Рей Тейн - Игра на равных
- Почти. Это все твой чертов пес. Прибежал вслед за мной к озеру, пока я умывался, и, видимо, решил, что мне требуется ванна.
- О Боже!
Она представила себе барахтающегося в ледяной воде Чейза и едва успела стереть ухмылку. - Неужели он спихнул тебя?
- Не совсем. Ткнулся эдак по-дружески, а остальное уже доделали скользкие камни и мои больные колени. Я настоятельно рекомендую тебе воздержаться сегодня от купания, если ты не хочешь застудить те части тела, которые тебе могут в дальнейшем пригодиться.
У него был такой ворчливый и недовольный вид, какой он часто напускал на себя в прошлые годы. Карли поразилась бесконечной нежности, наполнившей ее душу. В этот самый момент Джексон радостно протрусил через лагерь к костру, встреченный грозным взглядом Чейза, и Карли непроизвольно фыркнула, тут же из вежливости попытавшись скрыть свой смех за кашлем. «Пожалуй, самое время для извинений», - решила она.
- Джек, ко мне! - строго приказала она.
Инструктор по дрессировке собак заверял ее, что такой тон должен принести немедленные результаты. Ее любимец обратил к ней бестолковый взгляд и засеменил в ее сторону, явно ожидая угощения. Карли, чувствуя, что Чейз не спускает с нее глаз, схватила Джексона за челюсть и легонько приподняла.
- Ты обязан извиниться перед мистером Самуэльсоном. Сейчас же пойди к нему и скажи, что тебе стыдно и ты больше не будешь. Ну, давай. Иначе мы останемся без завтрака.
Чейз отшатнулся, не желая принимать собачьих извинений, и она поперхнулась смешком.
- Нет, что ты, - сказал он, следя, как пес с довольным видом спешит к нему. - Это совсем не обязательно. Я уже не сержусь. - Чейз умоляюще обернулся к Карли. - Убери его, Карли, пожалуйста.
- Ни за что, - сурово отозвалась она. - Он должен получить урок.
Но не выдержала и снова расхохоталась, когда ее пес фунтов под восемьдесят весом закинул огромные передние лапы Чейзу на плечи и принялся с энтузиазмом лизать темное от утренней щетины лицо.
- Карли!
Он пытался увернуться от собаки, но Джексона, если он что-нибудь решил, удержать было невозможно. Карли наконец сжалилась над Чейзом и протянула бисквит, чтобы отвлечь пса от его нового друга. Джексон проглотил бисквит и растянулся у костра в ожидании завтрака.
Чейз схватил влажное полотенце и яростно вытер лицо.
- Ф-фу! Собачьи микробы, - простонал он, в точности как Люси из комиксов Чарли Брауна.
- Чем ты недоволен, Чейз? - не унималась Карли. - Это ж всего-навсего теплый утренний поцелуйчик.
Он замахнулся на нее полотенцем - совсем как в детстве, когда оставался у них на ночь и Бетси заставляла мальчиков помогать ей на кухне с мытьем посуды.
Давнишний рефлекс сработал, Карли поймала другой конец полотенца и тут же коротко вскрикнула. Чейз дернул на себя полотенце - и ее вместе с ним.
- Я жду таких же извинений от леди, которая науськала на меня это исчадие ада.
Его руки обвились вокруг нее, и Карли, вопреки всякому благоразумию, прильнула к нему. Удивляясь собственной смелости, подняла к нему лицо и тихонько поцеловала в щеку, такую восхитительно колючую под ее губами.
- Простите, сэр, - выдохнула она. - Мне очень жаль, что вы так плохо держитесь на ногах.
- Особенно когда ты рядом, - пробормотал он перед тем, как вернуть ей поцелуй.
Такой, какого она ожидала вчера… даже лучше. Тлевшая с прошлого вечера страсть мгновенно вспыхнула ярким пламенем, как угольки от порыва сильного ветра. Стискивая сильными пальцами ее затылок, он держал ее в плену своих объятий, но Карли готова была всю жизнь провести добровольной пленницей, лишь бы ощущать на своих губах волшебную мелодию его губ, их ласку и силу, их негу и жар, от которых у нее самой подкашивались колени.
Мир вокруг них по-прежнему существовал: трещали ветки в костре, и птицы будили горы утренними песнями. Но для нее остался только Чейз, только звуки их учащенного дыхания, только почти невыносимое биение сердца.
Она полюбила его много лет назад, но была слишком мала тогда, чтобы хотя бы догадываться, какой страстью могут пылать двое любящих людей, какая жгучая физическая мука может унести все мысли, оставив лишь желание близости с одним-единственным мужчиной. Ничто в ее жизни не подготовило ее к этой дрожи и горячему спазму в самой глубине тела. Она не смогла бы найти названия охватившим ее чувствам, которые одновременно приводили в восторг и ужасали. Собрав остатки воли, она отстранилась, как зачарованная впитывая брызжущую из его глаз страсть.
Ей даже удалось улыбнуться дрожащими губами - для того, чтобы он понял, что это не отказ с ее стороны; просто ей нужно время привыкнуть к новой для нее, неизведанной стихии чувств.
Кажется, он понял ее без слов. Несколько минут спустя она была вознаграждена ответной улыбкой:
- Я бы и рад провести так все утро, - сказал Чейз, - но, думаю, нам все же пора отправляться. У нас нелегкий путь впереди, если ты хочешь к ночи быть у водопада Митчелла.
Карли кивнула, уже от души жалея, что остановила его.
6
Чейз твердо решил преградить путь слишком радужным надеждам.
С каждым часом пути холодность Карли по отношению к нему таяла, и вскоре она уже хохотала и подшучивала над ним, восторженно делилась радостью открытия, увидев особенно красивый утес среди скал, которые становились все суровее, или особенно причудливое дерево, которые росли все реже, чем выше в горы они поднимались. Она вела себя так, словно годы ледяного молчания были не больше, чем мимолетным приступом раздражения.
Если откровенно, то ее вернувшаяся теплота ужасала его, заставляя все время пребывать в напряжении.
Всякий раз, когда она посылала ему свою мягкую улыбку, он готов был сдернуть ее с лошади и взять ее, грубо и жадно, прямо тут, на пыльной дороге, среди камней.
Чейз всегда считал себя человеком достаточно широких взглядов. Бабушка его запросто справлялась с любой мужской работой, к тому же его своенравные сестры рано приучили его к мысли, что женщины далеко не тот слабый и нежный пол, какими их до сих пор предпочитает изображать общество.
Когда слухи об эпизоде с Анни Роскелли дошли до его дедушки, Джейк отвел его в сторонку и прочитал суровую лекцию о том, как нужно обращаться с женщинами. Чейз тогда возражал деду, что не стал бы распускать руки, если бы девчонка сама его не спровоцировала. Но Джейк был непреклонен.
- Неважно, какие они и что они творят с собой и со своим телом. - Чейз на всю жизнь запомнил краску гнева на морщинистых щеках деда. - Обращайся с женщинами так, как ты бы хотел, чтобы другие ребята обращались с твоими сестричками, - вот и все правило.
