись громкие голоса. Гости устремились к окнам. На канале в катерах и лодках собрались десятки репортеров. Они просили молодую графиню показаться им.
Карло велел Эмилио избавиться от докучливых репортеров. Как только отец оставил Франческу, перед ней возник Джек.
— Мы сможем увидеться завтра?
— Я бы хотела, но отец не разрешает мне выходить из дома одной.
— Похоже, я вашему отцу не слишком нравлюсь?
— Папа очень старомоден и строг.
— Мне необходимо увидеть вас.
Франческа задумалась.
— Полагаю, выход есть. Завтра днем мы с Жози собираемся в Лидо. Может, там и встретимся?
— Да, завтра днем я буду ждать вас перед отелем «Эксельсиор».
Когда Карло вернулся к дочери, Джек беседовал с графом Лестером, стоя неподалеку от Франчески. Граф Лестер, поклонник актерского дарования Уэстмана, вызвался представить его хозяину палаццо.
— Мы уже встречались, — холодно заметил Карло.
— Разрешите мне кое-что предложить? — улыбнулся Джек. — Единственный способ избавиться от папарацци — дать им то, чего они просят. Достаточно даже кратковременного появления. Скажу по опыту: если вы позволите им увидеть Франческу и сфотографировать ее, репортеры успокоятся и уберутся отсюда.
Карло отнесся к совету весьма скептически, но англичанин поддержал Джека. Наконец Карло сдался:
— Думаю, стоит попытаться, но на балконе слишком много гостей, лучше подняться на второй этаж.
— Я провожу вашу дочь. — Джек взял Франческу под руку прежде, чем Карло успел что-либо возразить.
На втором этаже было пусто. В окна лился лунный свет, снизу приглушенно доносилась музыка. Когда Джек открыл французские двери, крики репортеров испугали Франческу. Она ухватилась за руку Джека, и они вместе вышли на балкон, окунувшись в прохладу ночного воздуха. Вспышки ослепили девушку.
Казалось, затея Джека провалилась. Узнав Уэстмана, папарацци взревели еще громче. Вспышки засверкали чаще, шум стал оглушительным, но Джек и Франческа уже исчезли.
Девушка вцепилась в руку Джека и держалась за нее, пока он не закрыл дверь. Когда их глаза встретились, Джек прижался губами ко лбу Франчески и тотчас исчез.
Некоторое время девушка стояла неподвижно и растерянно улыбалась. Оглядевшись и поняв, что ее никто не видит, она радостно закружилась по мраморному полу, залитому лунным светом.
Жози наблюдала за ней с верхней площадки лестницы. Казалось, лицо и платье Франчески светятся в темноте. Жози спряталась за колонной. Жгучая зависть терзала ее. Плавный танец Франчески словно высасывал из нее силы. Увидев подругу и Джека в зале, девушка поняла, что ее дружбе с Франческой пришел конец. Душа Жози погрузилась во мрак. Сказав себе, что теперь Франческа — ее враг, она даже ощутила прилив сил.
Время близилось к полуночи. Слуги в ливреях внесли блюда с морскими деликатесами: крабы, икра, ломтики розового лосося в нежнейшем лимонном соусе. Тем, кто не любит рыбного, подали жареных фазанов и перепелов, ризотто, грибы и котлеты.
За окном в ночное небо взметнулись разноцветные огни фейерверка, ознаменовавшего восемнадцатилетие Франчески. К немалому облегчению Карло, Мэгги Штраус завладела вниманием Уэстмана. Франческу окружили молодые люди, отпрыски лучших семейств Европы, и она уже не высматривала в толпе гостей актера. Никогда еще девушка не была так счастлива. Воспоминание о том, как она стояла с Джеком на балконе в сиянии вспышек наполняло ее восторгом.
Едва часы пробили двенадцать раз, Карло повел дочь в библиотеку и достал из ящика стола серый бархатный футляр.
— Это от твоей матери. Она хотела, чтобы ты получила этот подарок в день восемнадцатилетия.
Подойдя к настольной лампе, девушка открыла футляр. На атласной подушечке блестела нитка жемчуга. Когда Карло поднес ожерелье к свету, у Франчески захватило дух от восхищения. В центре красовался нежный цветок с лепестками из перламутра. Бриллиантовые тычинки загадочно мерцали.
— Бушерон сделал это по моему заказу специально для Сюзанны, — с гордостью сказал Карло. — Я подарил это ожерелье жене, когда ты появилась на свет.
Франческу переполняли радость и благодарность. Она хотела бы выразить свои чувства, но даже дар из прошлого не помог ей забыть недавнюю сцену с отцом. Карло застегнул ожерелье на шее дочери и поцеловал ее в щеку:
