Маргарита Южина - Сокровище старой девы
– Она не может!!! – отчаянно пыталась влезть в разговор недоделанная вдова. – Она сейчас мужа встречать будет с работы!!. Гутька! Отдай трубку!!
Гутя уже и сама бросила трубку и понеслась искать ручку, чтобы записать адрес, пока не забыла. Аллочка подлетела к телефону, прилипла ухом, но из трубки уже неслись короткие гудки.
– А-а-а-а! – ринулась разгневанная дама на родственницу. – Моего мужчину уводить!
– Аллочка! Да приди ты в себя! – пыталась урезонить буянку Гутиэра. – Ты понимаешь, что человек звонил по делу! Ты уже забыла, что я руководитель клуба! Да какой там руководитель – я его создала, это мое детище! Поэтому все и обращаются именно ко мне, ну неужели непонятно? Быть может, этот Матвей звонил только для того, чтобы расспросить, как ему удобнее сблизиться с тобой! И вообще, я не уверена, что это он, голос какой-то…
– Ага! А я вот такая дура, взяла и поверила! Дудки! – бесновалась сестра. – Если он из-за меня с тобой встречается, значит, я тоже с тобой пойду!
Гутя поняла, что договариваться с Аллочкой сейчас бесполезно, а между тем Матвей Гусев через полчаса ждал ее по назначенному адресу. Гутя решила, что пока она красится, причесывается, домой, возможно, уже вернутся Фома с Варькой и, может, удастся с ними провести операцию по задержанию Аллочки дома. Времени ей, по всем подсчетам, должно было хватить.
Как Гутя и предполагала, к тому моменту, когда она накрасилась, Фома с женой и в самом деле вернулись. Выловив дочь, Гутя кратко обрисовала ситуацию, и Варька проявила чудеса смекалки:
– Аллочка! – позвала она тетку в свою комнату. – Ты не видела, мне вчера журнал пришел – самые красивые мужчины года? Он тебе не попадался? Очень жаль, там адреса самых завидных женихов напечатаны… А! Вот он! Думала потеряла.
Аллочке больше ничего и говорить было не нужно. Тигрицей кинулась она в комнату племянницы, выхватила из рук девушки глянцевый журнал и принялась лихорадочно листать страницы.
– Где, ты говоришь, адреса? – не отрывалась она от смазливых мужских лиц на фото.
– Да там дальше, листай внимательнее, – проговорила Варька, плотно прикрывая дверь.
Гутя не стала ждать, когда судьба подарит ей еще один шанс, ужом проскользнула в прихожую и неслышно выпорхнула из дома.
Только на остановке она смогла передохнуть. Интересно, зачем ее пригласил этот Гусев? Явно у парня что-то случилось, потому что у него был такой голос…
– Женщина, вошли – деньги сразу приготовьте! – прогнусавила кондуктор в переполненном автобусе.
Гутя нашарила в кармане мелочь, расплатилась и снова отвернулась к окну.
– А вы, женщина? – добивала кондуктор другую пассажирку.
– А за меня вон та дама расплатится, – услышала Гутя до тошноты знакомый голос.
Так и есть, рядом с ней стояла Аллочка, презрительно кривила губы и обиженно пялилась в грязное окно.
Глава 4
Проверка на инфаркт
– Ну и чего ты за мной потащилась? – ворчала Гутя, подходя к нужному дому.
– Молчи лучше, – огрызалась Аллочка. – Сама, главное, к моему жениху на свидание несется, и еще недовольна!
– Завтра же отправлю тебя в деревню к родителям, ты мне так всю работу загубишь!
– А ты поменьше с моими женихами работай! Своих уже иметь надо… И никуда я не уеду, сюда приехала, здесь и помирать буду!
Гутя уже даже не отвечала. Ее тревожило одно – зачем ее вызвал Гусев. И станет ли он с ней говорить, если увидит, какой хвост Гутя притащила за собой?
Нужная квартира оказалась весьма убогой, на ней не имелось даже дерматиновой обивки, в то время как у всех на площадке были установлены сплошь металлические двери.
– М-да… бедновато… – Гутя прищелкнула языком.
– Это он, наверное, снимает, – тут же заступилась за кавалера Аллочка. – Звони давай, ждет же человек.
– Да куда звонить-то? Здесь даже звонка нет!
Звонка и правда не было. Тогда Аллочка, поправив шапочку и придав своему лицу выражение наивности, как у первоклассницы, с силой молотобойца забарабанила в дверь.
От ее ударов дверь легко отворилась.
– О! Смотри! Дверь сама открывается! – радостно фыркнула Аллочка и сунулась в квартиру.
– Стой! – крикнула ей Гутя. – Нельзя входить, когда дверь вот так – нараспашку!
– Да отстань ты, – отмахнулась Аллочка, смело продвигаясь в прихожую. – Это ты мне специально лапшу на уши вешала – по делу он тебя звал! Он небось сейчас развалился в спальне и ждет тебя, приготовленный ко всяким пошлостям. Я сама по телевизору видела…
Гуте ничего не оставалось делать, как шагнуть вслед за сестрой.
Дверь в комнату была закрыта, и Гутя на минуточку поверила догадкам Аллочки. Но едва они раскрыли дверь, как от догадки не осталось и следа.
По всей комнате на полу стояли зажженные свечи, на стене висел огромный портрет Геннадия Архиповича и, казалось, он по-бесовски усмехается.
Даже крикнуть женщины не могли – так сковал ужас. Уже через секунду, толкая друг друга, они кинулись обратно к двери, но та была захлопнута, хотя ни Аллочка, ни сама Гутя дверь за собой не запирали. Гутя никак не могла открыть дверь – замок в темноте было найти трудно, да еще руки дрожали, и сердце колотилось где-то в горле. А спину будто прожигал взгляд погибшего Геннадия Архиповича. И уж совсем женщины чуть не грохнулись в обморок, когда из Гутиной сумочки донесся дурацкий марш Мендельсона.
– А-а-а! – не выдержав, завопила Аллочка. – Ты еще и свадьбу здесь заказала?!!
Гутя привалилась к стене и постаралась успокоиться, в такой ситуации никак нельзя давать волю нервам, можно сойти с ума. В конце концов кто-то решил подшутить… если не придумал нечто большее…
– Я не пойду больше замуж за Геннадия!! – чуть не в истерике вопила Аллочка. – Даже и не включай мне этот марш! Даже и не надо мне никакой свадьбы!!
– Какая свадьба, это мой сотовый телефон… – постаралась спокойно проговорить Гутя.
Ее тон подействовал на сестру, точно нашатырный спирт, она замолкла и теперь только хватала ртом воздух.
– Алло, – ответила Гутя.
В трубке секунду помолчали, а потом какой-то неживой голос, без малейших интонаций, проговорил:
– Что ж вы, Гутиэра Власовна, старых членов клуба забываете? Быстро вы их на новых поменяли. К Гусеву пришли? А ко мне кто придет, на могилку?
Гуте снова стало плохо. Она уже не позволяла себе безумно предаваться ужасу, пыталась держать себя в руках и понимала умом, что это работа совсем даже не погибшего, однако не было никаких сил обернуться назад, где с портрета во всю стену страшно щурился безобидный при жизни Геннадий Архипович.
– Ваша шутка получилась не смешной, – как можно строже проговорила она. – Боюсь, этим придется заняться, я не люблю, когда меня хотят напугать.
