Другая девушка (ЛП) - Вольф Триша

На перевале не существует равновесия. Почти абсолютная темнота вокруг искажает восприятие верха и низа. Это все равно, что идти по чистилищу, боясь, что следующий шаг приведет тебя за край.

Но я продолжаю на ощупь преодолевать камень, дюйм за дюймом, и слышу, как тяжело дышит Эддисон впереди меня. Ветер завывает так, словно решил защитить гору от непрошеных гостей.

Воздух здесь, наверху, ледяной, холодный, неумолимый.

Ощущение времени теряется. Кажется, что проходят часы, а не минуты, когда я начинаю приближаться к Эддисон. Мы, наверное, где-то на середине хребта. Она остановилась.

— Я не смогу, — говорит Эддисон, ее голос почти теряется в бездне. Она паникует и пытается обернуться, размахивая руками в воздухе.

Все происходит быстро.

Эддисон переходит выступ, исчезая из виду.

Все мое тело пронзает тревога. Все кончено. Один момент просветления, когда хаос во вселенной прекращается, время замедляется, и я перевожу дыхание. Затем:

— Помогите!

Крики Эддисон доносятся из ямы. Я слышу, как она цепляется за камни. Снова и снова она вопит в темноте, ее крики сотрясают воздух, пока мой мозг не начинает пульсировать от ее пронзительного голоса.

Ее мольбы наслаиваются на воспоминания, соединяя два момента воедино.

Эхо прошлого разрывает пространство и время.

Шрамы на моих ладонях пульсируют, и я смотрю на руки.

Говорят, если вы сможете посмотреть на свою руку во сне, то поймете, что спите… и можете заставить себя проснуться.

С внезапным приступом ужаса я понимаю, что эта теория не работает при ночных кошмарах.

Глава 20. Ошибка в сознании

Лэни: Раньше

Я не должна быть здесь.

Паническая мысль пронзает меня в тот момент, когда его руки обхватывают мою шею.

Я последовала за Джереми на пляж. Знала, что он встретится с Ириной. На нашем месте. Я отчаянно хотела увидеть его, попытаться помириться… даже если мне было больно видеть их вместе.

Мне просто хотелось понять, почему он так жестоко обошелся со мной, почему он с друзьями выставлял меня на посмешище. Я всего лишь любила его, а он так болезненно выставил на всеобщее обозрение свой отказ от этой любви, что вся школа теперь знала о нас.

Я только хотела, чтобы мучения закончились. Это была последняя попытка исправить причиненный ущерб.

Но я совершила ошибку. И понимаю это сейчас, когда руки учителя Уитмора сжимают мое горло.

— Такие маленькие грязные шлюшки, как ты, все портят, — его слова льются на меня ядом и брызжут слюной, когда он наваливается на меня сверху.

Я задыхаюсь от спазма в горле, легкие отчаянно нуждаются в воздухе.

— Помогите.

Рассыпчатый песок подо мной разъезжается, и я чувствую, что тону.

Я молюсь, чтобы песок поглотил меня.

Я все испортила. Каким-то образом я ошиблась…это становилось все более очевидным, даже когда свет начал меркнуть.

— Она моя, — рычит он, его руки сжимаются на моей шее, словно тиски. — А твои выходки заставили ее вернуться к нему.

Его колени давят на мои руки, не давая мне ни пошевелиться, ни подняться. Я сжимаю ладони в кулаки, и ощущение ногтей, впивающихся в кожу, помогает облегчить боль.

Я все еще здесь. Все еще жива.

У меня перед глазами все расплывается, но я замечаю блестящий серебряный нож, который подносят к моему лицу…

Затем от сдавленного звука моих легких мир погружается во тьму.

«Помогите. Помогите. Помогите мне!» — продолжает кричать мой разум, пока я угасаю.

***

Эллис: Сейчас

Я смотрю на белые шрамы на своей ладони, ветер треплет волосы по лицу. Сильный порыв вырывает воздух из легких, я задыхаюсь, страх вновь пережить этот кошмар становится слишком реальным.

«Это реально. Это случилось, Лэни».

Я зажмуриваюсь и пытаюсь выбросить доктора Лейтон из головы. Но ее слова звучат правдиво.

— Помоги мне! О, боже…

Голос Эддисон прорывается сквозь туман в моем сознании, и я смотрю на перевал. Она висит на выступе хребта, вот-вот ослабит хватку.

Я ясно понимаю, что должна сделать, и, пригнувшись, ползу по каменистой тропинке к ней.

— Дай мне руку.

Я протягиваю ей руку, предлагая возможность ухватиться за меня. В ее широко раскрытых, заплаканных глазах читается нерешительность, но когда она смотрит вниз, чертыхается и цепляется за мое предплечье.

Вытащить ее наверх — задача невыполнимая, но я не отпускаю ее. Держу ее за руку, а она цепляется за мою.

— Ты должна отпустить вторую руку, Эддисон, — говорю я ей. — Тебе придется перелезть через меня.

Она в ужасе качает головой.

— Я упаду.

— Я не позволю тебе упасть. Обещаю, — и я с облегчением осознаю, что говорю это искренне.

И снова ее нежелание доверять мне отнимает драгоценные секунды. Ее хватка начинает ослабевать… Она использует выступ как рычаг. Ее рука цепляется за мою спину, и она, наконец, находит опору.

Я стискиваю зубы, стараясь не обращать внимания на пронзительную боль, от которой кажется, что мое плечо вот-вот вывихнется. Наконец, Эддисон начинает подтягиваться вверх. Она переползает через меня, пробираясь обратно по узкому проходу.

Затаив дыхание, я лежу, моя грудь горит огнем. Кожу покалывает от холодного ветра и от того, что Эддисон использовала меня как лестницу. Я не замечаю опасности, пока не становится слишком поздно.

Чувствую, как из моей спины вытаскивают нож.

Предательство — это жаркое пламя, обжигающее грудь. Я поворачиваю голову, чтобы посмотреть на Эддисон.

— Прости, — говорит она дрожащим голосом, ее лицо перепачкано грязью, а глаза блестят. — Но я просто не могу тебе доверять, ты психованная сука.

Она вонзает нож мне в бедро. Каждый онемевший нерв оживает от боли. Я хватаюсь за рукоять ножа трясущейся рукой и, чертыхаясь, выдергиваю.

Неразумно…

Меня и раньше оставляли умирать — и, несмотря на то что многие этого хотели, я выжила. Если я здесь истеку кровью до смерти, то все равно позабочусь о том, чтобы забрать эту суку с собой.

Эддисон начинает пятиться назад по проходу, не сводя глаз с меня и ножа в моей руке. Отойдя достаточно далеко, чтобы почувствовать себя в безопасности, она оборачивается, и порыв ветра сбивает ее с ног.

Я вижу момент, когда это происходит. Роняю нож и тянусь к ней, как будто могу предотвратить ее падение, но все быстро заканчивается. Эддисон исчезла. Глухой крик следует за ней по темной пропасти.

Я смотрю вниз, в темноту ущелья.

Ты пыталась спасти ее или столкнуть?

Я тут же прогоняю эту мысль. Конечно, я пыталась спасти ее. Я не чудовище.

Я хотела, чтобы Эддисон и ее ложь исчезли, да, но не таким образом. В конце концов, здесь, почти на краю света, я понимаю, что хочу лишь, чтобы Картер выбрал меня. Смерть Эддисон ничего не значит.

С этой мыслью приходит жизненно важное осознание. Я сказала ей, что может существовать только одна реальность. Когда Эддисон переступила черту, ее версия правды ушла вместе с ней.

Остается только одна правда — моя.

Когда над горной вершиной поднялся рассвет, окрашивая все в розовые и темно-пурпурные тона, я начала медленно и мучительно перебираться через перевал. Я вымотана, мое тело разрывает от боли, нога кровоточит, но я вернусь новой версией себя. Позади осталось прошлое. Впереди — будущее, и все, чего я хочу, — наступление завтрашнего дня. Он совсем рядом…так близко.

Когда я, наконец, перебираюсь через выступ, вижу, что Картер ждет меня по другую сторону Зуба Дьявола.

Я вся в синяках и почти сломлена, когда падаю в объятия Картера, но его успокаивающий запах окутывает меня, прогоняя остатки страха. Я не спрашиваю его, как он сюда попал или как узнал, где меня найти. Просто верю: это знак, что нам суждено быть вместе.

— Ты здесь, — говорю я в подтверждение.

Он гладит меня по волосам.

— Тебе не нужно было ничего доказывать, — говорит он, словно вторя моим мыслям. — Я всегда выбирал тебя.