Лука (ЛП) - Брайан Сара -

После того как Лука убрал все принадлежности, он сел рядом с ней, чтобы посмотреть, как его тяжелая работа воплощается в жизнь.

— Что ты думаешь, дорогая?

— Это прекрасно, — прошептала она.

— Весной, когда появятся цветы, будет еще красивее.

Для нее это не имело значения. Ей нравилось, как он выглядит на всех стадиях. Она только жалела, что не могла увидеть его до смерти его матери.

— Могу я задать тебе вопрос?

Он повернулся к ней.

— Я же сказал тебе, ты можешь спрашивать меня о чем угодно, Хлоя.

— На что это было похоже, когда твоя...? — Она запнулась, не в силах произнести вопрос, боясь, что это может его расстроить.

— Когда твоя мама заботилась о нем?

Он кивнул.

Лука окинул взглядом просторы огромного двора.

— Он выглядел более полным, здоровым и даже казался ярче. Большинство цветов погибло вместе с ней. Я заставил некоторые из них вырасти снова, но другие я все еще пытаюсь.

Она не сомневалась, что однажды ему удастся вернуть все на прежний уровень, если не лучше. Изменения, которые она заметила с тех пор, как впервые увидела его, были радикальными.

Ей нравилось слушать о его матери. Это заставляло его казаться более... человечным. Глядя на него, она хотела услышать больше, надеясь, что это поможет ей понять, почему он был таким, каким был.

— Ты расскажешь мне, какой она была?

— Ее звали Мелисса, у нее были светлые волосы, как у Марии, и зеленые глаза, как у Неро. Она была самым милым и добрым человеком, которого только можно было встретить, и все ее любили. Быть дома с детьми и садом - это все, чего она когда-либо хотела или в чем нуждалась. — Его глаза потемнели, а голос стал мрачным. — Никто из нас не заслуживал ее, ни мой отец, ни особенно я. Она была такой милой, что я не могу представить, каково было ей когда её первый ребёнок родился чудовищем. — Он сделал небольшую паузу, прежде чем продолжить: — Но ни разу она не любила меня меньше, даже когда видела меня в худшем виде.

Хлоя тихо сидела рядом с ним, не зная, что сказать человеку, который считал себя чудовищем. Не было ни слов, ни утешения, которое она могла бы дать, чтобы помочь ему пережить потерю матери. Она могла сказать, что он любил ее, но не была уверена, знает ли он об этом в глубине души, потому что считал себя лишенным чувств.

Некоторое время они сидели в тишине, ни один из них не хотел разрушать то, что было перед ними или между ними. Она не знала, сколько прошло времени, прежде чем он заговорил.

— Я собираюсь привести себя в порядок, а потом приступить к ужину. Не торопись.

Он собирался покинуть ее, но она должна была сказать ему что-то прежде, чем он это сделает.

— Лука…?

Он остановился, глядя вниз на нее, туда, где она сидела в траве.

Было трудно отвести взгляд от океана цветов, которые колыхались на ветру, напоминая ей волны, на Луку, но она хотела, чтобы он увидел, что она имеет в виду каждое слово.

— Если бы она все еще была здесь, я думаю, она была бы довольна тем, что ты сделал. Ей бы понравилось здесь, так же как и мне.

Было очевидно, как сильно он хотел протянуть руку и коснуться ее в этот момент, но он не сделал этого, удовлетворенный словами, которые она дала ему.

— Я тоже так думаю, дорогая.

Хлоя продолжала сидеть и смотреть, как он уходит. С каждым шагом, который он делал, удаляясь от нее, она чувствовала, что сад становится все более красивым.

Двадцать пять

За все приходится платить

Когда перед ней поставили тарелку с фрикадельками и спагетти, она не могла не улыбнуться.

Лука заметил это, когда сел рядом с ней со своей тарелкой.

— Все в порядке?

— Да. — В этом-то все и дело. Каждый день он готовил ей ужин, и каждый раз это было блюдо, которое ей нравилось. Однако ни разу он не спросил ее, что ей нравится или не нравится. Он всегда, как ни странно, знал. — Спагетти с фрикадельками - вообще-то одно из моих любимых блюд.

Он выглядел довольным.

— Что ж, хорошо. Надеюсь, тебе понравится.

Взяв свою посуду, она откусила кусочек спагетти, зная, что это будет вкусно, но не настолько, насколько вкусным он показался ей в ту же секунду, как оказался во рту. Она должна была догадаться, основываясь только на том факте, что он итальянец.

— Это лучшее, что я когда-либо ела.

— Спасибо, дорогая. — Разрезая фрикадельку, он спросил: — Какое твое любимое блюдо?

Хм. Ей пришлось на мгновение задуматься. Это был трудный вопрос, когда перед тобой была вкусная еда, а ты не была привередливым едоком.

— Это сложно, но я думаю, что мое любимое блюдо - это чили.

Он, казалось, не поверил в это, так как сделал сомнительное лицо.

— Чили?

Она сделала недоверчивое лицо в ответ.

— Что не так с чили?

— Я просто никогда не слышал, чтобы кто-то говорил, что его любимое блюдо - чили. Не думаю, что я когда-либо пробовал достаточно хороший чили, чтобы он мне понравился.

Подумав об этом, она тоже никогда не слышала, чтобы кому-то он так сильно нравился. Казалось, что это одна из тех вещей, без которых можно прожить, в отличие от пиццы или картошки фри.

— Ну, когда это правильное чили, это одно из лучших блюд, которое можно попробовать.

— Что тебе в нем нравится? — спросил он с любопытством.

— На самом деле я не знаю. — Она погрузилась в размышления, пытаясь понять это до того, как ее осенит.

— Оно просто заставляет меня чувствовать себя тепло и дома, я думаю... И счастливой. Я чувствую себя счастливой, когда ем это. Это странно?

Посмотрев на нее зелеными глазами, он покачал головой.

— Нет, дорогая.

— Я думаю, мне так нравится это блюдо, потому что это единственное, что моя мама умела готовить. — Ее мама украла рецепт у своей сестры, и только поэтому он получился вкусным.

— Я никогда не готовил его раньше, но я попробую сделать его для тебя.

— Все в порядке. Я не хочу...

— Нет, я хочу. Я не могу обещать, что это будет хорошо, но я хочу попробовать для тебя.

— Хорошо. С-спасибо. — Она улыбнулась и вернулась к еде.

Остаток трапезы прошел в молчании. Это было слишком вкусно, чтобы продолжать разговор. Это действительно были лучшие спагетти, которые она когда-либо ела, вплоть до последнего кусочка.

Только когда последний кусочек был съеден и Лука встал, она поняла, что будет дальше.

Она нервно поднялась и взяла свою тарелку.

— Я могу отнести это в раковину и помыть за тобой посуду.

— Все в порядке, дорогая. Я не хочу, чтобы ты испачкала свои чистые бинты.

Когда тарелка выскользнула из ее рук, она почувствовала, что ее надежда на то, что ей не придется сидеть рядом с ним, улетучилась. Она привыкла сидеть так близко к нему на полу каждый вечер, но это будет впервые с тех пор, как она узнала, чем он зарабатывает на жизнь. Она чувствовала, что в этот раз все будет по-другому, потому что он начал прикасаться к ней.

Лука поставил посуду в раковину и прошел в гостиную, заняв свое место в большом кожаном кресле и положив подушку для нее рядом с его ногами.

Она не сдвинулась ни на дюйм.

— Иди сюда, Хлоя, — приказал он, чувствуя ее нервы.

Ее тело двигалось, как всегда, по его требованию, не останавливаясь, пока она не выполнила его просьбу, усевшись на подушку рядом с ним. Она сидела неловко, прижавшись к его широко расставленной ноге ближе, чем обычно.

— Ты весь день прекрасно себя вела рядом со мной, дорогая: почему ты так нервничаешь сейчас?

Он прав, сказала она себе в шоке. Она нервничала рядом с ним, когда только спустилась вниз, но когда она вышла с ним в сад, все было в порядке. Возможно, дело было в спокойствии, царившем на улице, или даже в его сегодняшнем спокойствии. Однако, когда пришло время сидеть здесь с ним, все изменилось.

Сжав руки вместе, она пожалела, что не может их сжать.

— Потому что я знаю, что ты ждал этого весь день.

Когда Лука потянулся вниз и собрал прядь ее волос, она почувствовала, как его холодные пальцы так легко коснулись ее шеи, заставляя ее сомневаться, действительно ли это произошло или нет.