Дженнифер Блейк - Тигрица
— Тетя Зоя, прошу вас! — вмешалась Джессика, с тревогой наблюдавшая за тем, как бледное лицо деда темнеет от прилившей крови.
— Но это же правда! — возмущенно возразила Зоя, метнув злорадный взгляд в сторону Клода Фрейзера.
— Это грязная ложь — вот что это такое! — неожиданно сильным голосом выкрикнул старик, и его лицо налилось красным. — У Тесс никогда не было времени ни для меня, и ни для чего другого. Она была слишком занята тем, что, задрав юбки, бегала за мужчинами!
— В самом деле, папа? — вставила Арлетта.
— Да. И ты такая же, как твоя мать! — рявкнул Клод Фрейзер, поворачиваясь к дочери. — Эта патология характерна для всех женщин в нашей семье.
Теперь и Арлетта покраснела от обиды и негодования.
— Что бы ни совершила моя мать, довел ее до этого ты!
— А кто же виноват в том, что ты ведешь себя так же, как она?
Джессика, растерянно оглядывая сидевших за столом, заметила, что Мадлен разглядывает Арлетту с напряженным вниманием и хмурится все сильнее. Сама она была смущена безобразной сценой, но в глубине души Джессика знала, что дед прав. Повернувшись к нему, она с мольбой сказала:
— Дедушка, прошу тебя, пожалуйста!..
Клод Фрейзер несколько мгновений глядел на нее и, видимо, прочтя в ее взгляде осуждение, вполголоса выругался.
— О'кей, о'кей, — промолвил он, слегка переведя дух. — Я не хотел никого оскорбить, но, право же, совсем ни к чему было упоминать про Тесс, совсем ни к чему!
Тут Джессика была с ним полностью солидарна. Хотя Клод Фрейзер развелся со своей первой женой всего несколько лет назад, она перестала быть фактическим членом семьи уже очень давно.
Зоя, однако, никак не могла успокоиться. Воспользовавшись паузой, она перехватила инициативу и попыталась возобновить нападение.
— И все равно я считаю, что обсуждать дела фирмы мы должны все вместе. «Голубая Чайка» получила конкретное предложение от компании Кастеляра — очень важное предложение, которое касается всех нас. Подобные вопросы не могут решаться без участия всех акционеров. Или вы хотите устроить здесь комедию, где мы будем исполнять роли статистов?
— Комедией будет твое общее собрание, — сказал старый Клод Фрейзер. — Я же прекрасно вижу, чего ты добиваешься. Ты хочешь заручиться поддержкой других пайщиков, чтобы указывать мне, как я должен распорядиться моим предприятием, моим делом!
— А вы, видно, хотите сами принимать все решения и плевать на то, чего хотят остальные! Или, может быть, вы забыли, что часть «Голубой Чайки» принадлежит нам?
— Тетя Зоя! Дедушка! Да перестаньте же! — с отчаянием вскричала Джессика, со страхом глядя на набухшие вены на висках старого Фрейзера.
Но дед не обратил на нее никакого внимания. Свирепо глядя на вдову своего беспутного племянника, он четко и с расстановкой сказал:
— У тебя нет абсолютно ничего. Это я создал «Голубую Чайку» практически на пустом месте, я день и ночь работал ради нее, я отдавал ей все, что у меня было и раньше, и потом. И если ты считаешь, что, зарегистрировав брак с этим ничтожеством — сыном моего брата, — ты получила право лезть в мои дела, то ты очень и очень ошиблась!
— Мой Луис тоже немало сделал для вашей компании! — возразила Зоя, и ее грудь заходила ходуном от возмущения, а глаза налились кровью. — Если бы не ваше упрямство, не ваши близорукость, жадность и нежелание передать свое детище в более компетентные руки, «Голубая Чайка» могла бы быть сейчас гораздо более крупной фирмой. Луис… Луис мог бы быть жив, если бы вы в свое время доверили ему хоть какой-нибудь пост, как Кейлу. Тогда бы он чувствовал ответственность, чувствовал, что от него что-то зависит, и тогда… тогда не случилось бы того, что случилось. Вы должны были… обязаны были дать ему шанс!
Последние слова Зои сопровождались уже несдерживаемым рыданием. Отодвинувшись от стола, она встала и, пошатываясь, ушла в дом. Арлетта тоже поднялась и, швырнув на стол салфетку, поспешила за ней. Лицо ее было озабоченным и сердитым.
На галерее установилась неловкая тишина, которую первым нарушил Ник. Самым непринужденным тоном он осведомился у Кейла, хороша ли рыбалка на озере Поншатрен. Через несколько минут к разговору двух мужчин присоединилась и Мадлен. Клод Фрейзер некоторое время наблюдал за ними из-под насупленных бровей, потом взял вилку и вернулся к овощному пюре с цыпленком.
Зоя и Арлетта больше не вышли к столу. Вечер был серьезно испорчен, и застольная беседа постепенно угасала. Поданный с кофе десерт был съеден под однообразный обмен мнениями о последних событиях на футбольных и бейсбольных площадках, которые, как видно, никого особенно не интересовали. Наконец Клод Фрейзер сделал знак Джессике и Кейлу и, оттолкнувшись от стола, на своем кресле откатился от него. Кейл взялся за ручки инвалидной коляски, а Джессика отворила дверь в коридор, ведущий в библиотеку. Ник и Мадлен, оставшиеся за столом, проводили их гробовым молчанием.
Деловое совещание получилось очень подробным, долгим и изматывающим. Несмотря на это, Джессика не узнала ничего для себя нового. Единственным положительным моментом встречи была ее убежденность, что дед понемногу оправляется от удара. Во всяком случае, он не только ничего не напутал, но, напротив, поразил ее четкостью анализа и прекрасным знанием всех подробностей предложения Кастеляра.
По обоюдному молчаливому соглашению, ни она, ни Кейл ничего не сказали старику о неприятном происшествии, случившемся с ними в карнавальном Рио, хотя Джессика несколько раз спрашивала себя, не лучше ли самой признаться во всем, а там — будь что будет. Больше того, ей даже было любопытно узнать, что скажет дед по поводу фотографий и всего прочего. За свою жизнь Клод Фрейзер не раз сталкивался с самыми разными ситуациями, особенно после того как началась разработка нефтяных запасов континентального шельфа, а буровые вышки шагнули с суши в открытый океан. Тогда в морской бизнес устремилось множество проходимцев, готовых на все ради выгодного контракта на обслуживание нефтяных v платформ; именно в тот период конкуренция на рынке транспортных услуг обострилась и стала особенно жестокой. Впрочем, те времена еще не прошли, если считать, что взрыв принадлежащей «Голубой Чайке» шхуны не был случайностью.
И все же главной причиной, удержавшей Джессику от признания, было замечание деда по поводу патологической слабости женщин из семьи Фрейзеров к мужскому полу. На ее памяти это был первый раз, когда обвинение было произнесено вслух, хотя Джессика всегда знала, что он чувствует по этому поводу и как сильно его это волнует.
Кроме того, если бы Джессика захотела, она легко могла бы заметить, что, обличая Зою и Арлетгу, дед мельком глянул и в ее сторону, и ей стоило огромного труда не поддаться внезапно проснувшейся в ней тревоге. Клод Фрейзер не мог знать, что она совершила, просто не мог…
