Дэй Леклер - Вспомни ту ночь
Она зажмурилась, до того ей самой стало больно от этих мыслей. Когда Ник был еще маленький, он установил свою первую систему оповещения в случае тревоги. Если потребность во внимании со стороны родителей становилась непреодолимой, он нажимал на кнопку. Вряд ли, конечно, он часто поддавался подобному искушению. Но если такое все-таки случалось, наверняка ему приходилось долго ждать. Она была уверена, что он часами стоял около лестницы, ведущей в неосвещенный, наглухо закрытый подвал, и ждал, ждал. Наверное, все детство провел в одном бесконечном ожидании. И неизменным его спутником было разочарование. Сплошное разочарование.
Внезапно перед ее мысленным взором возник образ Ника в день их свадьбы. То, как он стоял в нерешительности на пороге кабинета судьи, затягивая начало церемонии. Может, у него все еще теплилась робкая надежда на то, что родители все-таки появятся в последнюю минуту?
На этот раз она не сумела сдержать слезы.
— Мне не нужна твоя жалость, Дани. Я ее не хочу.
И он нежно поцеловал ее в губы, а потом язык его проник еще глубже. Это было совсем не похоже на то, что произошло между ними в его кабинете. Тогда вспыхнувшая искра, пробежав по жилам, обожгла их пламенем острого, неукротимого желания. Сейчас поцелуй был совершенно другой.
Нежный, а не властный; благодарный, а не требующий. Ник обнимал и ее и дочурку с любовной заботливостью, его губы пахли вином и имбирем. Едва слышно вздохнув, она положила голову ему на плечо и доверчиво прижалась к нему. Напряжение, охватившее Дани после злосчастного обеда, постепенно проходило. Он расстегнул ее блузку и начал осторожно разминать ладонью набухшую от молока грудь, поглаживая при этом чувствительный сосок. Более эротичного момента ей еще не доводилось испытывать. Реакция ее была мгновенной: по всему телу сразу разлился знакомый жар, и его ладонь стала влажной.
— Вот и молоко, — удовлетворенно констатировал он, аккуратно поднося головку Абигайль к живительному источнику питания. — Давай, моя ягодка. Кушать подано.
Дани закрыла глаза. Ей было хорошо, как никогда. Она еще теснее прижалась к Нику, сама себе не веря, что ее заветная мечта превратилась в реальность. Одна лишь грустная мысль нарушала тихую прелесть этой минуты: да, у нее есть муж и ребенок. Она должна быть довольна. Но ей хочется большего. Господи, кажется, все на свете отдала бы за то, чтобы их свадьба была настоящей, а муж оказался человеком, которому доверяешь безраздельно. И еще одно…
Ей хотелось любви. Любви Ника.
У нее вдруг перехватило дыхание от внезапного страшного озарения. Боже, только не это! Ведь на самом деле ей хочется, чтобы ее свадьба не была фиктивной, только потому, что в какой-то момент она влюбилась в своего мужа. Влюбилась по уши. Безоглядно.
Ник убедился в том, что входная дверь в родительский дом плотно закрыта. Стоя на крыльце, быстро окинул взглядом заброшенный, неухоженный двор. За прошедшие годы он ничуть не изменился. Когда-то, давным-давно, Ник предпринял было попытку превратить эту бурую, поросшую бурьяном землю в зеленый, цветущий сад. Ну, хотя бы в некое его подобие. Но все напрасно. Ничего не вышло.
— Ник, ты идешь?
Он оторвал взгляд от голого клочка земли. Около массивной чугунной калитки, от которой так и веяло холодом, стояла Дани. Она помахала ему рукой, а затем перегнулась через открытое окно к заднему сиденью, закрепляя ремнями дорожную кроватку Абигайль. У него даже дух захватило.
За его спиной — дом его детства на фоне хмурого осеннего неба. Прямо перед ним сильный ветер гнал по двору одинокий дрожащий лист. А он стоял, не двигаясь с места и внутренне сопротивляясь и внезапному холоду, и быстро сгущавшейся тьме: бушевавшей в его душе буре ни за что не вырваться наружу.
Дани подошла к холодной чугунной ограде и ухватилась за нее руками. — Ник! Чего ты ждешь? Он судорожно вздохнул. Крепко стиснул зубы, сжал кулаки. По ту сторону ворот его ждет жизнь. Бьющая через край, увлекательная жизнь.
Это как раз то, в чем он остро нуждается. Если судьба подарит шанс выбраться из ледяной пустыни, ему понадобится то, что находится по ту сторону этих ворот.
— Я больше ничего не жду, — объявил он, преисполненный внезапной решимости.
Дани пнула ногой картонные коробки, наставленные друг на друга.
— Послушай, Ник, в этой спальне нет места для еще одного ящика. Мне и так придется переползать через них, чтобы добраться до кровати.
— А тебе и не надо здесь спать.
— Мы данный вопрос уже обсудили. Я не буду спать с тобой. Может, положим оставшиеся вещи в твою спальню?
— Ладно. Так уж и быть. В любом случае следует поторопиться. Через час приедет Рэвен Сьерра, а нам еще предстоит все здесь прибрать.
— Я могу помочь тебе на кухне?
— Нет, спасибо. Все доставят в готовом виде.
— Ужин настолько важен? — с беспокойством спросила Дани.
— Да, весьма важен. Уже просочились слухи о том, как мы оплошали в компании «Игрушка».
— Но это не наша вина!
— Конечно же, наша. Система безопасности обязана быть безопасной и надежной. Наши конкуренты расписывают клиентам, как десятилетняя девочка сумела взломать нашу систему и буквально парализовать работу всей компании.
Дани болезненно поморщилась.
— Все ясно. Не помешает сегодня же вечером, в свою очередь, немного поработать с потенциальными клиентами.
— Вот именно. — Он чуть усмехнулся. — Из нас получится отличная команда. Как думаешь, дорогая?
— Нисколько в этом не сомневаюсь. — Она просияла.
Дани едва успела застегнуть молнию на платье, как Гемма объявила о прибытии гостей.
— ОБЪЯСНИТЕ, ЧТО ЗНАЧИТ ОТПРЫСК ЖЕНСКОГО ПОЛА СЬЕРРА, — потребовал компьютер.
— Ты о дочке Рэвена? Что ты хочешь, чтобы я объяснила?
— ОТПРЫСК СЬЕРРА ХОДИТ И РАЗГОВАРИВАЕТ. ОБЪЯСНИТЕ ОТКЛОНЕНИЕ ОТ НОРМЫ.
— Ах, вот ты о чем. Ривер старше Эбби. Ознакомься с данными о стадиях развития человека, Гемма. Очень скоро Эбби тоже начнет ходить и разговаривать.
— ИДЕТ ОБРАБОТКА ПОЛУЧЕННОЙ ИНФОРМАЦИИ.
— Отлично. Ты тут пока обрабатывай себе на здоровье, а я пойду встречать гостей.
Те уже собрались в гостиной. Дани с интересом рассматривала Рэвена Сьерру: черноволосый, с угловатыми чертами лица. Немного выше Ника, поджарый — Выглядел так, словно изголодался и не прочь хорошенько подкрепиться. Он спокойно выдержал пристальный взгляд Дани, не менее внимательно, в свою очередь, изучая ее. Затем протянул ей руку. Рукопожатие его было холодным и твердым. От нее не ускользнула та циничная откровенность, с которой он оценил ее женские достоинства. Что ж, значит, перед ней человек, не только умудренный житейским опытом, но и порядком от него подуставший и утративший вкус к жизни.
