Мария Барская - Люба, Любочка, Любовь
— Раз в год, конечно, можно, но вообще странное ощущение.
— А ты привыкай, — посоветовала я. — Вышел в буржуазию, так держи фасон.
— Люба, а для тебя это важно? Интересный вопрос!
— Не то чтобы очень, но приятно.
— Тогда сдаюсь. Буду ходить. Заодно за тобой пригляжу. А то еще уведут.
Его слова бальзамом разлились по моему сердцу.
XI
Мы с Марком встретились еще несколько раз. Так же невинно, как и прежде. Я продолжала теряться в догадках. Он явно был ко мне неравнодушен и расположен, но почему-то при этом не предпринимал никаких решительных шагов.
Может, у него действительно какие-нибудь проблемы по мужской части? Мне все чаще вспоминались слова Светланы. И еще эта история с бывшей женой. Она ушла от Марка, потому что у них не было детей. Правда, он сказал, что у нее и со вторым мужем ребенка не получилось, но причина в обоих случаях могла быть разная. Как бы узнать? Наверное, надо с Леной поближе познакомиться. Она давно с Марком дружит, наверняка в курсе.
Потом на какой-то момент мне стало не до Марка. Собственный ребенок занял все мое свободное время и все мои мысли. Я собирала Василису на дачу. Она ухитрилась вырасти даже из того, что ей покупали в мае! Пришлось сломя голову носиться по магазинам. И еще Василиса решила заранее закупить канцтовары к новому учебному году. И список книг мне вручила по внеклассному чтению, большую часть которых тоже пришлось покупать. А родители мои из-за наступившей жары раскисли и оказались плохими помощниками. Они сидели дома, глотали таблетки и мечтали о свежем воздухе. Я бы их вывезла пораньше, но у Василисы, как назло, в школе устроили практику, которую она пожелала отбыть от звонка до звонка. Смысла в этом, по-моему, не было никакого. Дети болтались по пустой школе, что-то мыли, благоустраивали территорию. А на самом деле просто общались.
Наконец и это испытание кончилось. Я в два захода вывезла свое семейство на дачу. За это время несколько раз отказывалась от свиданий с Марком. Он даже предлагал мне помощь в перевозке ближайших родственников, но я не чувствовала себя вправе подвергать его такому испытанию. К тому же процесс этот весьма интимный: прими я его помощь, мои родственники могли воспылать ненужными надеждами, и чего доброго все испортили бы, вмешавшись в наши и без того очень зыбкие отношения.
Вернувшись в Москву, я два дня отсыпалась и приводила себя в порядок, а то чувствовала себя загнанной лошадью.
Только после того, как мое отражение в зеркале стало более или менее нормальным, я решилась позвонить Марку. Мобильник его оказался вне зоны досягаемости и пребывал в таком состоянии до конца дня. Услышав на следующее утро тот же ответ, я осталась в полном замешательстве. Меня охватила тревога. Обычно он всегда находился на связи. Вдруг что-то случилось? Вечером я позвонила Марку домой. Трубку никто не взял. И мобильный по-прежнему не работал.
Утром я позвонила Марку в офис. Подошла секретарша, радостно объявившая, что Марк Андреевич в отпуске и будет не раньше чем через две недели. Он уехал даже не предупредив и не попрощавшись! Такое вообще не укладывалось у меня в голове. Я ему все про себя рассказывала, а он вообще ни слова не произнес об отпуске. Путевку горящую, что ли, купил? Нет, на него не похоже. Но, в конце концов, он вправе считать себя свободным человеком. У него передо мной нет никаких обязательств. Мы с ним даже не любовники. А многие мужчины и перед женами не любят отчитываться. Главное, выяснила, что жив-здоров. Я как могла оправдывала его поступок, но горечь и обида не уходили.
В пятницу я уехала к своим. А в субботу с утра наведалась к Косте и Лене. Они обрадовались. Лена меня угостила вкуснейшим морсом из ягод. Разговор шел ни о чем. Я уже собралась уходить (не спрашивать же впрямую про Марка, стыдно как-то), когда Костя, то ли догадавшись о цели моего визита, то ли вовсе без всякого умысла, сказал:
— Вот справится Марк со своей баней, обязательно снова соберемся. И шашлычки, конечно, затеем.
Я прикинулась, будто сама все знаю про Марка.
— Да, забрался он в свою глушь. И, похоже, надолго.
— Ой! — мигом отреагировала Лена. — Он прошлым летом, когда начинал строительство, уехал вроде бы на недельку, а пропадал на месяц. Во вкус вошел.
— Тебе, Лена, дай волю, сама круглый год на даче будешь торчать, — хмыкнул Костя.
— Ну здесь электричество, газ, магазин, а у Марка там дикое поле да лес, — парировала Лена. — Людей почти нет. Никто из соседей строиться еще не начал.
— Вот, вот, — подхватил Костя. — Марку это и нравится. Когда мы к нему приехали, он встретил нас в бороде, босиком и с лучиной. Он вас туда еще не возил?
— Пока нет, — ответила я.
— Не торопитесь, пока не достроит, — предостерегла Лена. — Там ужас сколько комаров.
— Зато дичи полно. Мы осенью славно поохотились.
Пес, услышав слово «охота», звонким лаем поддержал хозяина.
— Ой, он там так набегался! — воскликнула Лена. — А мне пришлось куропаток потом ощипывать. Жуткое занятие!
— А насчет позовет… — задумчиво начал Костя. — Марка, что ли, не знаешь? Он сперва достроит, лоск наведет, а уж после пригласит на смотрины.
Чужая душа, конечно, потемки, и как себя поведет со мной дальше Марк, я не знала, но почему-то после разговора с Леной и Костей мне стало легче.
А Римка меня спрашивала:
— Чего твой-то не приходит. Месяц уже прошел. Подровнять пора.
Не признаваться же ей, что Марк без меня в отпуск уехал. Про баню она не поверит. Поэтому я ей отвечала:
— Занят. Освободится, обязательно придет.
Но она пристала, словно банный лист к известному месту. Предложения, мол, еще не сделал? Чего тянешь. Надо мужика скручивать, пока тепленький, а то уведут. Девки сейчас пошли ушлые…
До того она мне надоела, что я созвонилась с Равилем и попросила передать Славе, чтобы, когда приедет, сразу мне позвонил. Зачем, не сказала. Равиль оживился:
— О-о, выходит, передумала.
— Нет, дело в другом.
— В чем же?
— Не скажу. Секрет.
— Ну как знаешь.
— Только Славе обязательно передай.
— Можешь сама ему позвонить.
— Предпочитаю через тебя.
Фотографию Римкину по интернету я отправлять не хотела. Вдруг не понравится. А вот при живой встрече она его не упустит, и я двух зайцев убью: оба меня в покое оставят.
Марк неожиданно объявился к концу июля. Прав был Костя: двумя неделями его отпуск не ограничился.
— Люба, куда ты пропала? — Голос его звучал недовольно.
— Ну потрясающе! Сам уехал, ничего не сказав, а я, оказывается, пропала!
— Ты ведь была так занята. Я решил: освободишься, сама позвонишь.
— Я-то позвонила, но ты был вне досягаемости.
