Нэнси Фокс - Возвращение к истокам
— Прекрасно, — пробормотал он, по очереди целуя их.
Кэрри не могла сдержать стона.
— Все в порядке? — быстро спросил Джейк.
Она стыдливо прикрыла грудь руками.
— Это уже чересчур.
— Ага, — согласился Джейк и, наклонив голову, снова стал целовать затвердевшие соски.
Задрожав, Кэрри выгнулась дугой. Остатки благоразумия рухнули под бешеной атакой ощущений.
Джейк на мгновение оторвал губы от ее груди, но тут же руки завладели упругими бугорками. Он ласкал их, целуя шею, плечи, живот. Острый влажный язык задержался в ямочке пупка, и Кэрри показалось, что миллионы пчел вонзили в ее тело свои жала. Каждый удар сердца щемящей болью отзывался под ложечкой. Чувственный огонь опалил ее жаром, заставив съёжиться, и, чтобы не сойти с ума от удовольствия, она впилась ногтями в гладкую кожу его плеч и сжала колени.
Ласковая рука, найдя трепещущий, чувственный бугорок внизу живота, скользнула еще ниже. Кэрри сжала руку Джейка бедрами, из глубины груди вырвался легкий стон.
— Да? — спросил он, нежно поглаживая курчавые волоски, скрывающие райские врата.
Пронзенная восторгом, Кэрри неестественно срывающимся голосом повторила его имя.
— Кэрри, — прошептал он, дрожа, и, наклонив голову, поцеловал шелк ее бедер.
— Да, — прошептала Кэрри, прижавшись к нему.
Она почувствовала, как твердеет его естество. Смущенная, теряя остатки выдержки, она взглянула на Джейка.
— Ну возьми же его, поласкай. — Прошептал он.
Вспыхнув, Кэрри погладила его грудь, задержавшись на твердых маленьких сосках. Пальцы запутались в мягких завитках, покрывавших грудь. Руки скользнули по плоскому мускулистому животу и почувствовали жар и шелковистость мужской плоти, твердой как сталь.
Она прижалась к нему всем телом. Джейк втянул в себя воздух и с силой, шумно выдохнул.
— Нет, не сейчас. Еще нет. Ты ошеломила меня.
Эти слова добавили Кэрри уверенности. Она поцеловала его плечо, чувствуя вкус кожи — соленый, с резким возбуждающим мужским запахом.
— Я должен надеть презерватив, — сказал Джейк хрипло.
— Таблетки…
— Они не всегда надежны, — вставая, пробормотал он.
Джейк прижался губами к впадинке на ее шее, затем поцеловал чувствительную точку за ухом, что привело Кэрри в трепет. Он целовал ее в пересохшие от горячего желания губы, и, полная страсти, необузданно, горячо она отвечала на поцелуи. Их тела слились, и Джейк осторожно вошел в нее.
Застонав, Кэрри изогнулась ему навстречу, поймала ритм. Они растворились друг в друге, охваченные огнем страсти, в едином порыве. Ошеломленная остротой ощущений, Кэрри старалась вернуть ему все, что было в ее силах. Волны удовольствия, одна за другой, захлестывали ее. Кэрри закрыла глаза, все теснее прижимаясь к Джейку. Он входил в нее с каждым движением все глубже, пока она не утонула в его огне и силе.
Задыхаясь, Кэрри отвечала ему с не меньшей страстностью. Экстаз захлестнул ее неожиданно, заставив кричать и метаться в вихре неистового восторга. Джейк достиг высшей точки наслаждения одновременно с ней. Откинувшись на подушку, он старался выровнять дыхание.
— Ты кричала… — неожиданно сказал он.
— Я не заметила.
— Боже, как ты устала. Постарайся заснуть, Кэрри.
— Так нам же к Флоуренсам, — еще тише пролепетала она.
Глаза Джейка потеплели, он погладил Кэрри по волосам.
— Нам необязательно появляться там до ланча. И у нас достаточно времени. Спи!
— Но…
Джейк поцеловал ее.
— Спи, Кэрри.
Она закрыла глаза. Улыбаясь, уткнулась носом в его грудь и подчинилась — то ли Джейку, то ли своей усталости.
10
Кэрри проснулась одна в огромной постели, еще хранившей запах Джейка. Дрожа от озноба, она до самого подбородка натянула одеяло, повернулась на спину и уставилась в потолок. Джейк занимался с ней любовью так нежно, как если бы она была девственницей. Почему?
Взглянув на часы, она поняла, что времени на дальнейшие раздумья попросту нет, и с сожалением вылезла из-под одеяла. Стоя под горячей струей душа. Кэрри старалась отогнать воспоминания, запрещая думать о случившемся.
Вытершись досуха жестким полотенцем, Кэрри натянула джинсы и топик в белую и зеленую полоски и подошла к зеркалу. Укладывая феном волосы, она придирчиво рассматривала свое отражение.
— Что ж, совсем неплохо, — подвела она итог и улыбнулась отражению.
Спустившись в холл, она столкнулась с миссис Пиллоу.
— Доброе утро, — поприветствовала ее домоправительница, засияв всеми морщинками.
— Доброе. — Кэрри улыбнулась в ответ. — Вы не знаете, где Джейк?
— А я как раз шла к вам. Джейк просил передать, что ждет в кабинете.
— Спасибо, — с удивлением протянула Кэрри.
Он еще ни разу не показывал ей эту святая святых дома. Что же случилось, если миссис Пиллоу передала ей скорее приказ, чем приглашение?
Кэрри неуверенно, как ребенок, только что утащивший из буфета конфеты, направилась в кабинет. На минутку задержавшись у дверей, она вдохнула побольше воздуха, резко выдохнула и решительно постучала.
— Входи! — послышался голос Джейка.
Собравшись с духом, Кэрри толкнула дверь и вошла в кабинет.
Она предполагала, что застанет его сидящим за столом, но Джейк стоял перед картиной. Это был портрет Брюса, который когда-то висел в холле их апартаментов. После похорон мужа Кэрри отдала портрет Джейку.
Кэрри замерла у дверей. Какая-то угроза висела в воздухе. Она была настолько осязаемой, что, казалось, Кэрри могла бы описать ее запах и вкус.
Не оглядываясь Джейк сурово произнес:
— Это были не слухи, Кэрри. Брюс действительно покончил с собой. Он слетел с моста умышленно.
Кэрри побледнела. Не в силах вымолвить ни слова, она долго смотрела на Джейка.
— Я тебе не верю, — в конце концов с трудом выдавила она. Слова прилипали к губам. Шумно втянув в себя воздух, Кэрри прошептала: — Почему он так сделал?
— Рак. — Джейк провел рукой по портрету и повернулся к Кэрри. — У Брюса всегда было железное здоровье, он считал, что ему износу не будет, ни одна болячка не пристанет. Поэтому не сразу обратился к врачу, считал, что у него просто легкое недомогание, и потерял много времени. Единственным шансом оставалась операция. И Брюс пошел на это. Помнишь, он на несколько недель улетал в Лондон? Но врачи предупредили, что после операции возможна импотенция.
Кэрри печально покачала головой. Последние месяцы семейной жизни без секса с мужем предстали перед ней в совершенно ином свете, приобрели ужасный смысл.
