Дорис Смит - Семь сорок (В поисках счастья)
— Это мое личное время, мистер Дуглас. Полагаю, что я могу распоряжаться им, как захочу. Спросите его, не хочет ли он чаю. Я могу ему приготовить перед уходом, — небрежно окликнула она, когда Дуглас направился в комнату отца, и когда предложение было принято, Джоанне дали понять, что ее участие не требуется. — Ладно, утенок, я знаю, как ему нравится. — Она быстро нарезала хлеб. — Я положу тонкий ломтик хлеба к чаю, мистер Дуглас. Присмотрите, чтобы он съел.
Много же значила ее ругань! Джоанну позабавило, что Элис на самом деле оказалась очень привязанной к своим хозяевам.
И Мэттью О'Малли не был нытиком. Хотя, когда она зашла убрать чайный поднос, он все еще выглядел слабым, он отмахнулся от всех ее попыток извиниться.
— Ладно, ничего страшного не произошло. В другой раз оба будем умнее.
— Мы знаем, что вы хорошо готовите, — заметил Дуглас О'Малли, когда она вновь вернулась на кухню. — Нет никакой необходимости похваляться этим.
Похваляться? Она застыла, моргая, не веря своим ушам. Похваляться, вот как? Да он просто невыносим. Хотелось бы ей посмотреть, как он сумел бы приготовить то же, что и она, и все это на незнакомой кухне и с помощью всего лишь поваренной книги, специально купленной в прошлое воскресенье. И сколько было возни, особенно с соусами и гарнирами: самодельный томатный соус, винный соус, нарезанная петрушка, листовая горчица, сметана — она была уверена, что не каждый день семейству О'Малли приходилось есть такие вещи.
Похваляться, как же! Она одернула себя. В конце концов, разве это неправда? В свое время больного дедушку Дайкса держали на самой простой щадящей диете.
— Простите меня, — кротко сказала она. — Такого больше не случится.
— А что на сегодня? — спросил он.
Она заранее поосторожничала: филе морского языка. Для Мэттью он будет приготовлен на пару, для нее и Ши — зажаренный в масле с бананами и лимонным соусом.
— Присоединяйтесь к нам, — пригласила она. И на мгновение ни с того ни с сего вдруг снова почудилось, что она слышит эхо той песни про дождик. Как глупо. Как глупо желать, чтобы этот абсолютно независимый мужчина куда-то заглянул на минутку. Ему не нужен был «навес», а если бы и понадобился, то он у него уже был — этот приятный увитый плющом дом неподалеку от Гленасмола.
Дуглас О'Малли взглянул на часы, мгновение как будто бы в нерешительности, потом покачал головой.
— Нет, но все равно спасибо. У меня много визитов.
Мэттью не встал к обеду, хотя чувствовал себя достаточно хорошо, чтобы с удовольствием немного поесть. Ши и Джоанна обедали одни.
Ши отнесся к недомоганию легко.
— Не беспокойтесь, милая. Он не затаит на вас зла. Возможно, считает, что дело того стоило. Он очень не прочь хорошо поесть.
Его больше занимали собственные дела. У него не было времени на перерыв из-за неприятностей с профсоюзом на фабрике. Ничего серьезного, небрежно сказал он. О'Малли считались хорошими хозяевами, и дело никогда не доходило до забастовки, даже неофициальной. Но ему пришлось провести массу времени вчера и сегодня на совещаниях с разными делегатами.
— Но это неважно, главное то, что я привез вам домашнее задание, гляньте. — Он нырнул в холл и вернулся с небольшим саквояжем. — Бинго! — Замки со щелчком открылись, и Джоанна вдруг увидела перед собой море красок. В чемодане была сложена пряжа всевозможных оттенков, частично уже намотанная на бобины, частично в мотках. От восхищения у нее перехватило дыхание. Ши неверно истолковал это: — Успокойтесь, милая, шутка! На самом деле я привез их для конторы. Гарри хочет разложить их в витрине. Вместе с некоторыми мелочами, которые я тоже привез. Они у меня в машине, если вам интересно.
— Например?
— Ну, идем посмотрим. Например, рама для основы и ткацкий станок.
— Станок? В машине?
— О, всего лишь настольный. В наши дни это редкость. У всех ткачей станки ножные с летающими челноками. Не знаю, сколько вам удастся сделать на этом. — Он, ухмыляясь, показал ей на станок. — Но Гарри он устроит.
Он также чудесно устроил бы ее.
— А когда он понадобится Гарри?
— Ну, не знаю. В понедельник, вторник, среду. А что? — Ши пристально глядел на нее.
— Тогда… пожалуйста, не могли бы вы дать мне на нем поработать? Всего лишь несколько дней. И никому ни слова. Особенно мистеру О'Малли. Знаете, возможно, ничего не выйдет, но я умею ткать. Это входило в мой курс. Я не дизайнер. Я… — Она не собиралась врать, но это сказалось как-то само собой.
— Ну, да я и не думал, что вы дизайнер, — улыбнулся Ши. — Это было бы чересчур даже для Святого Антония! Тем не менее, конечно, попробуйте. Поглядим, что получится. — Он рассмеялся. — Так говорил Майлс. О, уж в него-то вы бы влюбились, Джо, — заключил он. — И он бы вам очень подошел. Он быстро заставил бы вас забыть о парне, из-за которого вы страдаете, готов об заклад побиться.
— Ши. — Прошло всего лишь около трех недель с тех пор, как она впервые встретила его, с тех пор как, стоя у другой машины, белой, а не желтой, он чем-то тронул ее сердце, которое казалось таким мертвым.
— Да, детка? — Его рука по-приятельски легла на ее плечо.
— Ничего, — улыбаясь, сказала она.
Она была неправа, тороплива в оценках, нелояльна. Совершенно отвратительна. Но только когда она услышала, что он говорит о Майлсе так, как будто она никогда не смогла бы полюбить никого другого, она подумала, вначале неуверенно, потом с большей уверенностью: Не думаю, что это верно. Не думаю, что я страдаю — теперь.
Позже этим вечером Джоанна, стоя на коленях на своем оливково-зеленом ковре, думала о небе, о летнем небе над Блэк Глен. Она взяла кобальтовый моток, положила его рядом с белым и отбросила в сторону. Слишком резкий, слишком яркий. Отсвечивает. Бирюзовый подходил лучше. Но в Ирландии редко бывают дни без единого облачка в форме бороды, или языка, или фантастического острова. Фиолетовый? Она положила его рядом и нахмурилась. Слишком сильный контраст. Что же тогда? Она попробовала ярко-синий. Теперь еще что-то, создающее ощущение вечера, когда синее потускнело до бледно-зеленого и начало розоветь. Бледно-зеленый и розовый…
— Что же нам с вами делать? — спросил голос. На пороге стоял Дуглас О'Малли. — Я несколько раз постучал. Интересно, услышали бы вы, если бы я был пожарной машиной?
— Простите. — Она было вскочила, но к ее изумлению он сам опустился на пол.
— Низковато для старых костей, — бодро заметил он. — Посмотрим, чем вы занимаетесь.
Меньше всего ей этого хотелось, но, похоже, деваться было некуда. Поразительно, но он как будто знал, как это должно быть. Он перебрал разноцветные мотки, поднял розовый, приложил другой оттенок и, улыбаясь, вернул выбранный ею.
