Дженет Таннер - Дочь роскоши
– Алло. Дэн Диффен слушает.
Голос мужчины – низкий, с джерсийским акцентом – был в то же время чуть раздраженным, словно обладатель его не был доволен тем, что ему помешали. Джулиет проглотила нервный ком, что вдруг застрял у нее в горле.
– Вы не знаете меня, мистер Диффен Я Джулиет Лэнглуа. Кажется, вы представляли интересы моей бабушки, Софии Лэнглуа, в то время, когда ее привлекли к суду по делу об убийстве моего дяди Луи. Я приехала сюда из Австралии и очень хотела бы поговорить с вами об этом деле. Мы могли бы с вами встретиться?
На мгновение воцарилась полная тишина и Джулиет затаила дыхание, почти готовая получить отказ.
– Вы говорите, что вы внучка Софии? – Голос его вдруг стал нервным, взволнованным. Позже Джулиет вспомнила это и удивилась, но в тот момент она была слишком зажата и настолько поглощена желанием добиться встречи, что ничего не заметила.
– Да, это так. Я понимаю, что все это произошло очень давно, но…
– Хорошо. Боюсь, что сегодня я не смогу Я занят по горло. А как насчет завтра?
Она едва верила, но каким-то образом не выдала волнения.
– Утром или днем?
– Когда хотите. Впрочем, утро мне бы больше подошло. Скажем, около десяти? Или для вас это слишком рано?
– Нет, это прекрасно. А где?
– Вы могли бы приехать сюда? У вас есть адрес?
– Да. – Наверху открылась дверь. Кто-то шел сюда Джулиет охватила паника. – Спасибо. До завтра.
Она положила трубку на место, и как раз в этот момент с лестницы Начала спускаться Дебора, свежая прекрасная, одетая в кремового цвета слаксы и персиковую шелковую рубашку.
– Слава Богу, так-то лучше! Я снова чувствую себя человеком. София сейчас выглядит почти как всегда. Ты заходила навестить ее?
– Да, ненадолго. Но, думаю, заскочу еще.
Она побежала наверх, чувствуя себя немного виноватой за ложь, но в то же время и на подъеме. Дэн Диффен может ей ничего не сказать, но по крайней мере она попытается что-нибудь узнать. И это не просто праздное любопытство.
Я не верю, что бабушка убила Луи, подумала Джулиет. Я просто не верю в это. А если она не убивала его, то это сделал кто-то другой, тот, кто безнаказанным жил все эти годы и – что еще хуже – вынудил бабушку взять на себя вину за его проступок. Я должна знать, кто этот человек.
Дом находился в восточной стороне Сент-Хелиера, трехэтажный, с белой штукатуркой, зеленой черепичной крышей и зеленой росписью. Джулиет припарковала свою машину на противоположной стороне улицы и посидела немного, рассматривая дом. Потом пересекла улицу и направилась к невысокой каменной лестнице, по краям которой стояли горшки с бегонией, которая вот-вот готова была распуститься неукротимым розовым и алым цветом. Она собиралась позвонить, как вдруг дверь открыла женщина в ярком шарфе и пальто, под которым виднелся цветастый фартук.
– Да? – Маленькие глазки на ее красном, с прожилками лице напоминали бусины.
– У меня назначена встреча с Дэном Диффеном.
– О! – Женщина подозрительно посматривала на Джулиет. Потом снова вошла в дом, прикрыв за собой дверь, словно опасаясь, что Джулиет проникнет внутрь, если дверь останется открытой. Через некоторое время она вернулась. Глаза-бусины были все так же колючи и враждебны.
– Он сказал, вы можете войти. – И потом: – Я ухожу! – обратилась она к Дэну Диффену, словно снимая с себя ответственность за гостью.
Дверь за ней закрылась, и Джулиет оказалась в холле, ожидая хозяина и одобрительно вдыхая свежий аромат лавандовой мастики. Через минуту вниз по лестнице спустился мужчина – высокий, атлетически сложенный, одетый в брюки из твида и рубашку с открытым воротом. Он был не особенно красив, но чем-то неуловимо привлекателен. Наверное, подумала она, своей улыбкой, что морщила уголки его глаз.
– Мисс Лэнглуа? Я Дэн Диффен. – Голос его был глубокий, какой-то темно-коричневый, как тягучая теплая патока. Это был именно тот голос, что звучал по телефону. Но он был слишком молод для человека, с кем она приехала встретиться, – ему было от силы чуть больше тридцати.
– Я думаю, здесь какая-то ошибка, – в замешательстве сказала Джулиет. – Тот Дэн Диффен, с кем я хотела поговорить, был адвокатом, который двадцать лет назад защищал мою бабушку.
– Это был мой отец. Тоже Дэн Диффен. Это немного сбивает с толку, я понимаю. Что же – пойдем?
Он открыл дверь в гостиную. Солнечный свет отбрасывал косые блики на горчичного цвета занавески и ковры, отражался на свежеполированном столе, но ничто не могло приглушить мужской облик комнаты. Женщина тут явно не жила, Джулиет была в этом уверена. Ни свежих цветов, ни украшений – ничего из тех мелких штрихов уюта, которые привносит в жилище женщина, все вещи здесь выглядели строгими, безыскусными. Серия гравюр Хогарта на стене, над камином – охотничьи ножи, на столе – простая латунная лампа. Немного серебряных спортивных наград располагались за стеклянной дверцей шкафа. Сказать, что они «располагались», – не совсем верно, подумала Джулиет. Было похоже на то, что кубки и награды кто-то положил в шкаф и забыл их.
Комната тем не менее подходила мужчине, он был в ней как рыба в воде.
– Надеюсь, я не слишком досаждаю вам, – сказала Джулиет. – Так любезно со стороны вашего отца, что он согласился встретиться со мной. Он?.. – Она оборвала себя. У Дэна Диффена был виноватый вид, как у маленького мальчика, который таскал шоколадные бисквиты и был пойман на месте преступления.
– Боюсь, здесь небольшая загвоздка, мисс Лэнглуа. Мой отец умер в прошлом году.
– О! – Джулиет была поражена. – Почему вы не сказали мне об этом по телефону?
Он помолчал, печальной улыбкой отвечая на ее изумленный вопрос.
– Извините меня – я действительно обязан был объяснить по телефону, что я не тот Дэн Диффен, кого вы имели в виду, но должен признаться, что меня долгое время занимает дело вашей бабушки. Конечно, я был еще ребенком, когда мой отец представлял ее интересы, но я знаю, что, по его убеждению, она была осуждена чуть ли не напрасно, и поэтому я не смог упустить возможность поговорить с вами об этом.
– Не знаю, что и сказать. – Джулиет была явно разочарована. – Я так надеялась, что ваш отец сможет мне рассказать что-нибудь о том, что случилось. Как я вам уже говорила, я приехала сюда из Австралии. Мы уехали, когда мне было четыре года, и я подумала, что, возможно, как ее адвокат он сможет сообщить мне новые подробности. Ну а поскольку это невозможно, думаю, мы попросту теряем время.
Дэн Диффен задумчиво поглядел на нее. Он тоже был разочарован – когда она позвонила, он подумал, что наконец-то ему улыбнется удача и он обнаружит просвет в этом деле, которое столько времени занимало его мысли, причем не только в личном, но и в профессиональном отношении. Но в любом случае он лучше, чем Джулиет, скрывал свои чувства, ибо считал, что еще не все потеряно. Никто не собирался преподносить ему разгадку на тарелочке, как он думал, но тогда не в этом ли заключается жизнь?
