Элен Джеймс - Сила любви
Ник слушал ее в задумчивости.
— Линди, ты давно сюда приходишь?
— Уже больше трех лет. Я обнаружила здесь сов как раз вскоре после того, как начала преподавать в институте Чемберлена.
— Я почему-то все время представляю тебя ребенком, как ты бродила в этих местах. Каким ребенком ты была, а, профессор? Ты мне рисуешься этакой серьезной девчушкой с черными косичками, которая любила собирать разные камни и тащила их домой, пока родители не выходили из себя и не приказывали прекратить это безобразие.
Он был совсем недалек от правды, хотя на самом деле она заплетала волосы в одну косу, которая болталась у нее на спине.
— Ну хорошо, значит, мои родители задавали мне трепку, когда находили груды камней в ванной или на кухне в раковине. Или даже в холодильнике. Но ты знаешь, это они подтолкнули меня к этому. Когда мне было шесть лет, они взяли меня с собой в Карлсбадские пещеры, с этого все и началось. Когда я увидела все эти изумительные сталагмиты и сталактиты, мне показалось, что я попала в какой-то гигантский подземный замок! После этого я навсегда прикипела к камням, — со счастливой улыбкой вздохнула Линди. — Я все еще езжу в эти пещеры по крайней мере раз в год. Ты когда-нибудь был там?
— Нет.
— Господи! — она была поражена. — Я не представляю себе жизни без больших пещер и чего-нибудь в этом духе. Ты даже не знаешь, чего ты лишаешься.
— Может быть, когда-нибудь ты пригласишь меня с собой, когда соберешься туда, — он поддразнивал ее, и Линди не знала, что сказать ему в ответ. Для нее все это было очень серьезно.
— Не знаю… если тебе действительно интересно…
— Мне интересно все, что связано с тобой, Элоиза. Я начинаю понимать, как ты стала геологом. Уж не говоря о том, что ты стала инженером и преподавателем. Расскажи мне об этом побольше. — Он уже говорил вполне серьезно, однако это привело ее в еще более сильное замешательство, чем тогда, когда он подтрунивал над ней. Ей так хотелось рассказать ему о себе воспоминания выплескивались через край неудержимо, она не могла остановиться, и это ей самой не нравилось.
— Понимаешь, Ник, когда я была подростком, я узнала, что если не изучить досконально место, где строится здание, то впоследствии могут произойти удивительные вещи! Я хочу сказать, что бывают совершенно разные осадочные породы. Просто голова от этого кругом идет! Возьми, к примеру, Пизанскую башню, если ты мне не веришь. Хороший специалист по геологии здесь просто незаменим! Так что, когда я еще училась в школе, я решила стать инженером. А потом я стала младшим преподавателем в институте и поняла, что преподавание это мое. Это было так интересно! Иногда я утром открою глаза и улыбаюсь сама себе, предвкушая то, что будет днем.
Линди просто искрилась от радостного волнения, рассказывая Нику о своей жизни. В его присутствии в ней открывалось все лучшее — ее восторг, радость жизни. Возможно, причиной было то, как он смотрел на нее — ему было не безразлично, приятно ей или нет. Казалось, он разделял ее радость, ее счастье передавалось ему.
Но… ведь она привезла его сюда не для того, чтобы говорить о себе, о своей жизни. Это и было главным пунктом ее плана — ей необходимо было приложить все усилия, чтобы подвести его к этой теме разговора. И начинать надо было, разумеется, не на голодный желудок.
— Пора завтракать, — заявила она, вынимая продукты из рюкзака. Для того, чтобы открыть баночки с ореховой пастой и с сыром, ей понадобился ее швейцарский армейский нож, и она нырнула в сумку в поисках его. Но для этого ей пришлось вытащить сначала ботинки Ника. Она аккуратно поставила их рядышком с ним на землю.
Он нахмурился.
— Скажи, пожалуйста, ты носишь с собой в сумке пару мужских ботинок?
— Да, я храню здесь совершенно немыслимые вещи. Вот, смотри — долото, компас, образцы минералов… Без этого я вообще не могу обойтись. Смотри, а вот бутылочка уксуса. Я всегда ношу ее с собой, чтобы определить содержание в породе известкового шпата. Знаешь, от уксуса он начинает шипеть, достаточно лишь одной капли. Уксус — это самая лучшая шипучка в мире.
Ник вновь помрачнел.
— Нельзя было разрешать тебе втискивать меня в это обмундирование. Все, хватит, ботинки я не надену.
— Как хочешь. Просто если ты померишь, то поймешь, как в них удобно.
— Ни за что.
— У тебя ноги, наверное, после сегодняшней ходьбы просто гудят в твоих штиблетах. Ну, в общем, как хочешь. — Линди нашла свой нож и начала намазывать ореховую пасту на крекеры.
Ник поднял один походный ботинок, и ей показалось, что он собирается зашвырнуть его в ближайшие кусты.
— Уи-и-и, уи-и-и, уи-и-и! — произнесла сова-часовой, кланяясь, как хорошо вышколенный дворецкий. — Уи-и-и, уи-и-и, уи-и-и…
— Все, меня окружили, — пробормотал Ник. — Со всех сторон кто-то подсматривает.
Он снял свои туфли и сунул ногу в ботинок. Хмуро посмотрел на него. Потом надел второй и начал завязывать шнурки.
— Ну как они тебе? — спросила Линди.
— Великоваты. Да, порядочно велики.
— Слава Богу, не малы. И потом всегда можно прийти туда и обменять их на другой размер… Потом, — поспешно добавила она, увидев, как он посмотрел на нее. — Сегодня больше никаких магазинов. Никаких. На вот, съешь крекер.
Она методично кормила его, пытаясь отвлечь внимание Ника от ботинок. Они устроили себе праздничный стол — изюм, кукурузная соломка, почти целая коробка крекера, упаковка сыра и два вида гранолы.[1]
В довершение всего Линди предложила Нику выпить еще грейпфрутового сока.
— Теперь, Ник, — сказала она, сделав глубокий вдох, — скажи мне правду. Неужели «Олдридж Авиейшн!» не в чем упрекнуть? Я все время замечаю, что тебя приводят в отчаяние некоторые вещи.
Он вытянул ноги и недоверчиво разглядывал свои ботинки.
— Ну да, разумеется. Слишком много заседаний и деловых встреч, смежники, которые не отвечают на мои звонки, твердолобые геологи, подающие жалобы на мои якобы не правильно оформленные отчеты… и это еще не все. Но, ничего, как-нибудь справлюсь.
Линди оставила без внимания его сарказм.
— Понятно, только зачем тебе это? Почему бы тебе не сменить работу и не заняться именно тем, что тебя привлекает? — Она торопливо придвинулась к нему, чтобы ей видно было его лицо. — Я теперь уже немного знаю тебя, и мне кажется вот что. Тебе нравится летать на самолетах и конструировать их. Вот чем на самом деле тебе хочется заниматься. А вместо этого в этой махине — «Олдридж Авиейшн» — ты должен заниматься всякой чепухой!
— Ну, я бы не рискнул назвать это чепухой, — сухо заметил Ник и начал расшнуровывать ботинок. — Возможно, «Олдридж» действительно разрослась больше, чем я предполагал, и работать здесь стало сложнее. Но ведь я наполовину владею этой компанией. У меня есть определенная независимость, а это все, что мне необходимо. — Он вытянул шнурок из ботинка и, размахивая им перед носом, как бы разглядывал его в поисках невидимых дефектов.
