Э. Каннингем - Синтия
— Привет, Харви! Приятно встретить знакомое лицо в чужой стране!
— Это и правда сержант Келли! — восторженно воскликнула Люсиль.
— А это мой коллега, констебль Бримптон из полиции Торонто, — продолжал Келли. — Поздоровайтесь с моим другом Харви Кримом, констебль.
В Торонто, похоже, было принято при рукопожатии калечить руки друг друга. Когда констебль Бримптон наконец отпустил мою кисть, он одобрительно улыбнулся мне и сказал Келли:
— Вы были правы, сержант. Очень уж вы ловки, мистер Крим. Вполне оправдываете вашу репутацию. Келли правильно говорит — вы порой слишком уж шустры, но смекалисты.
Эта встреча состоялась в десять минут десятого на следующее утро. Мы приехали в аэропорт и собирались садиться на самолет, вылетающий в Нью-Йорк.
— А это, стало быть, Синтия Брендон, — заключил констебль Бримптон. — Не мое дело давать советы и учить американцев воспитывать детей, но лично я считаю так: кто бережет розгу, тот портит ребенка.
— Вы всегда так думали? — осведомилась Люсиль.
— Всегда, — подтвердил констебль Бримптон.
— Это не мисс Брендон, — сообщил я.
— Харви!
— Мы не в Нью-Йорке, сержант, — сказал я Келли, — мы даже не в Соединенных Штатах. Мы в доминионе Канада, в этом самом доминионе, а, впрочем, идите отсюда к чертовой бабушке…
— Вы, мистер Крим, забываете обо мне, — сурово напомнил констебль Бримптон.
— Но как, интересно, вы узнали, что мы здесь? — с удивлением осведомилась Люсиль.
— Человек по фамилии Густин позвонил в управление полиции Торонто, а они — лейтенанту Ротшильду. А он велел мне садиться на первый же самолет — и вот мы здесь.
— Чертова пародия на Джона Уэйна, — буркнул я.
— Это просто прелесть! — восхитилась Люсиль. — Только я не Синтия Брендон.
— Нет, вы Синтия Брендон, — возразил Келли. Констебль Бримптон присоединился к нему:
— Послушайте, мисси, — сказал он, — препирательства только осложняют всем жизнь, а зачем нам это, верно я говорю?
— Как вы меня назвали? — заинтересовалась Люсиль.
— Мисси, а что?
— А то, что впредь не вздумайте назвать меня так еще раз. А теперь слушайте оба и внимательно. Меня зовут Люсиль Демпси, и я работаю в Доннеловском филиале Публичной библиотеки в Нью-Йорке. Вы слышали о такой библиотеке? Я, например, знаю об Экспо-67…
— Не будем втягивать сюда Экспо, мисси! — буркнул Бримптон.
— Опять мисси! Да как вы смеете!
Это было для меня нечто новое, такой я Люсиль никогда не видел. Я вернул себя в реальность, сообщив Келли:
— Как ни странно, но она говорит правду. Сколько лет Синтии Брендон?
— Двадцать.
— Отлично. Посмотрите повнимательнее на моего доброго друга Люсиль Демпси. Разве она выглядит на двадцать?
Келли уставился на нее, а я спросил его:
— Вы видели фотографии дочки Брендона?
— Вроде как видел…
С белым от гнева лицом Люсиль открыла сумочку и вынула права и еще какие-то бумажки. Келли изучил их, после чего мы получили возможность с удовольствием распрощаться с констеблем Бримптоном. Вернее, это я попрощался. А Люсиль не сказала ни слова.
Мы пошли к самолету. Келли двинулся за нами. Я стал уверять его, что это совершенно необязательно.
— Так велел лейтенант. Ротшильд приказал мне приклеиться к вам прочнее, чем клей.
— Но мы не в Нью-Йорке и не в Штатах. Это Канада.
— Потому-то я так вежлив и деликатен, — объяснил Келли. Его место было в хвосте, рядов на шесть позади нас. Я сел рядом с Люсиль, которая за последние пятнадцать минут не проронила ни слова, что было для нее совершенно нехарактерно.
Мы прикрепили наши ремни, и затем я сказал, что, может, констебль Бримптон и задел ее за живое, но он не хотел се обидеть.
— Хотел. Но не он, а ты.
— Я?
— Ты, Харви Крим. Ты просто дрянь.
— Почему? Что я такого сделал?
— Безмозглая дрянь, — повторила она.
— Харви Крим. Последний из великих мотов и расточителей. Великий Гэтсби. Знаменитый бонвиван…
— Если бы я хоть понимал, что я такого сделал…
Мы уже взлетели, самолет набрал высоту, и это позволило сержанту Келли отстегнуть ремень и подойти к нам. Он спросил у Люсиль, не могли бы они переговорить наедине.
— Ступайте, — сказал я. — Мисс Демпси вам нечего сказать.
— Мисс Демпси сама будет решать, — поджав губы отвечала Люсиль. Она встала.
— Рядом с вами, кажется, есть свободное место, сержант?
— Так точно, мисс Демпси.
Даже не поглядев в мою сторону, Люсиль отправилась с Келли. Мне и раньше доводилось сносить ее фокусы, но это уже било все рекорды! Оскорбление оказалось таким тяжким, что некоторое время я неподвижно сидел в кресле. Похоже, мои чувства вполне отразились у меня на лице, потому что подошла стюардесса и поинтересовалась, все ли со мной в порядке.
— Более или менее, — ответил я. — Скажите, мисс, сколько вам лет. Или я проявляю нескромность?
— Сегодня я занята, — отозвалась она и добавила: — Мне двадцать четыре. А завтра я свободна.
— Вы бы не обиделись, если бы я сказал, что вряд ли кто-то принял бы вас за семнадцатилетнюю?
Она улыбнулась и сказала, что была бы только счастлива.
— Другое дело двадцать лет. Тогда не хотелось бы, чтобы тебя приняли за семнадцатилетнюю, но мои друзья говорят, что за последние четыре года я ни чуточки не изменилась. Ой, меня зовут.
Она ушла, а я сидел без движения. Впрочем, не совсем без движения. Я пытался показать тем, кто глядит на меня сзади, что я абсолютно спокоен и в прекрасном настроении. Минут десять я не вставал с места, потом поднялся и прошел в хвост самолета, чтобы выпить воды. Келли сидел ближе к проходу, посадив Люсиль к окну. Я подошел к ним, улыбнулся, выразив надежду, что у них приятная беседа, и вдруг пролил воду из стакана на колени Келли. Потом засуетился, заизвинялся, но это не смогло подавить естественный рефлекс Келли, который вскочил на ноги, схватил меня за лацканы пиджака и прошипел:
— Ах ты, гаденыш! Я же тебе все кости переломаю!
— Ладно тебе, Келли, — охладил я его пыл. — Мы с тобой не в Нью-Йорке, а в самолете. Ты только подумай о газетных заголовках: «Полицейский из Нью-Йорка избивает частного детектива в авиалайнере». Или еще хлеще: «Детектив в штатском незаконно пересекает границу Канады». Прелесть. Ротшильд будет в восторге.
Я шипел так же, как и Келли. Люсиль, увидев меня в объятиях этого громилы, с упреком сказала Келли:
— Я, похоже, ошиблась в вас, сэр!
Он отпустил меня и обернулся к ней.
— Пустяковая случайность, а вы готовы убить человека, — продолжила она. — Неужели ваш первый импульс — применять грубую силу, проявлять жестокость?
