Джейсон Томас - Шампанское
Казалось, Баффи просто помешалась на кинематографии.
Однажды на съемочную площадку явился репортер из журнала «Пипл», и Баффи произвела на него такое неотразимое впечатление, что уже на обложке следующего номера была помещена ее фотография, а на развороте — хвалебная статья. И это еще до окончания съемок!
Это не прошло незамеченным для Джейка Голдена. В одно прекрасное утро он деликатно постучался в дверь гримерной Баффи.
— Есть время поговорить с продюсером? — спросил Джейк.
— Конечно, босс! — бодро откликнулась Баффи.
— Похоже, босс — это ты, а я всего лишь продюсер, — возразил Голден. — Ты так основательно изменила первоначальную идею и весь сценарий, что теперь это твой фильм.
Баффи молчала. Она уже давно поняла, что фильм снимается под ее практическим руководством. Ей нравилось ощущение власти и всеобщего уважения. Последнее время Джейк Голден зачастил в ее гримерную для частных разговоров. Вот и теперь он явно чего-то хотел от Баффи.
— Я разговаривал с телевизионщиками, — начал Джейк. — Они видели первые смонтированные кадры фильма, и ты произвела на них большое впечатление.
Баффи молчала.
— Они предлагают сделать телеверсию, сериал, гарантируют по меньшей мере тридцать пять недель, — продолжал Джейк, безуспешно пытаясь скрыть, что нервничает, ожидая ее реакции.
— Шестьдесят недель было бы лучше…
— Но я же не Спилберг! — воскликнул Голден, покрываясь холодным потом. — Я не могу требовать от них шестидесяти недель!
— А я могу! — отрезала Баффи. — Уж я-то знаю, какой фильм мы сделали.
— Мы?.. — осторожно переспросил Голден. — Ты хочешь сказать, что собираешься продолжать работать со мной, несмотря на все наши разногласия, на то, что твой муж…
— Забудь о моем муже раз и навсегда! — отрезала Баффи. — Что касается наших разногласий, я, конечно же, не в восторге от сотрудничества с тобой, но пока не собираюсь менять тебя на другого продюсера.
— Что ты имеешь в виду?
— Мое условие таково: семьдесят пять процентов кинокомпании принадлежат мне, остальные — тебе.
Твердо выговаривая слова, Баффи не поднимала головы от сценария, лежавшего перед ней, и делала вид, что читает его.
— А поторговаться можно? — вымученно улыбнулся Голден.
— Без торга! — сухо оборвала его Баффи и наконец подняла на Джейка глаза.
— Согласен! — улыбнулся Джейк. — Лучше хоть что-то, чем ничего.
Баффи встала и молча пожала руку своему новоиспеченному бизнес-партнеру.
— Эти длинные ноготки скоро превратятся в настоящие когти, — попытался пошутить Джейк.
— Уже превратились, — тихо ответила Баффи. — Уже!
Джейк повернулся к двери, но Баффи остановила его:
— Джейк, я долго думала, под каким именем появиться в титрах фильма. «Баффи Джонс» кажется мне не совсем подходящим вариантом.
— Понимаю, — кивнул Голден. — У тебя есть конкретные предложения?
— Да, мне хотелось бы, чтобы это была «Сарасота Джонс» и никакой «Баффи». Я уже не чувствую себя ни Баффи Джонс, ни просто Баффи… Я знаю, «Сарасота Джонс» сильно напоминает «Индиана Джонс», и все же именно такое сочетание, по-моему, наиболее точно отражает мою нынешнюю суть.
— Звучит отлично! — заверил ее Голден.
Он ушел, а Баффи Сарасота Джонс налила себе фужер шампанского и взглянула в зеркало. В беспощадно ярком свете гримерной она видела себя без прикрас. Баффи решила, что отныне постарается всегда все видеть ясно. Чокнувшись фужером со своим отражением, она тихо произнесла простой тост:
— За Сарасоту Джонс!
ГЛАВА 16
Баффи надеялась устроить так, чтобы развод с мужем остался тайной для всех, однако дело получило широкую огласку. Всего несколько месяцев назад пресса называла Зака и Баффи «золотой парой», «идеальной парой Америки», а теперь писала об их скоропалительном разводе как об очередном рядовом событии.
— Все произошло так быстро, — сказала Баффи Марселле Тодд, которая позвонила в Акапулько, где Баффи скрывалась от любопытных глаз во время бракоразводного процесса. — Я действительно верила, что наш брак продлится всю жизнь. Во всяком случае, очень старалась, чтобы это было именно так…
— Ты уверена, то непременно хочешь развода? — спросила Марселла.
— Уверена, — бесстрастно ответила Баффи.
— Но Зак любит тебя! — сказала Марселла, и Баффи едва не разрыдалась. Между тем Марселла продолжала: — Он сейчас в таком ужасном состоянии!
Его работы безобразны, Зак каждый день пьет! А ведь ты знаешь, раньше он был почти трезвенником.
— Мне очень жаль, что Зак так… остро воспринял этот развод, — едва слышно прошептала Баффи.
— На днях Зак даже ударил репортера, спросившего его, не ушла ли ты от него к Рики Дьябло. Этот идиот Дьябло вовсю болтает о том, что ты бросила мужа ради него. Он считает, что это создает ему отличный имидж.
Бывший партнер по фильму вызывал у Баффи настоящее отвращение. Когда-нибудь она отомстит ему за то, что сейчас он пытается извлечь выгоду из ее горя.
— Ты мне так и не ответила, — напомнила ей Марселла.
— Насчет чего?
— Я сказала, что Зак очень любит тебя и казнит себя за что-то. Он считает себя виноватым во всем. Не знаю, в чем он на самом деле провинился перед тобой и вообще из-за чего у вас возникли такие серьезные проблемы, но если мужчина так сильно тебя любит, то…
— Я тоже его люблю.
— Тогда зачем вам обоим этот дурацкий развод? Если вы любите друг друга, к чему разводиться?
— Я люблю его, но не могу вернуться к нему. Случилось нечто такое, после чего мы уже не сможем жить вместе. Я люблю его, но если вернусь, то возненавижу…
С этими словами Баффи прервала разговор, а в Нью-Йорке сконфуженная Марселла Тодд все еще держала в руках трубку, ломая голову над тем, что же такое произошло между Баффи и Заком, если любовный союз навсегда рухнул за столь короткое время.
Вскоре Баффи была неприятно поражена, увидев свое лицо на обложках нескольких популярных мексиканских журналов. Ее стали легко узнавать на улицах Акапулько, как это случалось в Нью-Йорке и Лос-Анджелесе. Постепенно Баффи научилась использовать повышенное внимание к своей особе. Это позволяло ей изображать развязную, невероятно сексапильную, необъезженную техасскую кобылку. Под этой маской она скрывала свое лицо. Баффи танцевала в ночных клубах, плавала в ничего не скрывавшем купальном костюме-бикини, весь день шутила и смеялась, а под вечер возвращалась на свою виллу и, сидя у бассейна, вспоминала другую ночь и другой бассейн…
