Элисон Пейс - Секс в большом искусстве, или Как охмурить гения
— Лондон тебе определенно на пользу. Выглядишь потрясающе, впрочем, как и всегда, — подмигнул он и продолжил: — Как здесь дела? Как продажи? Ты где остановилась? Здесь и вправду сам Йен Рис-Фицсиммонс?
— Спасибо. Продажи неплохие. Я остановилась в Вест-Энде. Йен сейчас уехал на неделю, вернется в понедельник — у нас впереди выставка в галерее Слоуна на Дюк-стрит, — привычно ответила я, натренировавшись на посетителях; правда, до сих пор никто не спрашивал, где я остановилась.
— Понял. Отличная идея — арттурне по выставкам, этот парень — настоящий гений. Наши дела идут хорошо. Покупают все больше известные работы, новые берут хуже. Ты заходила в наш павильон? Обязательно побывай. — Битых пять минут Джордж продолжал в том же духе, выделяя каждый вопрос выразительной интонацией и сопровождая слова подмигиваниями, кивками, ухмылками и дружескими толчками в бок.
Я чувствовала, что сейчас последует очередное приглашение, и безуспешно пыталась изобрести предлог, чтобы не отвечать Джорджу «спасибо, с удовольствием».
— А что в Лондоне вечером? Есть что-нибудь особенное, не знаешь? Хочешь, поужинаем вместе?
— Прости, Джордж, но у меня другие планы, — сокрушенно сказала я, словно мне действительно было жаль, сразу мысленно отметив — не следовало говорить «прости»: грустная интонация словно подталкивала кавалера проявить настойчивость. Он так и поступил:
— Досадно, но я пробуду здесь целых десять дней, может, в другой раз?
— Да, конечно, с удовольствием.
Нет, никогда, ни за что!
— Когда?
Черт!
— Ну, надо заглянуть в расписание, посмотреть, когда приедет Йен, а уже потом что-то планировать.
— Ты же сказала, он вернется в понедельник.
— Да? А, точно, в понедельник, но может появиться и раньше, — пробормотала я в замешательстве.
— Ладно, Джейн, уверен, мы что-нибудь придумаем, — бодро сказал Джордж и, не проявив ни малейшего разочарования, подмигнул, одарил меня еще одной широченной улыбкой, без спроса тиснул мой локоть и ушел.
Не успела я опомниться, как пролетела и эта неделя. Первая выставка в рамках проекта подошла к концу. Осторожно разбирая шедевры необузданного гения на части и упаковывая их в строгом соответствии с чертежами на миллиметровке — Йен детально описал, как именно нужно разбирать и упаковывать каждую скульптуру, — я вспоминала, какими прекрасными оказались последние две недели, как в новой обстановке я постепенно становилась прежней.
Глава 15
Мне, пожалуйста, этого!
Каждому доводилось целовать перед сном не того человека.
Энди УорхолЙен появился в галерее Слоуна как раз перед приездом грузового фургона с коробками, где лежали разобранные скульптуры. Гений был в прекрасном настроении и с азартом принялся помогать с установкой. На лице Йена играл яркий румянец, и он с энтузиазмом расписывал мистеру Слоуну красоты сельской Англии и вдохновение, посетившее его, едва он вышел из дому. Можно подумать, он носился по болотам за компанию с Хитклифом и Кэти[14]. Я представила, как Йен в яркой одежде бежит через болота и щурится в тщетной попытке разглядеть спасительную Мызу Скворцов, светский и цивилизованный дом вдали от Грозового перевала, с вполне вменяемыми обитателями. Наблюдая за оживленно жестикулировавшим Йеном, я решила обязательно купить «Грозовой перевал» и перечитать роман в Лондоне. Я всегда любила эту книгу: мне доставлял невыразимое удовольствие тот факт, что даже в конце восемнадцатого века в Англии в Богом забытой глуши водились абсолютные, полные, законченные психи.
Мы установили две новые скульптуры по наброскам автора, вставленным в красивые рамки. Пока ждали отдельный фургон с работой «Без названия, номер шесть», я думала о сегодняшнем открытии экспозиции, которое плавно перетечет в частную вечеринку в помещении бывшей гидроэлектростанции в Уэппинге. В Нью-Йорке я не раз присутствовала на официальных открытиях, но не столь помпезных, к тому же меня ни разу не приглашали на закрытые вечеринки. Дик устраивал пати для узкого круга в клубе «Лотос» на Шестьдесят шестой улице рядом с Пятой авеню, фешенебельном клубе, членом которого некогда был Джон Сингер Сарджент[15] и где до сих пор висят написанные им портреты. Клуб элегантный и очень престижный, но я знаю это лишь потому, что однажды Дик устроил там рождественский ужин, а мне поручил раздавать подарки от Санты, пожелавшего остаться неизвестным. До сих пор вспоминать неловко, как провела целый вечер в роли рождественского эльфа.
Больше меня не звали на закрытые вечеринки галереи. Иногда приглашали Виктора, но тот позже сообщал — занудство, скука, Дику давно пора перенести торжественные ужины в центр города, ибо «современным искусственникам» не найти места лучше Пятьдесят седьмой улицы. Мистер Слоун, такой же нудный и претенциозный, как Дик, все же производил впечатление более компетентного и эрудированного. Гидроэлектростанция в Уэппинге считалась наимоднейшим заведением в Лондоне — по крайней мере целый день только об этом и говорили. Ресторан действительно размещался внутри старой силовой подстанции, окруженной гигантскими водонапорными башнями, и два зала были отведены под художественные выставки. Любой читатель журналов об искусстве знает, что Йен является членом «Хоум-Хауза», «Сохо-Хауза» и прочих фешенебельных частных клубов в Лондоне. Я это тоже знала и всю последнюю неделю робко мечтала попасть туда вместе с Йеном и поглазеть, если повезет, на Мадонну, Гая Ричи или Джуда Лоу — тоже неплохо, если подумать. Однако визит на гидроэлектростанцию в Уэппинге — в моднейший, крутейший, самый-подходящий-в-это-неповторимое-и-прекрасное-мгновение клуб — автоматически превращал посещение прочих закрытых тусовок в ничто.
Гидроэлектростанция в Уэппинге действительно оказалась «актуальнейшим» местом, в котором мне доводилось бывать. Я была очень довольна, абсолютно счастлива и уверена в себе и собственной крутизне. В дальнем конце зала я заметила мистера Слоуна, подпиравшего стенку. Судя по всему, электростанция диссонировала с его вкусами: он выглядел так, словно ему приходилось терпеть ужасную боль. Иногда он словно приходил в себя, правда, лишь на миг, чтобы криво улыбнуться и поздороваться с очередным клиентом. Кстати, покупателей и коллекционеров на вечеринке оказалось намного меньше, чем маститых лондонских художников и скульпторов, окруженных лощеными, беспрестанно курящими поклонниками. Все как один гости прекрасно знали Йена и еще больше любили его.
