Велла Манн - Сколько стоит любовь?
Сирена на миг заключила Герти в объятия.
– Я вам говорила, что мне здесь очень нравится?
Герти похлопала ее по спине.
– Сама догадываюсь. А говорила ли я вам, что вы меня поражаете? Если бы я была на вашем месте, я уже давно умчалась бы в город, чтобы узнать, насколько я богата.
– Ах, это… – Сирена пожала плечами. Герти была права: девяносто девять процентов людей именно так бы и поступили. Однако если Сирене и случалось думать о том, что лежало в ее багажнике, а это случалось нечасто, то ее сразу же охватывало чувство нереальности.
Гораздо лучше было застегнуть куртку и шагнуть в пушистый снег.
Когда она добралась до станции, то нашла там одного Гэллама. Он объяснил, что Грейндж отправился в ратушу. Резкие линии вокруг рта Гэллама лучше всяких слов говорили о том, что он об этом думает. Сирене не хотелось оживлять в его памяти воспоминание об очередном споре, который, как она подозревала, недавно произошел между ним и Грейнджем, поэтому она просто пошла к одноэтажному кирпичному зданию, где размещались все городские официальные лица и две пожарных машины. Она глубоко вдыхала чистый холодный воздух. Надвигались сумерки. Взрослые завершали дела, дети торопились домой. Грузовик замедлил ход, чтобы не забрызгать ее грязью. Сирена помахала водителю рукой в знак благодарности.
До ратуши оставалось всего полквартала, когда она увидела идущего навстречу Грейнджа – с поднятым воротником, но с непокрытой головой. Она остановилась, чтобы посмотреть, скоро ли он ее узнает. Он едва не сбил ее с ног и только тогда заметил.
– Где вы? – спросила Сирена и взяла его за руки, отметив, какие они теплые и сильные. – Ясно, что не здесь, а где-то за тридевять земель.
– Я задумался.
– Понятно. – Шум проезжавших машин заглушал их голоса, поэтому Сирена направилсь к детской площадке, где было потише. – Не хотите ли поведать мне, о чем? Или лучше просто поболтаем?
– Что? – недоуменно переспросил Грейндж, потом уставился на ее макушку, где остались следы краски.
– Я сказала, – медленно повторила она, – не хотите ли вы рассказать, о чем вы думаете.
– Возможно. – Грейндж рассеянно пнул небольшой сугроб, и, когда снег осыпался, под ним оказался кустик.
– Возможно, – повторила Сирена. – Похоже, у меня немного шансов с вами поговорить.
– Правда? Извините. – Она чувствовала, как старается Грейндж взять себя в руки. Потом последовал глубокий вздох и несколько неуверенных шагов по рыхлому пушистому снегу. – Ни от кого не могу добиться прямого ответа, – продолжал он. – Я говорил с этим симпатичным малым, с мэром, на которого все ссылается дядя Гэллам. По-моему, он во всем этом разбирается еще хуже, чем наш бывший механик в машинах. Члены совета немногим лучше, а пытаться выжать что-нибудь из городского регистратора – все равно что… То есть это невозможно.
– Может быть, им не нравится, как вы спрашиваете?
Грейндж с недоумением уставился на нее.
– Как это?
Сирена покусывала губу, прикидывая, стоит ли продолжать. Это может дорого обойтись, но упускать случай…
– Вы не скрываете, как ко всему этому относитесь. Помните, как вы не раз говорили – «дурацкие надежды». Иностранные инвесторы снимут все сливки, а местные жители останутся с носом.
– Я так говорил?
– Говорили. Если мэр и совет уловили ваше отношение, стоит ли удивляться, что они вовсе не жаждали с вами разговаривать?
– Они разговаривали, – защищался Грейндж. – Они сказали, что до тех пор, пока не будут подписаны контракты, они не имеют права разглашать их содержание. Но, черт возьми…
– Грейндж! – Сирена положила руку ему на плечо. Ее пальцы слегка дрожали, и она точно знала, что не от холода. – Если здесь действительно будет курорт, вы не в силах этому помешать.
– Я знаю.
– Так ли это? Когда я слушаю вас, мне все время кажется, что вы просто пытаетесь убрать с дороги это препятствие.
– Вам так кажется?
– Извините меня, но это действительно так. – Они дошли до площадки. Качели были покрыты снегом. Сирена шагнула в сторону, смела снег с сидений, уселась на одно и указала Грейнджу на другое. Грейндж повиновался как робот. Она с трудом сдержала улыбку, когда он механически принялся раскачиваться, взметая ногами снег.
– Я вас не осуждаю, – продолжала она. – Если бы это была мои родственники, я точно так же боялась бы, как бы они не ввязались в какую-нибудь аферу, которая может стоить им последней рубашки.
– Дело не в этом. Во всяком случае, не только в этом.
Она чувствовала, что было бы лучше вызвать Грейнджа на состязание, кто выше раскачается, чем продолжать этот разговор. Но ему явно было не до состязаний.
– Я знаю, – вот все, что она сказала в ответ.
– Вы понимаете, почему я все это делаю, правда? – Прежде чем она успела кивнуть, он продолжал: – Если тут действительно будет курорт, он все равно откроется только будущей зимой. И это самое раннее. А тем временем дядя с тетей истратят все сбережения на расширение дела, не думая о том, кто за всем этим стоит – порядочные люди или грабители. Может быть, кто-нибудь уже нацелился на его автостанцию, на ее магазинчик. – Он вздохнул, не отрывая взгляда от лица Сирены, несмотря на то, что они качались вразнобой. – К тому времени мои родственники станут старше на год, на год прибавится усталости, а все их надежды будут направлены только на одно. А если этого не случится, если они не окупят затраты, им придется продать дело в убыток – при том, что покупатель найдется. Это единственный способ, которым они могут обеспечить старость.
У Сирены едва не выступили слезы на глазах, когда она поняла, как любит Грейндж дядю с теткой, как он обеспокоен их судьбой. В первый раз она услышала в его словах настоящее чувство. Он спорил с ними не потому, что они собирались изъять свои срочные вклады, а потому, что боялся за них.
– Не знаю, что сказать, – проговорила она. – Мне так хотелось бы знать ответ, но я не знаю.
Он притормозил ногами о землю, чтобы попасть в такт с ней. В его глазах читалась тревога, даже страх. А еще она видела в них усталость.
Он не переставал думать обо всем этом все двадцать четыре часа в сутки.
Хотя ответов она не знала, зато знала, как отвлечь его. Она слезла с качелей, встала за его спиной и стала раскачивать его все выше и выше. Скоро он уже взлетал на один уровень с планкой, болтая ногами в воздухе. Когда он обернулся, она увидела, что щеки у него разрумянились. И он улыбался.
– Хватит! – воскликнул он, поглядев вниз, на далекую землю. – Я уже слишком стар для таких упражнений.
– Слишком стар? – Сирена дождалась, пока качели остановятся, опустилась на колени на покрытый снегом газон, потом легла на спину, вытянув ноги. Она лежала на снегу, улыбалась ему и плавно поднимала и опускала руки, оставляя в снегу след в форме веера. – Я самый главный снежный ангел западных стран, – сообщила она. – И те, кто слишком стар, признают мою власть и беспрекословно мне подчиняются.
