Дениза Робинс - Только мои грёзы
Было бы неверно обсуждать развод с этой девушкой. Это не ее дело. Тут пусть решает сам Джулиан. Но миссис Тренч, конечно, рада, что Мин оказалась такой приятной девушкой, а не стервой, которая могла бы воспользоваться ситуацией и извлечь из нее максимум выгоды для себя.
Она сказала, не глядя на Мин:
— Я всего не знаю, дорогая, но, по-моему, все уладится. Поживем — увидим.
— Да, наверное, — вздохнула Мин.
— Между тем нам надо поговорить о жилье для вас.
И они долго беседовали, сидя у камина в красивой библиотеке, а Фрисби лежал на коврике, прислушиваясь, нет ли машины хозяина.
Стемнело. За окном видны были лишь огоньки лодок на реке, деревья и кусты погрузились в тень, птицы умолкли. Вечерние звезды ярко сияли в летнем небе. Ночь была возвышенной и таинственной. Мин хорошо чувствовала эту тревожащую сердце красоту, когда сердце страдает, но смутно ждет чего-то лучшего. Она тихо слушала, как миссис Тренч строит ей планы на ближайшее будущее. Завтра в Лондоне миссис Тренч решила повезти Мин смотреть меблированную комнату в Южном Кенсингтоне.
— Она не роскошная, но милая и опрятная. Я знаю хозяйку, миссис Эклес, у нее свои дочери, и она будет заботиться о вас.
Мин поглядела на собеседницу:
— Вы так добры, миссис Тренч. Но не знаю, могу ли я… ну, что будет с моей работой? Ведь теперь все по-другому, верно?
Она была права. Мин теперь нельзя работать у Беррисфордов. Но миссис Тренч сказала, что попытается найти ей место. Она может завтра же позвонить своей кузине в агентство по найму секретарей, чтобы та нашла какую-нибудь хорошую работу.
— Вы ведь умеете стенографировать?
— Да, я закончила специальные курсы.
— Меня бы утомляла эта работа, — дружески заметила миссис Тренч.
— И я бы лучше занималась чем-нибудь другим, но у меня нет выбора, — грустно сказала Мин.
— А чем бы вы хотели заниматься? — спросила женщина. Ей хотелось узнать, что на душе у этой милой девушки, так непохожей на современных самоуверенных и пробивных девиц.
— Я не хотела бы всю жизнь работать машинисткой, продавщицей или даже манекенщицей, будь я достаточно хорошенькой. Меня не очень интересуют наряды и блеск. Но я очень люблю детей и хотела бы стать няней или воспитательницей в детском садике.
— Господи, — воскликнула Ева Тренч, — да вы сами как ребенок!
— Но я всегда любила детей, только у меня не было случая ухаживать за ними, хотя мне случалось присматривать за соседским ребенком в Стритхэме. И я хотела бы иметь собственную большую семью.
«Вот как, — подумала миссис Тренч, — значит, у нее сильно чувство материнства. Это также похвально». Она сама хотела иметь детей, но не пришлось. И хотелось надеяться, что эта бедняжка не узнает в жизни разочарований и разбитых надежд, какие испытала сама Ева Тренч.
— Там посмотрим, — сказала она. — Вас учили на секретаря, поэтому лучше начать с этого… А вы не хотели бы работать детской няней в семье?
— Не знаю, — задумчиво сказала Мин. — Может быть, это лучше, чем отбывать рабочий день в конторе и приходить каждый вечер домой одной.
Миссис Тренч снова закурила. Да, с этой девушкой не так просто, недаром Джулиан беспокоится о ней. Было бы легче с ней, будь она пожестче. Может быть, и правда она найдет место няни и будет довольна.
Они обсудили эту проблему, и миссис Тренч отправила Мин спать, сказав, что ей нужно хорошенько отдохнуть. Мин пожелала ей доброй ночи и застенчиво сказала:
— Большое спасибо вам за все. Я удивляюсь, что вы беспокоитесь. Вы должны бы не любить меня за неприятности, доставленные Джулиану.
— Ерунда. Вы-то в чем тут виноваты? Идите спать с легким сердцем, — улыбнулась миссис Тренч.
Но Мин не спалось в эту ночь, она беспокоилась не о себе, а о Джулиане, об угрожавшем ему разводе. Даже миссис Тренч считает, что, где Клодия, там жди беды…
О чем сегодня вечером Джулиан говорит с юристом? Что он будет делать дальше? Как плохо, что он не пришел к ужину, что она не увидела его. Она с сожалением убеждалась, что ее любовь к нему все растет. Но эта любовь не рассчитывала на награду, она была преданной и самоотверженной, но глубоко скрытой. Она чувствовала к нему священное благоговение.
Об этом думала Мин, лежа без сна, прислушиваясь, как и верный пес Фрисби, не едет ли машина.
Но его все не было. Вот уже и миссис Тренч ушла в свою комнату и закрылась. Весь дом погрузился в безмолвие. Залаял Фрисби, и Мин встала посмотреть в окно. Но аллея была пустынной. На часах было одиннадцать. Наверное, он решил остаться в Лондоне и не приедет сегодня.
Как это было хорошо с его стороны, прислать ей на выручку миссис Тренч. Но теперь она боялась, что его больше вообще не увидит. Оно и понятно, ведь она принесла столько неприятностей в его жизнь, вот он и решил перепоручить ее миссис Тренч.
Сердце Мин защемило при этой мысли. Снова ее охватило отчаяние. Никогда больше не видеть его было бы для нее трагедией. После того как умер папа, Джулиан стал для нее всем.
Наконец, измученная этими переживаниями и бессонницей, она встала и тихонько спустилась в библиотеку. Когда она включила свет, Фрисби встал с коврика и подошел к ней. Она погладила его по голове, потрепала за ушами и вдруг снова заплакала.
— И ты тоже ждешь его возвращения, милый пес? Мы оба пойдем за ним хоть на край света. Но ты счастливее, Фрисби… Ты можешь оставаться с ним всю жизнь, а я могу его больше никогда не увидеть!
Пес лизнул ей руку и вновь улегся, глядя на дверь с бесконечным собачьим терпением.
Мин бродила по комнате как неприкаянная, а потом стала рассматривать книги. Хорошо бы побольше прочесть хороших книг, разбираться в литературе, искусстве. Она так далека от его мира…
Вдруг она просияла, увидев томик Уильяма Йитса. Это было что-то знакомое. Он читал эти стихи и говорил ей об этом ирландском поэте.
Она нашла томик и взяла карандаш и бумагу из письменного стола, чтобы переписать эти замечательные строчки, что так ей понравились:
Но в бедности своей лишь грезы
Могу я положить к твоим ногам.
Ступай же осторожно: ты идешь
По сотканному из моих мечтаний
Ковру…
Милые, за душу берущие строки. С долгим-долгим вздохом она убрала листочек в карман. Потом уселась в глубокое кресло и стала читать Йитса дальше. Она жаждала впитать в себя все, что он знал и любил. Она хорошо понимала, как эта поэзия вдохновляла его. Потом ее глаза устали и ее одолел сон.
Она не слышала, как приехала машина Джулиана, потому что он, боясь кого-нибудь разбудить, въехал с заднего двора.
