Вайолетт Лайонз - Сицилийские страсти
— Если только ты не хочешь в чем-нибудь признаться.
— И в чем я должен признаться?
Вернувшись в спальню, чтобы хотя бы иметь возможность видеть ее лицо, Франческо, к своему неудовольствию, обнаружил, что это ровным счетом ничего ему не дает.
— К чему ты клонишь, Роберта?
— Я? Абсолютно ни к чему. — Она явно старалась вывести его из себя.
— Это что, своего рода допрос?
Взгляд обратившихся на него широко раскрытых зеленых глаз был совершенно невинен.
— Только если тебе так кажется. Знаешь, в английском языке есть пословица: на воре шапка горит. Это означает…
— Я прекрасно знаю, что это означает, черт возьми! Если ты имеешь в виду что-то конкретное, то говори прямо, не виляй. Я сейчас не в настроении для подобных словесных игр.
— Так, значит, твоя бессонница не имеет отношения к нечистой совести?
— Конечно нет! Если только ты не считаешь, что я должен испытывать угрызения совести за намеренную ложь репортерам — чего, я думаю, они вполне заслуживали. К тому же я лгал им с целью защитить тебя.
— Я знаю….
Как он это делает? — поразилась Роберта. Как ему удалось увести беседу в сторону? Она прилагала все усилия, чтобы узнать, не мучит ли Франческо совесть из-за его отношений с Луизой, а он свел все к своему поведению в истории с репортерами.
Хотя надо отдать ему должное: он никогда не совершает необдуманных поступков. Сегодня утром, с того самого момента, как они оказались за дверью перед многочисленными фотокамерами и микрофонами, засыпанные градом вопросов, казалось не дающих им опомниться, Франческо вел себя безошибочно. С улыбкой отвечая репортерам, он неукоснительно придерживался линии поведения, которую они предварительно оговорили во всех деталях.
И сдержал данное ей слово.
— Обещаю, что, когда мы окажемся перед ними, — сказал тогда Франческо, — я возьму на себя все, буду тебя защищать и не дам никому в обиду.
Так все и было. Прежде чем открыть входную дверь, Франческо взял Роберту под руку, и эта крепкая опора придавала ей уверенности и спокойствия.
Они вышли вместе, как единое целое, хотя Франческо был, вне всякого сомнения, главным в их команде. Роберте ничего не пришлось делать, даже говорить. Она просто стояла рядом и улыбалась в камеру, следуя предупреждающему легкому пожатию его руки.
А когда эмоциональное давление стало слишком велико, когда она начала ощущать себя загнанной в угол, когда накатила паника, Франческо тут же уловил ее настроение. Продолжая отвечать на вопросы, он обнял Роберту сильной рукой за плечи и привлек к себе. Что ей еще оставалось делать, как не положить голову ему на грудь, а рукой обнять за талию. Поэтому, когда Франческо пошел вперед, Роберте невольно пришлось пойти вместе с ним. Сопровождаемые вспышками фотокамер, они сели в автомобиль и благополучно отбыли в аэропорт.
Спору нет, свое обещание он выполнил: сказал, что будет рядом, и ни на минуту не отпустил Роберту от себя, пока они не оказались на борту его личного самолета. Тут Франческо оставил ее, и она ощутила себя одинокой и покинутой, как будто лишилась чего-то весьма существенного.
Горькая ирония ситуации заключалась в том, что сейчас, когда в глазах людей она стала его «официальной» любовницей, Франческо начал обращаться с ней с подчеркнутым вниманием и уважением, которых не выказывал в недолгий период их совместной супружеской жизни. Правда, в то время Роберта этого совершенно не замечала, ослепленная любовью и сказочностью происшедших в ее жизни перемен.
Сегодня он вел себя безукоризненно, но так и не дождался от нее благодарности.
— Ты мне очень помог, — сказала Роберта и сама осталась недовольна тем, что слова прозвучали не слишком сердечно.
Дело было в том, что ей никак не давало покоя явное нежелание Франческо говорить о Луизе. Неужели ему не понятно, что она пытается дать ему возможность высказаться, признаться, может даже объясниться? Неужели он действительно не видит, к чему она клонит? А может быть, просто-напросто не чувствует за собой никакой вины за то, что воспользовался ее любовью в своих корыстных целях?
— Я очень признательна тебе за все, что ты сделал для меня сегодня, — продолжила Роберта.
Получилось ненамного лучше. Сам Франческо, очевидно, был этого же мнения, если судить по тому, как он нахмурил свои густые брови.
— Не стоит благодарности, — ответил он со странной интонацией.
Видя, что Франческо, болезненно поморщившись, начал массировать виски кончиками пальцев, она решила попытать счастья еще раз.
— Голова не проходит, да?
— Да, не проходит. Надо поесть, может быть, это поможет. Там где-то было меню службы заказов. Выбери чего-нибудь на свой вкус.
Либо я излишне подозрительна, невольно подумалось ей, либо ему успешно удается отвлечь меня от любой нежеланной для него темы разговора. Все попытки выяснить хоть что-нибудь о Луизе ни к чему не привели, спор по поводу кровати так и остался незавершенным. А выбор и заказ еды еще дальше уводил беседу от этих проблем к более земным, практическим делам и заботам.
Хотя следовало признать, что Франческо действительно выглядел не лучшим образом. Он казался усталым, под глазами виднелись синяки.
Так что неплохо было бы объявить на время перемирие — по крайней мере, для того, чтобы спокойно поесть и попить, решила Роберта. Кроме того, если быть честной, она и сама не отказалась бы немного отойти от бурных переживаний последних двух дней. Надо же, стоило жизни вроде бы начать налаживаться, как все опять пошло наперекосяк…
— Когда ты в последний раз отдыхал? — спросила она, после того как еда была доставлена, принесший и расставивший ее официант ушел и они уселись за небольшой обеденный стол, на котором помимо всего прочего стояла бутылка хорошего красного вина.
— В прошлом году… в мае! — ответил Франческо несколько резко, но Роберта знала, в чем тут дело.
Именно в мае прошлого года они встретились, и именно тогда она влюбилась в Франческо с первого взгляда. А ему, как выяснилось, нужна была лишь ее официальная подпись на финансовом документе, позволяющем заработать еще больше денег, приобрести еще больше власти.
— Да и эти «каникулы» получились трудовыми, — напомнила ему Роберта и по выражению его лица поняла, что шутка получилась не слишком удачной.
Тяжело вздохнув, Франческо яростно воткнул вилку в лежащий на тарелке бифштекс.
— Я не заставлял тебя выходить за меня замуж!
— А я этого никогда и не говорила. Тебе нужно было мое наследство. Но когда ты обнаружил, что женитьба на мне обойдется тебе гораздо дешевле, то решил воспользоваться таким подарком судьбы!
