Эмма Ноэль - Пятьдесят оттенков измены. Я – твой трофей!
— Здесь нитки и спицы. Бери, что надо.
От изобилия Мила впала в ступор. Она просила просто клубок ниток, а теперь ей предстоит настоящий мозговой штурм! Придется определиться, какое изделие увидит свет. Может начать с чего-то простого: с шарфа, носков или варежек… А может умилить хозяина дома и связать ему свитер для осенних прогулок у озера? И Алексей Алексеевич увидит, что у нее настоящий талант! Она давно не брала в руки спицы, но когда-то «обвязывала» своих сестер и создавала красивые вещи для себя любимой. Научиться что-то делать самой — это был единственный способ красиво одеваться, потому что покупки в гардероб были слишком редко, да и то только самые необходимые.
— Заснула что ли? — проворчала Валентина, зевая. — Ладно, возьми ключ, но потом закрой дверь. Завтра принесешь мне на кухню.
Злобная сова ушла, оставив Милу наедине с чуланом, наливкой и мыслями.
— Начинаем вечеринку! — радостно объявила Мила, бережно прижав к груди графин. Сделав несколько глотков, она начала внимательно изучать многочисленные заполненные всякой всячиной полки. Словно она оказалась на чердаке старушки-волшебницы, и сейчас начнутся чудеса. Она нашла новогодний отсек — полки, на которых хранился праздник: гирлянды, мишура и игрушки. Под другой шторкой скрывалась кухонная утварь — там дремали неполные сервизы, понесшие потери и разные склянки. В детском отделе хранилась коллекция солдатиков и машинки разной величины. В самом дальнем углу были упрятаны аккуратно сложенные женские вещи и различные аксессуары — старое зеркальце в медной оправе, расческа, пудреница и различные емкости под жидкости связанные с уходом за собой. Стопкой лежали несколько портретов, на которых позировала улыбчивая светловолосая женщина.
— Надо же! Ни одной грустной фотографии!
— Она всегда смеялась. Даже перед смертью, — с тоской проскрипел мужской голос. Алексей Алексеевич стоял возле лестницы, наблюдая за Милой. В этот момент он казался древним стариком лет ста, воспоминания о жене до сих пор бередили ему душу.
— Я не должна была… я хотела просто нитки… а тут столько всего… Не удержалась!
— Не оправдывайся! — отмахнулся пожилой человек, после чего зафиксировал взгляд на топорщащемся кармане халата. — Что там у тебя, Маленький Мук? Что-то умыкнула?
Мила продемонстрировала графинчик, виновато опустив голову. Алексей Алексеевич одобрительно кивнул и, взяв рюмку с одной из полок, доверительно произнес:
— Мне тоже не мешает немного расслабиться.
Они уселись в два старых кресла-качалки и, развалившись, скрипели мебелью и мыслями, аккуратно удерживая наполненные рюмочки, чтобы не расплескать наливку.
— Завтра возвращается сын.
— Правда? — обрадовалась Мила. — Я думала, он только в конце недели будет здесь!
— Что-то там у них произошло.
Девушка смутилась, что приняла эту новость слишком уж пристрастно и поспешила перевести тему:
— Я подумала над тем, какой талант у меня есть. Я умею вязать!
Алексей Алексеевич хотел было посмеяться над ее маникюром, с помощью которого можно набирать петли без спиц, но вспомнил, что во время их гардеробной «рыбалки» аномальные наросты удалили и ее маленькие руки снова стали человеческими. Наливка расслабила девушку, она старалась все же контролировать свое состояние, но все же была свободна в мышлениях и деяниях. Подмигнув старику, она звонко произнесла:
— Принимаю заказы! Хотите, что-нибудь вам свяжу?
— Я не люблю вязаные вещи. Петли вызывают у меня панику! Вот ткани — другое дело! Текстиль мне ближе.
Мила пригубила еще наливки и погрузилась в глубокое раздумье. Ей нравилось находиться в компании этого располагающего к себе человека, но что-то все же было в нем не так. Очередная порция терпкого, но сладкого напитка развязала ей язык, не глядя на собеседника, немного робко она произнесла:
— Алексей Алексеевич, почему вы так добры со мной? Помогаете, наставляете… окружаете заботой. Ведь я совсем чужой человек и вы меня совсем не знаете!
— Чужие могут стать близкими… а близкие — чужими. Но мой интерес к твоей персоне не бескорыстен. Придет день, и я попрошу тебя кое что сделать. Это не будет обычной просьбой. Мое добро в кредит, улавливаешь суть?
Милу смутили его слова, почему-то она опасалась слова «кредит» и всегда боялась быть должной. Девушка клюнула на наживку и теперь болталась на крючке, выходит, сама не желая того, она теперь чем-то обязана сильному дарителю… «Что ж, Мила, винить не кого! Сама виновата!» — мысленно фыркала она, прекрасно понимая, что жизнь — это большой рынок, на котором исповедуется религия взаимообмена. «Дашь на дашь!» — современный лозунг, характеризующий суть будничной циркуляции. Алексей Алексеевич смотрел на нее пристально, желая прочитать мысли. Отогнав неприятные мысли, она улыбнулась и произнесла со вздохом:
— Что ж… Как сказал мне сегодня один человек, долг платежом красен! Хорошо! Я буду на страже, чтобы в любой момент выполнить то, что вам потребуется!
— Как человек, давно занимающийся бизнесом, могу утверждать: это хорошая сделка! Поверь, тебе понравится мое предложение!
Кресла качнулись друг другу, и две руки скрепили договоренность крепким пожатием.
Глава 11. Возвращение Медведя
Утро началось с радостного визга, который переполошил весь дом. Миле внесли в комнату наряды, которые пришлись ей по вкусу.
— Столько платьев! Одно лучше другого! Есть костюмы, и даже домашний халат! — делилась она впечатлениями с Людмилой, которая в этот день слегка приболела и получила разрешение отлежаться в своей кровати. Девушка вернула своей тезке халат и продемонстрировала атласное домашнее одеяние, которое смотрелось очень изящно. Поправив темные волосы, рассыпавшиеся по персиковой ткани, она несколько раз прокрутилась, чтобы ее добрая приятельница могла оценить красоту наряда.
— Тебе очень идет! Уверена, Алекс оценит все твои наряды.
Мила на мгновение замерла, вспомнив, что Медведь возвращается вечером. «Интересно, как он отреагирует на щедрость предка? Вряд ли он одобрит тот факт, что его отец изрядно потратился на хитрую приживалку — лженевесту. Надеюсь, он не перегрызет мне горло!», — размышляла она, с благоговением дотрагиваясь до нежной ткани и на всякий случай морально готовясь к серьезной взбучке.
— Проклятые мигрени! Эти боли невозможно терпеть, — выдохнула Людмила, меняя в очередной раз компресс. Мила положила ладонь на ее горячий лоб и заботливо погладила, желая снять хотя бы часть боли.
— Не буду мешать. Если что-то нужно…
