Барбара Вуд - За пеленой надежды
Жалобный крик привлек ее внимание к открытой двери первой предродовой. Рут подошла и заглянула в палату. Крошечное создание по имени Ленора, исхудавшее существо лет четырнадцати или пятнадцати, взглянуло на Рут огромными полными страха глазами.
— Помогите мне…
Рут подошла к койке и посмотрела на нее. Будучи старшей из пяти детей, Рут видела женщин на последней стадии беременности, но никогда не присутствовала при родах: каждый раз ее мать все полнела и полнела, пока не наступало время ложиться в больницу, откуда она возвращалась через неделю с чистым и розовым малышом на руках.
Рут все происходящее было незнакомо. Ленора полулежала на влажных подушках, опустив худые руки на вздувшийся живот, словно защищая его. Ноги ей закрывала простыня. Из-под тонкого больничного халата вылезало несколько проводов, которые вели к аппарату, стоявшему по другую сторону койки, напротив Рут. Аппарат издавал угрожающий писк и наконец выплюнул полоску миллиметровой бумаги. Одна рука Леноры была привязана к жесткой дощечке, а из запястья к бутылочке, закрепленной в штативе у изголовья, тянулась трубочка капельницы. На второй руке была манжета для измерения артериального давления. На тумбочке лежали два вида стетоскопов, коробка со стерильными резиновыми перчатками, фонарик хирурга, тазик для рвотных масс и градусник.
Рут оглядела палату, которой, как она догадалась, хотели придать веселый вид: стены обклеены бледно-желтыми обоями с маргаритками, занавески вокруг каждой койки разрисованы лимонами и ананасами, к двери запасного выхода липкой лентой был приклеен плакат, на котором дети ловили бабочек. Однако дух больницы преобладал: ослепительный, ярче дневного свет, блестевшие хромом кровати, крахмальные простыни, линолеумный пол, — везде царила атмосфера лечебного учреждения. Рут сама удивилась неожиданно пришедшей в голову мысли: «Я никогда не буду рожать в подобном месте».
Снова взглянув на Ленору, Рут увидела на ее грустном лице немую мольбу и поняла, что девушка хочет узнать, кто она такая, но боится спросить. «Всегда представляйтесь врачом, — наставлял доктор Манделл, — это добавит пациенту уверенности».
— Привет, я доктор Шапиро.
Когда на лице Леноры мелькнуло удовлетворение, Рут кольнуло чувство вины: «Пожалуйста, не доверяй мне, я понятия не имею о том, что сейчас происходит».
— Доктор, мне страшно, — прошептала девушка.
— Так бывает, — сказала Рут, погладив ее плечо. — Это можно понять. Наверно, ты рожаешь впервые?
Какой глупый вопрос!
— Да.
Ленора взглянула на живот, который прикрыла руками, и, видно, хотела еще что-то сказать, но не знала, как это сделать.
— Ты одна? — ласково спросила Рут.
Ленора подняла голову:
— Да! У меня никого нет. Когда я сказала своему парню, что забеременела, тот удрал. Думаю, он сейчас в Сан-Франциско. Понимаете, мы, ребята, дружили группой. Но мы с Фрэнком жили парой. Я не спала с кем попало. Когда он ушел, группа распалась.
— Где ты живешь сейчас?
— Тут, совсем рядом.
— Где твоя семья?
— Осталась на Восточном побережье. В прошлом году я путешествовала по стране автостопом. Это было далеко отсюда. И вдруг я встретила Фрэнка и решила поселиться где-нибудь. Однако он оказался дрянью.
— Мне очень жаль, — пробормотала Рут. — Но теперь у тебя, по крайней мере, будет ребенок.
— Да…
Их разговор прервали два мужских голоса, Рут повернулась и увидела, как вошли двое мужчин в зеленом. В одном она узнала врача, который совсем недавно принял роды с помощью акушерских щипцов. Перед его одежды был испачкан кровью.
— Говорю тебе, я даю моим девочкам скополамин, — сказал он, и оба направились к койке Леноры. — Девочки могут рвать и метать, вести себя, словно маньяки, во время родовых схваток и родов, но когда все кончается, они ничего не помнят. И они благодарны мне за это. Все без боли, и девочки не помнят, как родили… Хорошо, вот стационарная пациентка. Юная первородящая, пять сантиметров. Привезли по скорой. Случаи, подобные этому, надо обязательно проверять на венерические болезни.
Рут отошла в сторону, и врачи расположились по обе стороны кровати. Акушер молча прочитал карту, затем передал ее ассистенту. Взглянув на полоску миллиметровой бумаги — запись сердцебиений плода, — он достал из коробки перчатки и надел их.
Когда акушер снял простыню, Ленора инстинктивно сдвинула ноги.
— Не поздновато ли сдвигать ножки? — спросил акушер. — Как тебе кажется? Давай же, голубушка, у нас не вагон времени.
Осматривая ее, оба врача разговаривали, даже не удостаивая Ленору взглядом. Один из них сказал:
— Восемь сантиметров, голова расположена довольно высоко в тазу. Ладно, пойдем выпьем кофе.
Когда оба встали и сняли перчатки, Ленора вдруг набралась смелости и заговорила высоким голоском:
— Мой ребенок уже очень низко, я это чувствую.
— Нет, это не так, голубушка. Тебе придется еще немного подождать.
— Пожалуйста, вы можете дать мне что-нибудь, чтобы унять боль?
Первый врач погладил ее:
— Мы не имеем права на это, дорогая: лекарство замедлит или даже остановит схватки. А теперь перестань вести себя как маленький ребенок, с тобой происходит то же, что и со всеми другими.
Врачи уже собирались уходить, когда в палату вбежала мадам Капуто:
— Доктор Тернер, только что звонили из отделения неотложной помощи. На прибрежной автостраде произошла катастрофа. В ней пострадала беременная женщина, у нее начались схватки. Женщину везут сюда.
— Боже! Пошли, Джек, ты мне поможешь. Капуто, позвоните и скажите, чтобы отменили мой заказ в «Скандии».
Рут вернулась к койке и заметила, что по щекам Леноры скатились две крупные слезы. Ни одна из девушек не успела и слова вымолвить, как лицо Леноры исказила гримаса. Она застонала и выгнула шею. Затем издала пронзительный крик и, задыхаясь, опустилась на кровать.
— Очень больно, — закричала она. — Боль убивает меня. Я умру!
— Ты не умрешь, — сказала Рут, беря одну руку Леноры. — Доктор прав, это обычное состояние.
— Да, но он ошибся и неправильно определил высоту головки моего ребенка. Она не высоко, она внизу, вот здесь. Я чувствовала, что она опустилась.
Рут некоторое время пристально смотрела на нее.
— Ты не ошиблась? — спросила она и тут же пожалела об этом. Рут забыла об универсальном правиле: врач все и всегда знает лучше пациента.
Леноре было некогда отвечать. Ее лицо снова перекосилось, вены на шее и у висков вздулись, она пронзительно вскрикнула и опустилась, тяжело дыша.
