Иди ты... в жёны (СИ) - Кит Тата

Что поза, что взгляд говорили о том, что он пытается выдать себя хозяином положения.

Я закатила глаза, но не стала никак не комментировать поведение павлина, прижавшего к дивану свою жопу, но не сумевшего припрятать хвост.

- Ну, что, тёть Люда, приступаем? – спросила я, заглянув в глаза женщины через отражение в зеркале.

- А, давай! – она уверенно махнула рукой, которую тут же спрятала под простыню. – Перед смертью не надышишься.

Я смешала компоненты краски, надела одноразовые полиэтиленовые перчатки и всё это время чувствовала на себя взгляд Титова. Через отражение в зеркале тоже наблюдала за ним, а если быть точнее – за тем, как он пялился на мою задницу и иногда на Никиту.

Никита же вовсе залип в телефоне и не обращал ни на кого внимание. Судя по всему, с кем-то переписывался.

- Мальчики, ну вы хоть подружитесь. На кухню сходите, чай попейте. Я там булочек с повидлом с утра напекла, - предложила им тётя Люда.

По лицу Титова поняла, что предложение ему понравилось. Аппетит у него, конечно, завидный.

А вот Никита, лишь на секунду оторвавшийся от экрана мобильника, отрицательно качнул головой:

- Не, мам. Мы же только что из-за стола.

- А у меня уже есть своя булочка, - произнес Титов с интонацией альфа-пикапера. – Да, булочка моя?

Поймал мой взгляд в отражении зеркала и подмигнул, сально ухмыльнувшись.

- Ой, какой! – тётя Люда игриво хихикнула, пока я всеми силами старалась игнорировать любителя плоских стен с тонной штукатурки, который вдруг решил прикинуться любителем сдобы. – Повезло тебе, Любаша. Такой парень открытый, хороший, общительный…

Чем больше тётя Люда его хвалила, тем сильнее раздувалась грудь Титова от гордости за самого себя.

- Я ещё и красивый, - добавил он, нисколько не скромничая.

- Это да, Саша! – активно соглашалась с ним тётя Люда. – Вот, что есть, то есть. Ты, кстати, не подскажешь, как такие мышцы накачал? Может, моему Никитушке подскажешь? А то он рядом с тобой таким сухоньким кажется…

- Мам! – воскликнул Никита возмущенно, пока Титов был на грани лопнуть от самолюбования. – Нормальный я! Просто предпочитаю бег, а не железо в зале тягать.

- Зря. Можно отлично совмещать и то, и другое. А отговорки всегда найдутся, - будто невзначай обронил Титов, с нарочито скучающим видом разглядывая свои ногти.

- Каждому своё, - Никита не отрывал взгляд от телефона, но даже я почувствовала, как обстановочка на диване начала накаляться. – Я предпочитаю провести время со своими детьми и женой, а не с гантелями и гирями.

- А я – со своей булочкой, - он снова подмигнул моему отражению.

- А мог бы свою булочку на фитнес сводить. Потому что булочке не мешало бы стать менее пышной, - протянула я, докрашивая волосы соседки.

Я в этот момент все, находящиеся со мной в зале, хором начали убеждать меня в том, что с фигурой у меня всё отлично.

- Не вздумай, Любаша! Ты же самый сок! Так и должны выглядеть нормальные здоровые женщины! А эти анорексички… да кому они нужны?! Извращенцам только всяким, – возмущалась тётя Люда. – Не слушай никого!

- Ага. И не скушай, - иронично добавила я.

- Об этих тощих же даже не погреешь зимой. А зимы-то у нас долгие. Да и осень с весной теплом тоже не балуют. Так что, Любаша, даже не думай худеть.

- Я за этим прослежу, - поддакнул Титов.

- Но спортом можно заниматься просто ради здоровья. Не обязательно использовать его как инструмент для похудения.

Никиты всегда был такой душный или это с возрастом пришло?

- Ой, Никитка, не умничай! – тётя Люда махнула на него рукой, очень точно сократив количество слов, которые я хотела было мягко высказать Никите.

Титов самодовольно ухмылялся.

Пока мы ждали положенное время, после которого можно будет смыть с волос краску, Никита и Саша ещё несколько раз зацепились, завуалированно споря и разных пустяках.

Никита говорил, что в городе жить лучше, а Саша с ним не соглашался, уверяя, что лучше в деревне.

Они даже не смогли договориться о том, что включить по телевизору. В какой-то момент мне показалось, что они, не поделив пульт, подерутся. Я даже была на грани выгнать Титова, чтобы перестал строить из себя черт-те что.

Когда с покраской, макияжем и даже с выбором платья для ресторана было покончено, мы, наконец, смогли покинуть дом соседей.

Я планировала отчитать Титова у себя дома за закрытой дверью, но появился тот, кто сделал это гораздо лучше, чем смогла бы я.

Анатолий – соседский петух, который снова перелетел через забор, похоже, заново отрастив подрезанные недавно крылья.

Едва увидев Титова, он помчался в его сторону, крича что-то на своём петушином и взлетая в воздух.

Вот теперь-то улепетывающий Титов поджал свой павлиний хвост, вереща что-то на матерном.

Глава 22. Санька

Глава 22. Санька

- Петушара! – я злился и психовал, глядя на своё отражение в трельяже. Сейчас как никогда пригодились все три его зеркала, чтобы хорошо разглядеть урон, причиненный мне соседским петухом.

Так, как исцарапал мою спину, не делала ни одна из моих бывших. Даже и не знаю теперь, радоваться мне или плакать.

Всё щиплет, горит и чешется.

А Авдеева только злорадно подхихикивает на кухне. Она, и пока от меня петуха оттаскивали, не особо грустила.

Я начинаю подозревать, что это именно она выдрессировала всех этих пернатых, чтобы они не давали мне спокойной жизни в её деревне.

- Тебе не кажется странным, что именно на тебя набрасываются местные пернатые? – крикнула Люба из кухни. – Может, на тебе порча какая-нибудь? Давай, яйцо по тебе покатаем.

- Не надо по мне катать никакие яйца. Лучше бы мазь какую-нибудь предложила. Или укол от столбняка… Или чем болеют всякая безхозная живность?

- Чё это она бехозная? – хмыкнула Люба, когда я зашёл на кухню. – У Анатолия и Леонида есть хозяева и даже загранпаспорта. Дети вчера нарисовали, чтобы они смогли заграницу слетать.

- Я этим двоим такую заграницу устрою, и паспорта не понадобятся! Одного запеку по-немецки, а из другого сделаю куриный французский суп, - подошёл к Авдеевой, которая стояла у плиты и увлеченно жарила… - Что это?

- А ты как думаешь?

- Не знаю. Пахнет вкусно. Необычно.

- Муку обжариваю.

Я думал, меня уже ничем не удивить, но Авдеева смогла.

- Зачем её обжаривать? Это полноценное блюдо?

- Это добавка для подливы. Как загуститель. Вкусно, вообще-то.

- Не знаю… - протянул я со скепсисом. – Мука, да ещё и жареная…

- Моя бабушка всегда так делала. А сегодня я что-то вспомнила об этом и решила тоже сделать.

- Сковорода, я смотрю, тоже от бабушки досталась?

По сковороде и черному нагару на её внешних стенках было видно, что ей уже лет триста. И все эти триста лет ею ежедневно пользовались.

- Много ты понимаешь? – усмехнулась Люба, помешивая уже золотистую муку. – Лучше старых бабушкиных чугунных сковородок ещё ничего не придумали. Ни на одной антипригарной не готовится так вкусно картошка. А ты вспомни, как ты блины и оладьи за обе щеки уминал. Что-то на сковороду не жаловался.

- Мне повезло не видеть её раньше.

- Неженка, - Авдеева несильно шлепнула меня по плечу деревянной лопаткой, которой перемешивала муку.

- И долго её так жарить?

- Ещё немного. Золотистой вся станет, и тогда можно пересыпать к мясу и делать подливу. Помню, бабушка раньше, когда я ещё совсем маленькая была, делала мне кашу из муки.

- Настолько бедно жили? – поморщился я сочувствующе.

- Скорее, детство бедное и моих бабушки и дедушки было. Послевоенное. Помню, как бабушка утром жарит муку. Запах на весь дом. Вкусный-вкусный! - Авдеева мечтательно зажмурилась. - Муку обжарит, потом добавит в неё молоко, мёд. Перемешает всё это, чтобы комочков не было. Прокипятит. Потом перед подачей масло сливочное добавит. Домашнее. Очень вкусно! Блин, вспомнила! Теперь хочется, - рыкнула она, забавно надув губки.