Нора Робертс - Плененные
—Прямо из духовки, — объявила Ана, внося поднос.
—Боже, печенье со сливочной помадкой, мое любимое!
Кузина, фыркнув, поставила поднос на стеклянный столик:
—Утром вдруг захотелось испечь. Теперь ясно почему.
Моргана охотно откусила кусочек и закрыла глаза, смакуя тающую во рту помадку:
—Будь благословенна.
Ана уселась так, чтобы видеть сад, лужайку и залив.
—Не ожидала тебя среди дня.
Позволила себе продлить обеденный перерыв. Минди держит все под контролем.
А ты?
—Как всегда.
Моргана не успела заблокироваться,
Анастасия взяла ее за руку и почуяла дуновение грусти.
Не могу не заметить беспокойства. Мы слишком близки.
Конечно не можешь. Так же, как я не могла не приехать сегодня, даже рискуя тебя огорчить.
Всегда с радостью помогу.
Ты же травница, — небрежно сказала Моргана. — Как насчет настойки наперстянки?
Ана улыбнулась. Наперстянка, в просторечии черный морозник, слывет средством, исцеляющим от помешательства.
Опасаешься за рассудок, дорогая?
Наконец-то. — Пожав плечами, Моргана взяла другое печенье. — Или пойду легким путем: смешаю розу, дягиль, немножечко чеснока, специально сбрызну лунной пылью.
Любовное зелье? — Анастасия попробовала собственное изделие. — Объект мне известен?
Нэш, конечно.
Конечно. Плохо дело?
На лбу Морганы залегла морщинка.
Не знаю. Знаю, что не хочу быть чертовски сознательной. Привязать к себе мужчину проще простого.
Только это тебя не устроит.
Нет, — согласилась Моргана. — Даже не представляю. Поэтому действую обычным способом.
Она сделала глоток живительного чая, глядя на раздутые паруса лодок в заливе. Всегда считала себя свободной. Абсолютно свободной. А теперь, никого к себе не привязывая, сама связана.
—Честно признаться, никогда особо не думала, что чувствует по-настоящему влюбленный мужчина. Проблема в том, что на этот раз речь идет о моем собственном сердце, и это меня беспокоит.
Анастасия поняла, что тут она не поможет.
—Ты сказала ему?
Удивленная острой болью в душе, Моргана закрыла глаза:
—Не могу, когда сама в себе не уверена. Поэтому жду. С лунной ночи до рассвета, — заговорила она нараспев, — днем и ночью вижу это. Пока сердце его не сольется с моим, не найду я покоя, как ветер и дым. — Открыла глаза, выдавила улыбку. — Раньше это казалось слишком мелодраматичным.
—Любовь как воздух. Без нее жить нельзя.
—Но как понять, что это любовь?
Особенно актуальный и мучительный вопрос после расставания с Нэшем.
—По-моему, понимаешь, когда чувствуешь себя счастливой.
Пожалуй, верно, но как прийти к счастью?
Тебе не кажется, что мы испорчены, Ана?
Испорчены? Чем?
Завышенными ожиданиями... — Моргана беспомощно махнула рукой. — Наши родители — твои, мои, Себастьяна — всегда уделяли друг другу и нам столько любви, щедро одаривали, поддерживали, понимали, уважали. Это не всем дано.
Вряд ли постоянная истинная любовь может кого-то испортить.
Разве недостаточно временного увлечения, страсти? — Моргана нахмурилась на пчелу, взобравшуюся на стебелек водосбора. — По-моему, вполне хватит.
Кому-нибудь хватит. Надо понять, хватит ли тебе.
Моргана поднялась с недовольным ворчанием:
—Я в отчаянии. Не люблю терять контроль над ситуацией.
Анастасия с улыбкой подошла к кузине:
—Конечно, дорогая. Сколько помню, ты всегда поворачивала ход событий по-своему одной силой собственной личности.
Моргана на нее покосилась:
Хочешь назвать меня хулиганкой?
Вовсе нет. Это Себастьян хулиган. Скажем, у тебя просто сильная воля.
Отнюдь не смягчившись, она наклонилась, принюхалась к пышному пиону:
—Ладно, приму за комплимент. Хотя в данном случае сильная воля не помогает. — Пошла дальше по узкой каменной дорожке, вьющейся среди цветов и лоз. — Я его не видела больше недели. Господи боже... теперь ною, жалуюсь, еле на ногах держусь.
Ана со смехом стиснула ее руку:
Ничего подобного. Ты просто нетерпеливая женщина.
Правда, нетерпеливая, — признала Моргана. — Приготовилась избегать его в случае необходимости, а необходимости вообще не возникло. — Она бросила на кузину горестный взгляд. — Легкий укол для гордости.
Звонила?
—Нет. — Губы надулись. — Сначала не звонила, думая, что нам обоим требуется время. Потом... — Всегда готова над собой посмеяться. — Потом не звонила, взбесившись, что он в дверь не ломится. Сам звонил несколько раз, в магазин и домой. Выпаливал пару вопросов об искусстве магии, неразборчиво бормотал, пока я отвечала, и разъединялся. — Кулаки сжались в карманах. — Я почти слышала, как в его крошечных мозгах скрипят крошечные колесики.
Значит, работает. Писатели часто полностью уходят в работу,
Слушай,— терпеливо молвила Моргана, — не отклоняйся от программы. Ты должна меня жалеть, а не его оправдывать.
Ана покорно подавила усмешку.
.Не пойму, что на меня нашло.
Ты слишком мягкосердечная. — Моргана чмокнула кузину в щеку. — Но я тебя прощаю.
Над головой порхнула ярко-желтая бабочка. Ана рассеянно подняла руку, и парусник робко сел на ладонь. Она остановилась, погладила хрупкие крылышки.
—Не поведаешь ли, что собираешься делать с самовлюбленным писателем, который тебя с ума сводит?
Пожав плечами, Моргана дотронулась до глицинии.
—Думала отправиться в Ирландию на несколько недель.
Ана отпустила бабочку с наилучшими пожеланиями и повернулась к кузине.
Пожелала бы счастливого пути, только должна напомнить, что бегство лишь затянет дело, но не решит проблему.
Поэтому не пакую чемоданы. — Моргана вздохнула. — Перед моим уходом он поверил, что я колдунья. Хотела дать ему время освоиться.
Вот в чем суть. Ана утешительно обняла ее за талию, осторожно заметив:
—Возможно, для этого понадобится не один день.
—Конечно. — Моргана устремила взгляд к горизонту. Никому не известно, что там, за горизонтом. — «Еще до рассвета мы станем любовниками. Это я точно знаю. Только не знаю, что мне принесет эта ночь, счастье или горе».
Нэш пребывал в экстазе. Сколько помнится, сюжет никогда еще не вытекал с такой быстротой и ясностью. Обработка, завершенная в одну ночь прозрения, уже лежит на столе у агента. С прежними достижениями нечего беспокоиться о продаже, которая, судя по телефонному звонку ликующего агента, будет грандиозной. Факт тот, что он впервые даже не думал о продаже, производстве, конечном результате.
Слишком погрузился в историю.
