Мейвис Чик - Интимная жизнь моей тетушки
А он принялся меня утешать. Или думал, что утешал. Пока он обнимал меня, я вернула трубку на рычаг. И телефон тут же зазвонил. «Бери меня, судьба», – беззвучно выдохнула я. Но звонил Тим, хотел доложить, что они прибыли. Френсис сказал, что примет душ и спустится вниз, а я могу присоединиться к ним после того, как приму ванну. Наконец-то я останусь одна.
Глава 6
МУЖЧИНА В ЖЕЛЕЗНОЙ МАСКЕ
Если когда-то я думала, что отмеряю жизнь кофейными ложечками, то теперь все изменилось. Теперь я мерила жизнь нажатием кнопок телефона в различных туалетах. Из спальни я позвонила в его номер – тишина. Не отвечал и его мобильник. Я запаниковала. Вновь позвонила в номер. С тем же результатом. Позвонила портье и спросила, не выписался ли гость из номера 215. Мне ответили, что нет. И ключ в ячейке отсутствовал. Я опять позвонила в номер. На мобильник. Ответа не получила. Пошла в ванную, плюхнулась в теплую воду, самым серьезным образом отчитала себя. Если я умру в такой ситуации, толку от этого не будет. Опять же (тут, думаю, во мне заговорил врожденный атавистический прагматизм) я должна позволить ему сделать все, что он задумал. Он будет ведущим, я – ведомой, и оставалось лишь надеяться, что Френсис ничего не заметит. Напряжение спало. Я вновь воспринимала ситуацию как опасную, но очень занимательную игру. Я улыбнулась мыльной пене; Возможно, мне удастся провести с ним какое-то время. Безумие, конечно. Но осознание, что тебя могут застукать, обостряет ощущения. Как все Гиневры,[26] я находилась под впечатлением его подвига… нравилось мне, что ради меня он пошел на такую авантюру.
Я оделась и спустилась в бар. По пути позвонила в 215-й номер, но трубку там не сняли. Я перешла к плану Б.
Написала записку. План Б не сработал. Под дверь подсунуть записку не удалось. Не беда, решила я, спущусь вниз и оставлю записку на регистрационной стойке.
К тому моменту, когда лифт доставил меня на первый этаж, меня охватило спокойствие фаталиста. Я преследовала две цели. Первая – увидеться с ним наедине как можно скорее. Вторая – не причинить боль Френсису. Первой я могла и не достигнуть. А вот от второй отступаться не собиралась. Жалкие, конечно, потуги, учитывая, что я вытворяла за его спиной. Френсис не был глупцом, тупицей или самодовольным индюком, которому сам Бог велел наставлять рога. Он всего лишь полностью доверял своей жене.
Шарлотта пересекала вестибюль, когда двери лифта открылись. От плана Б пришлось отказаться. Я сунула записку в сумочку, и мы обнялись. Потом она отступила, на шаг и оглядела меня с головы до ног.
– Ты чертовски хорошо выглядишь! – воскликнула она, а потом добавила с ноткой скепсиса: – А Френсис говорит, что тебе нездоровится.
Внезапно нахлынуло желание все ей рассказать. К счастью, сознание помутилось лишь на мгновение. «Веди себя нормально», – приказала я себе и взяла Шарлотту под руку.
– До чего приятно вновь повидаться с тобой.
Через вестибюль мы проследовали к бару. Шарлотта выглядела как всегда. Одна из тех худощавых женщин с аккуратно подстриженными седыми волосами, тонкими чертами лица, длинными элегантными руками и ногами. Обычно она носила широкие юбки и пиджаки пастельных тонов, которые хорошо сочетались с белыми чулками.
– Ты тоже выглядишь чудесно. Даже более элегантно.
– Нет, – прервала она меня. – Я серьезно. Ты просто цветешь. В чем секрет?
Я вскинула голову, повернулась к ней.
Улыбнулась.
И, все еще улыбаясь, заметила нечто такое, от чего ахнула.
Лишилась дара речи, застыла столбом. Пришлось останавливаться и ей.
Какие-то мгновения мы обе стояли, как памятники, прежде чем она осторожно повторила:
– В чем секрет?
На самом-то деле пыталась напомнить мне о своем существовании.
Взгляд мой уперся в точку за ее спиной. Секрет? В чем мой секрет? Что ж, пальцем, конечно, тыкать не хотелось, неприлично, но секрет мой сидел в кресле, читая газету, вернее, делал вид, что читает газету, а сам смотрел на меня, поднимая брови. Он не улыбался.
Сползла улыбка и с моего лица.
– Никакого секрета нет, – ответила я, заставив себя дышать. – Они в баре, не так ли? – И мы продолжили путь в прежнем направлении, хотя я едва могла переставлять ноги.
Мэттью поднялся и последовал за нами. Все выглядело совершенно естественно. Все, может, и выглядело, а вот он – нет. И где он только взял такую одежду? Теперь был в блейзере и брюках из тонкой шерсти, плюс белая рубашка, галстук, даже булавка для галстука. От привычного мне Мэттью он отличался как небо от земли. Трансформировался в беженца из «Гастингс боул клаб». Я бы громко рассмеялась, а может, и заплакала, если бы он не выглядел так дико, разумеется, для меня.
Я смотрела прямо перед собой, он тоже, и втроем, я висела на руке Шарлотты, мы чуть ли не рядком вошли в бар.
Френсис и Тим сидели у окна. Рядом свободных столиков не было, так что Мэттью пристроился к стойке. Когда Френсис поцеловал меня в щечку и сказал, что я прекрасно выгляжу, я чуть не закричала: «Хватит об этом». Электрические разряды накапливались в пространстве между мной и стойкой. Я искоса глянула на Мэттью, но он отвернулся. Потом я все поняла. Два синих луча отразились от зеркала за стойкой. С его помощью он и наблюдал за нами.
Тим сказал, что я помолодела на добрых десять лет. Френсис спросил, что я буду пить, шампанское или джин с тоником, на что я ответила: «Да». «И то и другое?» – удивился Френсис. И пока он обсуждал с официантом эту проблему, я завела руку за спину, на уровне поясницы, и помахала. Мэттью ответил тем же. Не улыбнувшись. Так что мне не оставалось ничего другого, как сидеть спиной к моему любовнику, не зная, хорошо это или плохо.
Я, конечно, могла догадаться, что все так и будет. Он задавал слишком много вопросов: в каком отеле мы остановимся, в какое время прибудем, пойдем обедать в ресторан или куда-то еще, что мы обычно делаем на таких уик-эндах?.. Я думала, что вопросы эти от ревности, а на самом деле он тоже планировал этот уик-энд. Я дала Мэттью всю необходимую информацию, и, надо отдать ему должное, он в полной мере ею воспользовался. В итоге я сидела в баре, болтала с друзьями, пожимала руку мужу, маленькими глотками пила джин с тоником, хотя стакан хотелось осушить залпом и рухнуть на пол в пьяном забытьи, ощущая спиной его неумолимый взгляд. Когда мы покинули бар и направились в ресторан, он последовал за нами. Его посадили далеко от нас, за столик у двери, и на этот раз я могла хорошо его видеть. А он – меня. Вот и сверлил меня взглядом. С каменным лицом. Которое я выловила среди моря голов. Улыбнулась. Он – нет. Просто поднял пустой стакан и вновь поставил, положил руки на стол и продолжал смотреть. Если бы не невинное, веселое лицо, если бы не отсутствие злобы во взгляде, сотрудники безопасности отеля могли бы его арестовать. Но ни лицо, ни все его поведение не выдавали никаких эмоций. С тем же успехом он мог носить маску.
