Мария Феррарелла - Кусочек рая
Он жестом предложил Пирсу войти, продолжая при этом настороженно рассматривать молодого человека.
«Уже начинается», – с тоской подумал Уитни, имея в виду визиты репортеров. Но уж с этим-то он сумеет справиться…
– Мне почему-то не верится, что вас послала Аманда, – сказал он.
Пирс медленно вошел в дом.
– Она хотела уточнить кое-какие детали для своего сегодняшнего сообщения. Это пришло ей в голову уже после того, как она повесила трубку после разговора с вами.
Как и в любой лжи, в его словах была небольшая доля правды.
– Вы были там?
– Да, я был у Аманды. Мы работали кое над чем, когда вы позвонили.
Интересно, как понравилась бы Аманде подобная формулировка. Делая вид, что разглядывает шикарную библиотеку Уитни, Пирс украдкой наблюдал за ее хозяином.
– Аманда хотела все сделать без постороннего вмешательства, но потом решила, что чья-то помощь ей все-таки потребуется. И она выбрала меня.
Первым побуждением Уитни было выставить этого красавца за дверь. Аманда обещала ему держать все в секрете до того момента, когда публика услышит ее сообщение. Но стоявший перед ним человек был достаточно известной личностью, и слова его звучали искренне. Уитни сразу вспомнил, что несколько раз видел Пирса в выпусках новостей, и его сообщениям почему-то хотелось верить.
– Что ж, хорошо, – Уитни указал ему на диван, и сам сел рядом.
– Так что же вы хотите узнать?
«Желательно все», – подумал Пирс, присев на краешек дивана. Сначала надо сделать так, чтобы Уитни расслабился. Что ж, Пирсу доводилось изображать участливого друга гораздо чаще, чем назойливого репортера, и усилия его всегда бывали вознаграждены.
Интересно, что он может спросить, не рискуя выдать себя? Пирс начал с весьма расплывчатого вопроса, надеясь, что постепенно сможет перейти к подробностям.
– Что вы собираетесь делать после того, как Аманда сделает свое сообщение?
На губах Уитни заиграла неопределенная улыбка.
– Вы хотите сказать, после того, как репортеры осадят мое поместье?
Значит, намечался большой скандал. Что ж, Пирс подозревал это.
– Да, после этого.
Уитни неожиданно почувствовал, что слишком взволнован, чтобы сидеть. Он уже начал считать часы до вечернего выпуска новостей, в котором должно прозвучать сообщение Аманды. Оставалось не так много времени. Уитни встал и подошел к мраморному камину. На крышке его стояла в рамке свадебная фотография, и это вдруг почему-то развеселило Уитни.
– Думаю, что мною займутся также представители закона, – сказал Уитни. – Я уже послал за отцом Аманды, чтобы он представлял в этом деле мои интересы.
Пирс припомнил, что уже слышал, будто отец Аманды – очень известный, квалифицированный адвокат, который продает свои услуги только богатым – причем очень богатым людям. Пирс судорожно пытался сообразить, какой еще вопрос можно задать. Слухи о том, что с компанией Уитни что-то нечисто, возникли лишь вчера. Но если все было правдой, то почему Грейнджер сам передал прессе свою историю? Разве что за всеми злоупотреблениями стоял не он. Но если не он, то кто? Пирс не мог спросить об этом Уитни, не выдав своего неведения.
Поэтому он остановился на еще одном ни к чему не обязывающем вопросе:
– Аманда знает, что вы звонили ее отцу?
Уитни покачал головой.
– Я не говорил ей, но думаю, что она догадалась. Именно Аманда посоветовала мне ничего никому не рассказывать, не убедившись, что Генри Фостер на моей стороне.
– Возможно, стоило прислушаться к этому совету.
Уитни подумал о шантажисте.
– Слишком поздно пытаться все скрыть, – сказал он. – Слишком поздно. Слушайте, а может быть, мне лучше набрать номер Аманды и лично ответить на ее вопросы?
Пирс решил, что Грейнджер начинает его подозревать.
– Ей некуда сейчас позвонить, – сказал он, не меняясь в лице, и встал с дивана. Что ж, игра есть игра. Не стоит заходить слишком далеко. – Аманда сейчас в студии – работает над материалом. Просила не звонить ей до четырех. Хочет написать хорошее сообщение, чтобы все было по справедливости.
Уитни подозрительно скривил губы. Он до сих пор не был уверен в том, что этого человека послала Аманда, но какая разница? Через несколько часов все так или иначе все узнают.
– Справедливость, – задумчиво произнес Уитни. – Странно, что вы употребили это слово.
Пирс посмотрел на Уитни и увидел не преуспевающего бизнесмена, а несчастного страдающего человека.
– Справедливости заслуживает каждый, – сказал он. – Аманда просила передать вам, чтобы вы не волновались. Она всегда в вашем распоряжении, если понадобится. Например, чтобы подержать вас за руку.
Уитни кивнул, из глаз его постепенно исчезло настороженное выражение.
«Он верит мне», – подумал Пирс, но почему-то не испытал при этом особой радости. Пирс махнул большим пальцем в сторону входной двери.
– Я выйду сам – не провожайте, – во рту у него был почему-то кислый привкус.
– Ничего больше не хотите узнать?
– Нет. Все остальное Аманда знает.
Уитни кивнул.
– Поблагодарите ее от моего имени, когда увидите.
– Непременно, – заверил его Пирс.
Когда он выезжал из поместья, ему пришло вдруг в голову, что его вполне можно обвинить в попытке ограбления. Он пытался украсть историю Аманды. Точнее, Аманды и Уитни. Когда она расскажет ее с экрана, история будет принадлежать каждому, но до тех пор она принадлежала только ей. И Пирс совершит подлость, пытаясь украсть ее, воспользовавшись доверчивостью Уитни.
Ему уже тридцать три, и пора наконец развить в себе порядочность и щепетильность, подумал Пирс. Нет, пожалуй, все-таки не следует обвинять себя во всех грехах. Он всегда был порядочным человеком. Но до сего момента это касалось только вдов и сирот, а вовсе не телерепортажей.
Что ж, у каждого случается в жизни день, когда все меняется. Возможно, сегодня такой день был и у него.
14
У Пирса все равно не было времени подготовить эту историю самому, к тому же этому препятствовали этические соображения, но им по-прежнему владело любопытство. Поэтому, вместо того чтобы ехать домой, Пирс решил отправиться на студию. Дома его все равно никто не ждал – только полный счетов почтовый ящик и пустой холодильник.
Только теперь Пирс вспомнил о покупках, которые небрежно запихал в багажник несколько часов назад. Он был так занят мыслями об Аманде, что забыл обо всем на свете. И теперь купленное утром молоко наверняка скисло.
Проглотив проклятие, он попытался убедить себя, что надо заехать домой выгрузить сумки. Но потом подумал, что уже поздно – то, что могло испортиться, все равно уже испортилось. Пирс пожал плечами. Он всегда может заехать купить свежих продуктов. И тут же сам поразился своему равнодушию. Были в его жизни времена, когда скисшее молоко портило Пирсу настроение гораздо сильнее. Но эти времена давно прошли.
