Диана Морьентес - Эволюция чувств
Дождливый день. Выходной. Небольшое кафе на берегу моря: бывшая веранда, смотровая площадка, а теперь уютное полукруглое здание, возвышающееся навесом прямо над пляжем. Место, где любят собираться Андрей, Максим и их друзья.
Огромные, широкие окна в этом здании есть только на одной стене — они выходят на море. Сейчас там сильный шторм, с уверенным грохотом швыряющий булыжники, а косые стежки дождя сшивают вместе два одинаково серых полотна, небо и море. Очень скоро, буквально через пару дней, весна…
А здесь тепло и уютно. Коричнево, зелено и оранжево. Зимой людей здесь практически не бывает. Вот и сейчас — только пять человек. Каждый со своей жизнью. Каждый со своими проблемами. Каждый, готовый прийти на помощь. Три разных мнения плюс один, воздержавшийся от комментариев, и еще один, попавший под этот перекрестный огонь.
— Да я влюблюсь в Наталью уже только потому, что Андрей мне постоянно о ней говорит! — с упреком заявил Макс. — Какая она хорошенькая! Какая симпатичная! Как бесподобно умеет слушать и сочувствовать! Как легко может поднять настроение! И еще тысячи достоинств! Я уже прям начинаю думать, что мне посчастливилось встретить идеальную девушку!
— Я говорю потому, что ты с удовольствием о ней слушаешь! — возразил Андрей.
А Юрик покачал головой и улыбнулся:
— Я, кажется, единственный, кто еще не очарован этой девочкой.
— Это потому, что ты еще с ней не знаком, — снова изрек охранник.
— Нет, девчонка-то она хорошая, — подал голос Костик, кучерявый блондин с юридическим образованием. — Но, Макс, она еще ребенок! Да, ей уже есть четырнадцать, и тебе уголовная ответственность не грозит. Но это еще не означает, что она уже зрелая личность. О чем тут может идти речь?!
— Этот ребенок снится мне по ночам, — признался Максим. — И в очень недетских снах! И знаете, бред такой… — Максим смущенно понизил голос на полтона. — Я просыпаюсь… Это единственный способ не переспать с ней… Озираюсь по сторонам и начинаю понимать, что я один. Один! — повторил он, чтобы друзья уяснили себе это.
— Ну, все, размазались! — фыркнул Андрюха, который любит подсмеиваться над сентиментальностью друга.
— Пивасика нам еще! — крикнул Костик официантке, а Максу бросил унизительное: — Извращенец! Дети ему снятся!
— Нет, Кост, ты не прав, — вмешался Кирилл, самый молодой из них. — Я общался с ней больше, чем ты. Она уже совсем не дитё. Такая начитанная, сообразительная… С ней можно разговаривать на столько разных тем, сколько даже ты не потянешь! И, скажи честно, когда ты на нее смотришь, разве ребенка видишь? Не хочу вмешиваться, но девушка эта — просто супер! Она меня отшила.
— Макс, не слушай их, — Юрик сидел рядом и положил руку другу на плечо. — Я психолог, слушай меня. Тем более что я ее еще даже не видел, и мое мнение самое объективное. Уходи в другую школу. Андрей больше не будет тебе мозги забивать — это первый плюс. Разберись в себе. Разница в возрасте — это не так уж и страшно, если ты действительно находишь с ней общий язык. Ты и так уже в нее влюблен: ты всегда говоришь о ней с улыбкой. И когда ничего не говоришь — сидишь такой с отрешенным взглядом, улыбаешься, как дебил… Есть еще один плюс. Она не будет твоей ученицей, и ты сможешь спокойно с ней встречаться, если решишься на это. Кост, а ты не возмущайся раньше времени! Можно же и без интима обходиться: болтать в кафешке часами напролет, ходить в кино, целоваться… Четырнадцать лет — не рано для этого. Но в одной школе это обязательно вызовет всеобщее негодование. Да и ее родители вряд ли будут в восторге…
Максим задумался на секунду и предположил:
— Если я уйду в другую школу, то у меня с ней уже наверняка ничего не будет.
— Так ты поэтому не уходишь? — подколол его Юрик.
Макс улыбнулся: его подловили на собственной фразе, и ему нечем оправдываться.
— Не спрашивай у нас, — снова посоветовал Юра. — Спроси у себя самого.
*****Заканчивалась третья четверть. Как всегда, была четвертная контрольная работа по физике, которую Наташа не осмелилась прогулять. Решали весь урок, но она сдала свой листок через пятнадцать минут. Все остальное время смотрела бы в окно, если бы Максим Викторович не нарушил ее планы. Он подошел к ее первой парте, присел перед ней на корточки и по-дружески спросил:
— У Андрея день рождения через неделю. Я знаю, он тебя пригласил. Что ты подаришь?
— Энциклопедию о самолетах, — охотно поделилась школьница. — Мы недавно вечером были в книжном магазине, я искала самоучитель по английскому и заметила, что Андрей заинтересовался одной шикарной книгой. Он увлекается самолетами, но, похоже, энциклопедии у него нет.
Максим выслушал ответ и слегка задумался.
— А ты что подаришь? — спросила в ответ Наташа и тут же смущенно исправилась: — Простите. Вы.
Учитель изумленно посмотрел ей в глаза. Так странно слышать от нее «ты»… Так непривычно… Так правильно… Показала свое настоящее отношение к нему — простое, искреннее — отношение не к учителю, а к близкому, родному. Если бы он мог рассказать ей, что сейчас чувствует! Вряд ли еще кто-то из учениц сумел бы сказать «ты» так, чтобы это не казалось фамильярным и неуважительным. А у Нее это получилось так легко и естественно, что даже «Вы» после этого уже выглядело надуманно, притянуто за уши… Разумеется, упрекать за такое вольное обращение не стал, тем более что больше никто этого не слышал. Наоборот, даже подыграл — аккуратно, незаметно для остальных:
— «Мы» — с друзьями — скинулись на фотоаппарат. У Андрея такой старинный, даже пленку надо вручную перематывать! Решили подарить ему современный, с множеством функций. Мы даже придумали сфотографировать этим подарком именинника, как только он нам дверь откроет. Это будет первый кадр.
— Знаете, что можно снять для первого кадра? Вас, друзей, с каким-нибудь веселеньким поздравительным плакатом, — предложила Наташа. — Андрей не будет ничего об этом знать, пока не посмотрит фотографии. А тогда — та-дам! — сюрпрайз!
— Хорошая идея! — улыбнулся учитель этой доходчивой сценке и начал собирать контрольные работы.
В следующую пятницу физик выставлял четвертные оценки. В его понимании эта оценка не должна быть выше контрольной. Это правило многих огорчало, но закон есть закон, а авторитет учителя рос вместе с опытом этой нелегкой работы. Максим Викторович вызывал к своему столу учеников не в алфавитном порядке, а просто прочитав фамилию с очередного листка контрольной работы, так что никто не знал, когда наступит чья очередь. Итак, каждый ученик подходил за результатом и за разъяснением своих ошибок.
