Джейн Портер - Сломанные каблуки, или Миссис Совершенство
— Да.
Она нахмурилась. Брук смуглее остальных: унаследовала цвет кожи от отца, и в сочетании со светлыми волосами это смотрится потрясающе.
— Правда?
Я улыбнулась шире:
— Да. Просто еще не пила кофе. Ты же знаешь, по утрам я сварливая и злая.
Брук засмеялась и отправилась в гостиную. До меня донеслись забавные голоса мультяшных персонажей.
Я все еще дрожала, стоя перед кофеваркой и ожидая, пока сварится кофе.
Как он мог?
Как он мог?!
Я забыла о кофе. Разговор нельзя откладывать. Я должна немедленно узнать, что происходит.
— Натан, — позвала я, подходя к кровати. Голос у меня обрывался. Я сглотнула, скрестила руки на груди и попробовала еще раз: — Натан, проснись.
— М-м-м… — Он с трудом поднял голову.
Волосы облепили его лицо, под глазами чудовищные мешки. Мне стало жаль мужа.
— Нам надо поговорить.
— Девочки?..
— Нет-нет.
Я не знала, с чего начать. Не знала, как сказать. Мы с Натаном никогда не ругаемся. Мы счастливы, у нас идеальный брак. То есть я думала, что у нас идеальный брак.
Он приподнялся на локте.
— Что случилось, детка?
Я так долго любила этого человека, что он стал частью меня. Но как он мог втайне от семьи согласиться на переезд в другой город?
— Только что мне позвонила риелтор, который собирается помочь нам с переездом… — Я сделала короткий вдох. — В Омаху.
Он сел. Одеяло спустилось на бедра. Впрочем, Натан не казался ни удивленным, ни смущенным. Только усталым.
Он понимал, о чем речь.
О Господи, Омаха — это не шутка.
— В чем дело, Натан?
Господи, я окоченела. Как холодно.
— Мне предложили хорошую работу, и я согласился.
Натан сказал это не моргнув. Не извинился, не смягчил тон. Он был исполнен решимости. Можно сказать, даже горд.
— Но три недели назад начались занятия в школе. Девочки уже привыкли к новым учителям, классам, расписанию… Они еще играют в футбол.
— Они приспособятся и там.
— Но с какой стати им приспосабливаться там, если мы живем здесь? Здесь все твои друзья. И мои тоже. Здесь — наша жизнь. Зачем нам переезжать?
Натан встал, подошел к окну и поднял портьеру. Солнечный свет озарил его широкие плечи и сильный обнаженный торс. Обычно мне доставляет удовольствие любоваться обнаженным мужем, но сейчас эта картина меня напугала.
— Потому что в нашей семье на хлеб зарабатываю именно я, — ответил Натан, даже не обернувшись. — Если мы не поедем в Омаху, то не сможем платить по счетам.
— А как же Макки? Ты вице-президент компании. Много зарабатываешь. Получаешь премии.
Он молчал.
— Натан!
Муж стиснул зубы, обернулся и посмотрел на меня с болью и яростью:
— Я больше там не работаю, Тэйлор.
— А нельзя ли тебе туда вернуться?
— Нет.
— Что значит «нет»? Ты хотя бы попробовал?
Не знаю, истерическая нотка в моем голосе или глупые вопросы были виноваты, но Натан, тихонько выругавшись, пошел к шкафу и вытащил футболку и мешковатые спортивные штаны. Одевшись, он повернулся ко мне.
— Тэйлор, я уволился.
Я села на край кровати.
— Что?!
— Да. Семь месяцев назад.
Я открыла рот, но не произнесла ни звука. Я была шокирована и не могла найти подходящих слов. Мой муж уже полгода безработный?
Нет. Это невозможно. Так не бывает. Этого просто не может быть.
Натан каждый день вставал, одевался и шел на работу. Он проводил встречи и отвечал на звонки.
— Натан… — умоляла я.
Он устало пожал плечами и вышел из комнаты.
Нет. Нет! Нельзя просто сообщить вот такую новость и уйти. Исключено. Я надела халат и помчалась за ним.
Муж был на кухне, наливал себе кофе. Он заметил меня, достал еще одну чашку и протянул мне. Я сложила руки на груди.
— Что произошло?
Он добавил в кофе молока.
— Ты меня обвиняешь?
— Просто хочу понять.
— Я старался как мог, Тэйлор.
— Но ты ведь хорошо зарабатывал. У тебя была прекрасная работа…
— Меня решили уволить по сокращению штатов. Я не стал дожидаться и ушел сам. По-моему, будет лучше, если на собеседовании не придется говорить, что меня уволили.
— Но если бы тебя уволили, ты получил бы выходное пособие, ведь так?
Натан смотрел в никуда.
— У меня еще есть гордость.
— Гордостью не заплатишь по счетам.
Он откашлялся, его лицо выражало лишь боль и разочарование.
— Что толку оглядываться назад?
— Значит, ты без работы… с января?
— С пятнадцатого февраля.
У меня подкосились ноги. С февраля? Но сейчас конец сентября.
Я вспомнила наши зимние каникулы, поездку на Гавайи с Пэтти и ее семьей. Мы жили во «Временах года», рядом с «Ваилеа», и дети были страшно разочарованы — их не могли утешить даже великолепный сад и бассейн. Девочки мечтали о гигантском аквапарке в «Ваилеа» и о роскошных утренних деликатесах. Оба отеля были дорогими — более четырехсот пятидесяти долларов за ночь, не считая обслуживания: коктейлей, еды, салонов…
— Ты ни словом не обмолвился, когда мы ездили на Мауи.
Натан пожал плечами:
— Я не хотел портить каникулы и вдобавок был уверен, что вскоре найду работу.
Казалось бы, объяснения Натана должны были меня успокоить, но тревога только возрастала. Что-то не сходилось.
— Почему ты ни разу не поговорил со мной? Разве тебе не хотелось… поделиться?
— Хотелось каждый день.
— И?..
Он усмехнулся:
— Я не знал, как сказать.
Я вздрогнула.
— Не знал, как сказать?!
— На самом деле я боялся.
Меня так поразил его ответ, что я не нашла подходящих слов.
— У тебя такая высокая планка, — с горечью продолжал муж. — Ты везде ищешь совершенства, а я несовершенен. Все несовершенны.
У меня пересохло горло.
— И я несовершенна.
— Да, и за это ты себя ненавидишь. Ты ненавидишь все, что не идеально. — Натан глубоко вздохнул. — А я не хотел, чтобы ты возненавидела меня.
— Тебя? Да разве я могу тебя возненавидеть? Господи, Натан, ты же мой муж!
— Но ты ведь ненавидишь свою мать, а она… твоя мать.
Я не знала, что ответить. Точнее, не могла. Не в силах была смотреть на него, глаза закрывались от боли. Только те, кто меня знает, могут нанести такой сильный удар. И Натан это сделал.
Мне вдруг стало нестерпимо плохо, и я отвернулась, чтобы он не видел моего лица.
— Вот видишь? — продолжал Натан. — Как я могу говорить с тобой, Тэйлор? Ты просто перестаешь слушать, если тебе не нравится то, что я говорю.
— Я не перестаю слушать, — хрипло ответила я, и мне показалось, что я падаю, падаю, падаю… Я пристально взглянула на мужа. — Ты оставался без работы больше полугода. Ты скрывал от меня правду.
