Играя на струнах души (СИ) - Солсбери Дж. Б.

— Если от нее столько проблем, зачем ты ее пригласила?

Она натягивает бейсболку поглубже на голову, как будто может скрыть под ней тот стыд или вину, которые таит в себе.

— Я не знаю. Она моя мать. Живет здесь, в Нью-Йорке со своим парнем, и, наверное, я подумала… — Девушка тяжело вздыхает.

— Ты подумала, может быть, она изменилась?

— Думаю, я просто продолжаю верить, что в следующий раз, когда увижу ее, она будет вести себя как мама.

— Признаюсь, — говорю я, хмуро глядя в ту сторону, куда ушла Тори, — трудно представить, как она воспитывает маленькую Томми.

— За то короткое время, что я жила с ней, она очень мало занималась моим воспитанием. Для этого ей пришлось бы надолго задерживаться дома.

Является ли Тори причиной того, что Тейлор в детстве оставалась без еды? И после этого она все еще хочет, чтобы эта женщина любила её.

У меня возникает непреодолимое чувство, что девушку нужно обнять, но когда оглядываю комнату, вижу немногочисленных задерживающихся фанатов и персонал, я понимаю, что это не то место.

— Пойдем. — Я дергаю головой в сторону выхода. И благодарен, когда девушка следует за мной в пустой коридор. Я притягиваю ее в свои объятия, согреваясь от ощущения ее в моих руках. — Эй.

Она пытается вырваться из моих объятий.

— Я в порядке.

— Я знаю, что в порядке. — Я закатываю глаза на ее несносную потребность казаться сильной. — Просто позволь мне все равно тебя обнять.

В ее груди раздается рык, и я почти вздыхаю от облегчения, когда чувствую, как она прижимается и хватает мою футболку сзади.

— Семьи — полный отстой.

Она ворчит.

— Некоторые больше, чем другие.

Я кладу свой подбородок на ее голову.

— Не беспокойся о сегодняшнем вечере. Я присмотрю за твоей мамой.

— Я видела, как ты присматривал за ней раньше. Ты же знаешь, что сиськи — это просто жир, верно?

Я ухмыляюсь, благодарный за то, что она этого не видит.

— У твоей мамы убойная грудь. Видимо, ген больших сисек проскочил через поколение… А-а-а!

Томми накручивает на кулак резинку моих трусов, и резко тянет вверх. Я пытаюсь оттолкнуть ее, но она только сильнее тянет.

— Что ты сказал о моих сиськах? — Она использует обе руки и дергает так сильно, что я слышу, как трещат швы.

— Твои сиськи великолепны! Они… Ай! Ты убиваешь мои яйца!

Еще один рывок.

— Твои сиськи сексуальны! Особенно твои соски! Я хочу пососать их…

Девушка отпускает меня и отступает назад, глаза расширены, рот приоткрыт.

Я ослабляю ткань вокруг члена и яиц и выдыхаю, когда кровообращение восстанавливается.

— Ты намного сильнее, чем кажешься.

Она все еще выглядит в шокированной, глядя на меня.

— Я зашел слишком далеко?

Она моргает.

— Похоже на то. — Все, что происходит с этой девушкой — это вызов. Я должен помнить, что она неопытна и легко пугается. — Я не буду извиняться за честность.

— Мы просто друзья, — говорит она едва слышным голосом.

Я прищуриваю один глаз и подхожу ближе.

— Ты уверена в этом?

Ее дыхание учащается, а взгляд опускается к моим губам.

Я ухмыляюсь.

— Спорим, я знаю, о чем ты сейчас думаешь. — Я направляю ее, пока она не упирается в бетонную стену. — Ты умираешь от желания, чтобы я тебя поцеловал. — Снимаю с ее головы кепку и отбрасываю ее в сторону. — Ненавижу, когда не вижу твоих глаз.

Девушка застывает, глядя на меня — то ли в страхе, то ли в желании, я не знаю точно, но надеюсь, что это последнее.

— Скажи мне правду, Тейлор.

Ее глаза вспыхивают.

— Ты отчаянно хочешь, чтобы я снова тебя поцеловал. — Она прижимает ладонь к моему животу. Я смотрю вниз, наблюдая за ней, бросая вызов ей оттолкнуть меня. — Так же, как я отчаянно хочу поцеловать тебя.

Она сжимает ткань моей футболки в обоих кулаках. Я ухмыляюсь, опускаюсь ниже, поднимаю ее на носочки и целую. Сначала медленно. Она не открывается мне. Я облизываю ее нижнюю губу, целую уголки ее рта, и девушка, наконец, впускает меня. Я стону от первого вкуса ее теплого, влажного рта. Такого чистого, непорочного, сладкого.

Обхватываю ее за спину и притягиваю ближе, чувствуя, как ее тело прижимается к моему. Свободной рукой скольжу вверх по ее руке к шее, где бешено бьется пульс. Наши тела словно созданы друг для друга — ее тело прилегает к моему, как последний кусочек головоломки. Ее мягкость к моей твердости, ее нежность к моей агрессивности, ее трепет к моей силе — абсолютное инь и ян. Я наклоняю голову, углубляю поцелуй, прижимаю девушку к стене, облизывая ее рот. Опускаю руку на переднюю часть ее кофты и чувствую, как ее напряженный сосок пробивается сквозь ткань. Никаких чашечек, косточек, пуш-апов или кружев. С ней я получаю то, что вижу. Естественная и настоящая, между нами нет ничего, кроме слоя хлопка. Я провожу большим пальцем по упругому кончику. Девушка задыхается в поцелуе и дрожит в моих руках.

— Ты такая чувствительная, — шепчу я, продолжая терзать чувствительный кончик. — Реагируешь на самое невинное прикосновение. — Я доказываю свою точку зрения, добавляя легкое давление, которое заставляет ее губы разойтись, а дыхание участиться. — Чертовски красивая.

Я целую ее челюсть до шеи, упираюсь губами в точку пульса и щипаю сосок через ткань. Вибрация ее ответного стона проникает прямо из ее горла к моему члену. Мне нужно почувствовать ее, кожа к коже. Если бы мы были одни, где-нибудь наедине, я бы стянул с нас футболки, чтобы почувствовать ее мягкое тело рядом с моим. Почувствовать, как ее сердце бешено колотится в моей груди. Я делаю следующую лучшую вещь и просовываю руку ей под рубашку. Кладу ладонь на ее плоский живот, давая девушки шанс сказать «нет». Она выгибает спину, предлагая мне себя в безмолвной мольбе.

Пробираюсь пальцами выше, по ее грудной клетке, пока не чувствую нежную выпуклость ее груди. Как я и думал, они небольшие, но когда глажу округлую плоть, на ум приходит только одно слово. Идеально.

Я снова завладеваю ее ртом, одновременно сжимая ее грудь. Ее тугой сосок скользит между моими пальцами, и я щипаю, тру и побуждаю его напрячься. Она прижимается своими бедрами к моим, и я задаюсь вопросом, достаточно ли у нее опыта, чтобы хотя бы понять, чего она ищет. Ее тело просит контакта, жаждет восхитительного трения, которое уймет боль в животе. Я хочу попробовать ее на вкус. Могу поспорить, что едва дотронусь до нее, она рассыплется в моих объятиях.

— Раздвинь ноги. — Я просовываю колено между ее бедер и чувствую, как ее вес падает на него.

Ее дыхание сбивается.

Я улыбаюсь ей в губы и снова целую, на этот раз надавливая бедром и круговыми движениями поглаживая ее сосок. Набираю медленный, твердый ритм, показывая ей, как легко потушить этот огонь, который с каждой секундой становится все острее. Хватаю ее за бедра и показываю, как двигать ими волнообразно, обучая ее добиваться собственного удовольствия.

Тейлор прикусывает губу, ее глаза закрыты, и она откидывает голову в сторону.

— Что-то есть… — Она стонет и качает головой. — Это слишком, я не…

Я успокаиваю ее поцелуем, более агрессивным, когда покусываю и посасываю ее губы. Она отрывает свой рот от моего, задыхается, а ее серые глаза устремлены на меня.

— Я чувствую слишком много… — Она задыхается и сжимает в кулак мою рубашку.

Я видел оргазм большего количества женщин, чем могу вспомнить, и ни один из них не был запоминающимся. Но когда бедра Тейлор начинают дрожать, ее губы раздвигаются в беззвучном крике, а тело напрягается, когда оргазм пронзает ее насквозь, это зрелище впечатывается в мою память.

— Великолепно, — шепчу я, пока она преодолевает последние волны своего оргазма. — Так чертовски сексуально.

Ее тело обмякает в моих руках.

— Что только что произошло?

Я смахиваю ее волосы с лица и беру ее за подбородок. Мои щеки болят от ухмылки.

— Ты никогда раньше не испытывала оргазм?

Девушка опускает подбородок, и я чувствую жар на ее коже, когда она краснеет.