Джоджо Мойес - Последнее письмо от твоего любимого
На долю секунды Энтони ощутил благодарность, а потом его накрыло волной боли. Врач предупреждал, что если он снова напьется, то ему будет еще хуже, отметил он про себя, из последних сил цепляясь за способность мыслить логически. Мистер Робертсон, наверное, будет польщен, когда узнает, насколько верным оказалось его предостережение.
Убедившись, что сможет принять вертикальное положение, не осрамившись, Энтони сел, свесил ноги с кровати и для начала подошел к окну, стараясь не обращать внимания на запах несвежего пота и пустые бутылки на столе, которые говорили о том, что предыдущая ночь была долгой. Энтони осторожно на дюйм отодвинул занавеску и посмотрел на сверкающий в солнечных лучах залив, окруженный бледно-золотистым сиянием. Красные крыши домиков на склонах холмов сделаны из черепицы, а не из ржавых листов металла, как у бунгало в Конго, их обитатели — здоровые, счастливые люди, прогуливающиеся по набережным, оживленно беседующие, идущие по своим делам, куда-то бегущие. Белые люди. Богатые люди.
От одного взгляда на эту идиллию Энтони вдруг зажмурился, его затошнило, он едва успел на подкашивающихся ногах добежать до ванной и согнуться пополам над унитазом. Его вырвало, потом еще раз. Ощущая себя самым несчастным человеком на свете, Энтони с трудом залез под душ, прислонился к стене и простоял минут двадцать под теплыми струями, надеясь, что вода смоет всю грязь с его тела и души.
«Ну же, возьми себя в руки».
Он оделся, заказал кофе в номер и, более или менее придя в себя, сел за стол. Часы показывали без четверти одиннадцать: надо срочно отослать статью, над которой он работал накануне. Энтони взглянул на испещренные сбивчивым почерком страницы, пытаясь припомнить окончание вчерашнего вечера. После нескольких попыток ему удалось кое-что вспомнить: они с Мариеттой стоят у входа в его отель, она подставляет ему губы для поцелуя. Он решительно отказывает ей, ругая себя за глупость. Девушка очень даже ничего, к тому же явно не против. Однако ему хотелось гордиться хотя бы чем-то, что он сделал в тот вечер.
Господи Иисусе! Он вспомнил хрупкую фигурку Дженнифер Стерлинг, которая с обиженным видом протягивала ему пиджак. Она невольно подслушала его глупую, крайне невежливую тираду обо всей их компании. Как там он ее обозвал? «Маленькая избалованная тай-тай… ни одной оригинальной мысли в голове». Энтони обессиленно прикрыл глаза и подумал, что в зоне военных действий работать куда проще и безопаснее — там тебе хотя бы понятно, кто свои, а кто чужие.
Принесли кофе. Энтони тяжело вздохнул, налил себе целую чашку, а потом снял трубку и усталым голосом попросил оператора соединить его с Лондоном.
Миссис Стерлинг!
Я настоящая свинья. Хотелось бы свалить все на переутомление или неадекватную реакцию на морепродукты, но боюсь, что всему виной сочетание алкоголя, который мне не стоило пить, и моей взрывной натуры, что совершенно неприемлемо в обществе. Вряд ли Вам удалось бы предъявить мне больше претензий, чем все те грехи, в которых я обвинял себя в последние несколько часов, когда немного протрезвел.
Позвольте мне принести Вам свои извинения. Возможно, Вы разрешите мне пригласить Вас и мистера Стерлинга на ланч до моего возвращения в Лондон. Буду очень рад, если Вы дадите мне возможность загладить вину.
Искренне Ваш, оконфузившийся
Энтони О’Хара.
P.S.: Прилагаю к письму копию отправленной в Лондон статьи. Хочу, чтобы Вы знали, что я повел себя достойно хотя бы в этом отношении.
Энтони сложил листок, засунул его в конверт, запечатал и перевернул. Судя по всему, он все еще был пьян: на трезвую голову он никогда бы не написал столь откровенное письмо.
Тут он вспомнил, что не знает адреса получателя, и чертыхнулся, ругая себя за глупость. Вчера вечером водитель Стерлинга заехал за ним в отель, а дорогу домой — если не считать несколько прискорбных неудач — он помнил плохо.
От консьержа толку было мало.
— Стерлинг? — спросил он и недоуменно покачал головой.
— Вы знаете, о ком я? Богатый и влиятельный человек, — повторил Энтони, ощущая ужасную сухость во рту.
— Месье, — устало отозвался консьерж, — у нас тут все богатые и влиятельные.
С моря доносился легкий бриз, воздух казался почти белым на фоне ясного неба. Энтони вышел из отеля и попытался вспомнить, по какой дороге они вчера ехали с водителем Стерлинга. Поездка заняла всего десять минут, может быть, ему все же удастся найти дом? Просто оставлю письмо под дверью и уйду, решил он, стараясь не думать о том, что будет делать после возвращения в город: тело с самого утра напоминало ему о долгой истории его отношений с алкоголем, изнутри поднималось глухое и навязчивое желание выпить. Чего угодно — пива, вина, виски. Почки нещадно ныли, его все еще потряхивало. Прогулка пойдет мне на пользу, уговаривал он себя, приветствуя кивком проходящих мимо улыбающихся женщин в широкополых шляпах.
Небо над Антибом пылало ярко-синим огнем, на белом песчаном пляже было полно отдыхающих. Энтони вспомнил, что на этой развязке они повернули налево, на дорогу, вдоль которой в ряд выстроились отделанные керамической плиткой виллы. Затем дорога уходила наверх по холмам — значит, все правильно. Солнце нещадно обжигало его шею и покрытую шляпой голову, он снял пиджак и, закинув его на плечо, пошел вперед.
Однако стоило ему выйти за пределы города и углубиться в холмы, как он тут же заблудился. Свернув налево у показавшейся ему знакомой церкви, Энтони начал подниматься вверх по склону холма. Сосны и пальмы попадались все реже, а потом и вообще исчезли, забрав с собой спасительную тень и оставив его беззащитным, скалы и асфальт практически плавились на солнце. Он чувствовал, как кожу начинает стягивать, — вечером наверняка будет ожог.
Время от времени мимо проезжали машины, фонтаны гравия вырывались из-под колес и летели в пропасть. Вчера ему показалось, что до их дома совсем недалеко, — они с Мариеттой шли не торопясь, наслаждаясь вечерней прохладой и ароматами диких трав, а теперь он смотрел на уходящую вдаль дорогу, и его уверенность в том, что он идет правильно, таяла на глазах.
Похоже, что я заблудился, подумал Энтони, вытирая лоб носовым платком. Дон Франклин пришел бы в восторг: Энтони, который объездил всю Африку, пересек множество границ, потерялся в двух шагах от детской площадки какого-то миллионера. Он сделал шаг в сторону, пропуская очередную машину, но тут вдруг раздался скрип тормозов, машина остановилась и, шурша по гравию, сдала назад. Из «Даймлера SP250» высунулась Ивонна Монкрифф и, сдвинув на лоб солнцезащитные очки, крикнула:
