Маргарита Южина - Хомут да любовь
– Мы сразу работать начнем или кофе попьем? – спросила Ксения.
– У меня время есть, можно и кофе... – просто согласилась Лина.
– Слушай, мы ж с тобой почти ровесницы, давай на «ты», ладно? – предложила Ксения.
И снова девушка ее поддержала. Они пили кофе и говорили о пустяках. Просто болтали о том, что так быстро наступило лето, радовались, что можно ходить в открытых платьях, и гадали – надолго ли эдакое тепло. А потом Ксения повела ее в гостиную. Именно там она и собиралась Лину писать.
– Ой, а это кто? – вдруг заметила Лина портрет Соболя.
– А-а-а... а это портрет, – растерялась Ксения. – Я тут пишу знаменитых людей и... и потом им продаю, вот. А вы знакомы?
– Н-нет... – медленно качнула головой Лина. – А почему он у тебя этот портрет не купил?
– Н-ну потому что... потому что я не продаю! – выпалила Ксения. – Я его пылкая поклонница и поэтому... вот оставила портрет себе... да...
– А-а, поклонница... – с пониманием протянула Лина. – То-то я смотрю, у тебя все стены им увешаны.
Ксения оглянулась. Черт! И в самом деле. Вот фотография, где Соболь на верблюде, а вон та, в рамочке, где он с фигуристом Костей Ростомановым, там вон с артистом Аршутиным, а здесь совсем молоденький – на фоне трамплина, с лыжами...
– Хорошего человека должно быть много, – рявкнула Ксения.
– Ну что ж... давай и меня размножим, – усмехнулась Лина и осторожно уселась в кресло. – Мне так сесть? Или как?
– Я сейчас все сама сделаю! – подскочила Ксения и усадила девушку в самом выгодном положении. – Ага... вот так... еще руку вот сюда... нет, немножко посвободнее... вот так хорошо!
Она чуть отошла, и взгляд ее застыл на девичьих чертах, а в голове металась мысль:
«Ну что в ней особенного? Светленькая... да... большеглазая, глаза отчего-то чуть испуганные... Худенькая, почти невесомая, маленькая... Ну почему он выбрал именно ее? – И сама же себе ответила: – А потому что и я бы на его месте Лину выбрала. И черт ее знает, почему...»
– Что-нибудь не так? – насторожилась гостья. – Вы так смотрите...
– Ничего страшного, это взгляд художника... стараюсь ухватить главное... – отговорилась Ксения. – И потом – мы договаривались на «ты».
Она и в самом деле старалась перенести на холст самое главное – этот свет, который поднимался откуда-то изнутри Лины. И света того в девочке было много.
– У тебя есть парень? – вдруг спросила Ксюша.
Лина удивленно хлопнула ресницами.
– Н-ну... знакомые, конечно, есть, но это все так... несерьезно как-то. А так, чтобы «мой парень», да нет, пожалуй...
– Тебе нужно, чтобы серьезно... – бормотала Ксения, увлеченно работая. – Тебе надо, чтобы обязательно принц, понимаешь?
– Как у тебя, да? – лукаво прищурилась она.
– Да! А что ты думаешь! Рядом с таким Соболем любая замарашка королевой смотреться будет! – оторвалась от мольберта Ксения.
– Могу себе представить, сколько у нас королев! У такого красавца, наверное, женщин – вагонами!
– Да что такое ты можешь представить! – обиделась за Соболя Ксения. – Да какой он красавец? Он же... ха! Соболь – красавец! Да у него и вообще никого нет! Так только... в Интернете целая туча, да дома осаждают... трое-четверо...
– Ежедневно? – склонила голову Лина.
– Да ты что!!! – вытаращилась Ксения. – Это за всю его жизнь!! Он и вообще на женщин не смотрит! В его-то возрасте ему уже и жену хочется, и сына... Да ты знаешь сколько ему лет?!! Ха! Ему же... у него самый золотой возраст!
– Я тоже хочу сына... – задумчиво проговорила Лина. – И чтоб Димкой звали. Дима... Димасик...
– Ну и... и чего? Зачем дело-то стало? Давай я тебя с ним познакомлю, с Соболем... – окончательно убивала собственные надежды Ксения. – Да чего я спрашиваю – он приедет и... и я познакомлю... Потому что он такой... он обязательно должен быть счастливым. Только ты... ты к нему отнесись поласковей, а то он так женщин боится...
– О-о-он? – даже подскочила Лина. – Да ты смеешься! А я слышала, что он ничего не боится! Ха! Испугался!
«Ага! Значит, слышала все же!» – мысленно усмехнулась Ксения. А вслух добавила:
– И все равно... давай его пугать не будем...
За те несколько дней, пока Ксения рисовала Лину, они сделались почти подружками. Ведь ничто так не связывает нежные девичьи души, как сердечные секреты. А секрет у них был, да еще какой! К тому же и сердечко Лины было уже Ксюшей изрядно расшатано – та непрерывно пела только о Соболе. Рассказывала все, ну или почти все о жизни своего героя. Только никак не могла сообщить, что гостья сейчас сидит в доме этого самого Эдварда Соболя, как-то не получилось. Сначала боялась спугнуть девчонку – подумает еще, что она ему родня и занимается сватовством! Нет, она по большому счету именно этим сейчас и занималась, но уж больно не хотелось, чтобы Лина так думала – Соболя не надо сватать, он и сам, если что, кого угодно!.. А потом... потом уже было поздно – чего ж раньше-то молчала, спрашивается! Охранник еще раз с соболезнованием взглянул на Ксению и быстро сбежал по лестнице.
Лина, ничего не подозревая, усаживалась в любимое кресло Эдварда и сразу же спрашивала:
– А какие у него родители?
– Нормальные, – кивала Ксения, начиная работать. – И вообще, у него одна мама. Такая сердечная женщина, я с ней даже по телефону разговаривала. Она так своего сына любит!
– Я б тоже сына любила, сын же... – задумчиво пожимала плечиками Лина.
– Нет, не тоже! Она его как-то по особенному! Умно как-то, – кидалась на защиту неведомой «родни» Ксения. – Она и в школу постоянно бегала, и заступалась за него перед учителями! Там же всем не слишком нравилось, что он на всякие сборы ездит, школу пропускает, а мать за него горой стояла. И не зря... За меня вот моя мама так не стояла...
Когда портрет был написан, Лина обрадованно захлопала в ладоши и тут же погрустнела.
– Жалко, больше вот так сидеть не будем... – вздохнула она.
– Ну-у... – неопределенно протянула Ксения. – Кто знает... нам ведь еще предстоит знакомство! А этот портрет я себе оставлю. Нет, ты потом, если захочешь, сможешь забрать, но у меня же выставка, ты ж понимаешь...
Лина не настаивала, хотя портрет ей понравился очень.
– Ты меня так хорошо нарисовала... написала! Вот бы Соболь увидел, правда?
– Ну как он увидит, что ты!! – замахала руками Ксения, но тут же напомнила: – В общем, ты не вздумай пропасть куда-нибудь – надо брать этого Соболя... нежно и бережно!
Лина весело фыркнула, и по ее глазам Ксения поняла, что никуда эта девчонка не пропадет... потому что она уже пропала... по самые уши... и, может быть, даже задолго до Ксюшиной активной деятельности.
