Инга Берристер - Я с тобой
Однако все это было потом. А сейчас, чувствуя, как дрожит ее рука поверх его и как еще сильнее трепещет ее тело, он безжалостно пренебрег суровым голосом осторожности, поднял Валери на руки и двинулся к ее спальне. На пороге он остановился и, опустив голову, нежно прикусил зубами выступавший пик ее груди.
Валери показалось, что она умрет от ощущений небывалой силы, затопивших ее, когда рот Стивена нежно раскрылся над кончиком ее груди. Она даже представить себе не могла, что бывают такие ощущения, такая безумная, ошеломляющая, болезненная потребность вцепиться в волосы мужчины и удерживать его голову, рот именно там, где они находились.
Ласки Стивена это было уже слишком, нежное покусывание превратилось в глубокое нежное засасывание, а затем — в подергивающее требование, превратившее тело Валери в сплошное текучее, плавящееся сладкое желание соучастия. Стивен содрогнулся.
— Ты понимаешь, что со мной творишь? — прерывисто спросил он. — Ты знаешь, что ты меня заставляешь сделать?
— Покажи мне, — потребовала Валери в ответ. — Покажи, расскажи мне… научи меня, Стивен.
Взгляд, сопровождавший ее слова, страстный и жаждущий, был самым выразительным средством женского обольщения, и Стивен оказался перед ним беззащитным.
— Вэл, — хрипло запротестовал он. — Я…
— Сними свою одежду, Стивен, — прошептала Валери. — Я хочу видеть тебя… всего тебя, — с мольбой произнесла она, и ее лицо вновь окрасил предательский румянец.
Мгновение Стивен колебался. Затем, решившись, очень осторожно положил девушку на кровать и начал медленно снимать свою одежду, не отрывая от нее взгляда, готовый заметить в ту же секунду, если выражение ее лица изменится, если Валери проявит хоть малейшее желание повернуть все вспять.
Однако этого не случилось, и когда рука Стивена застыла на последней одежде, что на нем была, — трусах, Валери не удержалась издала короткий возглас протеста и нетерпения. Она, конечно, видела тело Стивена и раньше… во всяком случае, большую его часть. Ребенком она без всякого стеснения купалась с братьями и Стивеном в реке, протекавшей по их имениям, и только после губительного эксперимента со своей сексуальностью, лет в тринадцать, потеряла охоту присоединяться к мальчишкам, когда те отправлялись поплавать.
Но и потом она довольно часто видела Стивена, одетого лишь в выцветшие шорты. Ей были знакомы широкие очертания его торса и мягкие темные волосы, местами покрывающие его, хотя никогда раньше она не испытывала такой настоятельной потребности прикоснуться к ним… прикоснуться к нему, утопить свои пальцы, свои губы в их мужественной мягкости и прикусить плоть, которую они покрывают. Никогда раньше она не испытывала того опасного — до замирания сердца, до остановки дыхания — болезненного чувства сексуального возбуждения и страстного желания, которые охватили ее теперь, когда она лежала в ожидания. Никогда прежде вид мужского тела не заставлял ее сердце биться чаще. И уж тем более чувствовать то, что она чувствовала сейчас!
Снимая с себя последнее, Стивен отвернулся от нее, но Валери вытянула руку, чтобы его остановить. Глаза выдали ее, когда он подчинился безмолвному требованию и стянул трусы, позволяя девушке видеть всю его мужественность.
Он слышал ее участившееся дыхание, видел, как расширились ее глаза, почти ощущал безотчетное содрогание, сотрясшее ее тело, но было уже слишком поздно скрываться. Мягкое, слегка изумленное, но безусловно благоговейное «Стивен! « вызвало в нем острую вспышку злости на себя самого, выплеснувшейся в непроизвольном восклицании:
— Что? В чем дело? Ты ведь и раньше видела мужчин, не так ли?
— Таких, как ты, никогда! — честно призналась она, и ее голос дрогнул. — Ничего подобного!
— О, Вэл… — Разрываясь между желанием рассмеяться и неожиданно подступившими слезами, он подошел к ней и утешающе обхватил руками. — Нельзя говорить мужчинам такие вещи, — сказал он грубовато, — это заставляет нас раздуваться от тщеславия. — Затем добавил, криво усмехнувшись: — Не говоря уж о том, что это означает для нас физически…
— Физически?
— Я хочу тебя, — прямо сказал он, обхватывая ладонями ее лицо, — но у тебя еще не было мужчины… и…
Валери поспешила обидеться.
— Откуда ты знаешь? — воскликнула она.
— Ты говорила мне… намекнула ; — сухо ответил Стивен.
Кроме того, добавил он про себя, как объяснить этой невинной девушке, что все ее реакции свидетельствуют о явном отсутствии сексуального опыта? Но мужчина, которого она на самом деле хочет, вовсе не Стивен Элсуорт, и он это знает, пусть даже Валери, подхваченная волной только что открытой собственной сексуальности, похоже, моментально забыла об этом.
Она прямо взглянула на Стивена.
— Но я хочу, чтобы он был, — правдиво сказала она. — Я хочу тебя!
И прежде чем он смог остановить ее, она наклонилась вперед и прикоснулась к его телу, чуть-чуть, слегка, и это нежное, как крыло бабочки, прикосновение к напряженно жаждущей плоти подействовало на остатки его самообладания совершенно разрушительно.
Стивен застонал, прильнул к Валери и принялся, сначала нежно, а потом уже безо всякой нежности целовать ее губы. Он ласкал ее тело руками, медленно снимая остатки белья. За каждой лаской следовала цепочка легких поцелуев, которые, как представлялось лихорадочному воображению Валери, ткали для нее покрывало, воздушное, легкое и в то же время обжигающее, словно мужчина раскалил его жаром своего желания.
Почувствовав, как он кончиком языка обводит вокруг ее пупка, она мучительно вскрикнула, инстинктивно изогнувшись, предлагая ему свое тело… предлагая, себя на извечном, неподвластном времени языке женского желания.
Стивен задрожал и вцепился руками в ее бедра, пытаясь усмирить ее чувственный порыв — так же безуспешно, как пытался подавить собственную реакцию на него. И когда он почувствовал, как она, не ведая, что творит, борется против его попытки, остановить ее и старается раздвинуть ноги в молящем приглашении, он понял, что больше не в силах удерживать ее.
Его тело так жаждало ее сладкого тепла, что он уже почти не контролировал себя. Сопротивляться было бесполезно, то, что должно случиться, — неизбежно, как неизбежно ночь сменяет день, а луна идет на смену солнцу, но сначала…
С закрытыми глазами, с руками, сжатыми в маленькие крепкие кулачки от нестерпимого желания, протестуя криком против невозможности немедленно утолить мучавшую ее жажду, Валери не осознавала, что намерен сделать Стивен, до тех пор, пока не почувствовала его руки на своих бедрах, а затем мягкое прикосновение его волос к своей коже. Но было уже слишком поздно… Слишком поздно для того, чтобы избежать шок от интимности ласки, которую он дарил ей, слишком поздно, чтобы остановить его, и уж, конечно, слишком поздно, чтобы задержать сладострастный ответ собственного тела на прикосновение его губ, его рта, его языка, ласкающих ее живот, ее бедра, а затем и самую потаенную, скрытую ее часть…
