Дебби Макомбер - Путеводная нить
Я сажусь и тянусь за спицами. Вязание помогает мне снять напряжение, успокоиться. Руки мои двигаются быстро; я доканчиваю свитер, который собиралась вывесить в торговом зале как образец.
— Я-то от тебя ничего не скрываю! — напоминаю я. В прошлом году я делилась с сестрой всеми своими горестями и радостями. Поверяла ей свои страхи, радости, надежды… открывала душу. Спицы в моих руках мелькают еще быстрее, словно пытаясь угнаться за моим возмущением.
— Я не такая, как ты, — ровным голосом отвечает Маргарет. Она рывком выхватывает из корзинки свой крючок и нечаянно задевает клубок пряжи, который падает на пол. Маргарет поднимает клубок, засовывает его под мышку и принимается за вязание. Ее руки двигаются так же быстро, как мои.
— Ну и что? — с вызовом спрашиваю я.
— Речь не обо мне, а о Мэтте.
— Он сам все рассказал Брэду. Твой муж не постеснялся рассказать обо всем Брэду, а ты до сих пор все скрывала от меня, своей родной сестры! — Мне кажется, что меня предали, тем более что сестра отвечает как-то злобно, в сердцах. Видимо, она нисколько не раскаивается. А я-то надеялась, что она хотя бы признается, как сильно ей хотелось поговорить со мной… Да, мы с ней в самом деле очень разные!
— Мэтт может говорить о себе кому угодно, это его право. — Маргарет не поднимает глаз от полотна: сейчас она вяжет пончо для Джулии. Крючок в ее руке так и мелькает, лицо сделалось крайне сосредоточенным.
— Вот именно! — Я тычу спицей в клубок красивой голубой пряжи, собираясь вытащить его из корзинки, но он срывается и падает на пол.
Маргарет нагибается, молча поднимает клубок и кладет обратно, в мою корзинку; я замечаю, что руки у нее дрожат. Мне очень хочется обнять ее, сказать, как я ее люблю и как хочу помочь всем, чем могу. Я бы обязательно обняла ее, но боюсь, что она меня оттолкнет и наши отношения снова охладятся. А этого я уже не вынесу!
— Теперь мне понятно, почему ты себя так ведешь в последнее время.
Я вяжу довольно невнимательно; боюсь, как бы потом не пришлось все распускать. Собираясь с мыслями, я невольно замерла со спицами в руках. Я давно уже перестала обращать внимание на узор и вяжу по памяти — не для того, чтобы успокоиться, а просто чтобы чем-то занять руки.
— Как я себя веду в последнее время? — враждебно переспрашивает Маргарет.
— Ты стала по-другому относиться к работе, ко мне и к другим.
— Ты понятия не имеешь, о чем говоришь!
Я продолжаю, хотя и не в силах подбирать слова так тщательно, как мне бы хотелось:
— Ты стала раздражительной и резкой с покупательницами.
— Если не хочешь, чтобы я у тебя работала, так и скажи, — отрезает Маргарет.
— Ну почему между нами все должно быть плохо? — жалобно спрашиваю я. — Мы ведь сестры!
— Ты моя работодательница.
— Я тебе не только работодательница, но и сестра… И вовсе не пытаюсь тобой командовать!
Видимо, Маргарет движет стремление к независимости.
— Недавно я спросила тебя, все ли у вас в порядке, и ты ответила, что все хорошо.
— Повторяю, моя жизнь тебя не касается.
Я с трудом удерживаюсь от слез.
— Раз тебе так кажется… Что ж, прекрасно!
— Думай что хочешь!
Я слышала, как мои племянницы примерно так же пикируются по сто раз на дню, и невольно улыбалась, но сейчас мне совсем грустно. Засунув недовязанный свитер в корзинку, я вскакиваю с места.
— Я твоя сестра! — повторила я. — Может, тебе пора начать относиться ко мне как к сестре?
К моему крайнему ужасу, Маргарет закрывает лицо руками и разражается громкими рыданиями. Ошеломленная, я молча глазею на нее, не зная, что сказать.
— Маргарет… — шепчу я. — Что случилось?
Сестра вскакивает и убегает в подсобку.
Несмотря на то что в магазин только что вошли две покупательницы, я бросаюсь за сестрой. К счастью, они зашли только поглазеть — не собираются сейчас же делать покупку. Сейчас для меня главная — Маргарет. Я уже не боюсь, что она меня оттолкнет, и порывисто обнимаю ее. К моему удивлению, сестра поворачивается и кладет голову мне на плечо.
— Я давно собиралась тебе сказать! — признается она, рыдая.
— Почему же не сказала? — удивляюсь я. Неужели я совсем не понимаю родную сестру?
— Я… не могла.
— Но почему?
— Мэтту сейчас очень плохо. Он всегда думал, что проработает в «Боинге» до пенсии. Он столько лет отдал компании!
— Знаю, — ласково говорю я. — Мне так жаль!
Маргарет выпрямилась и смахнула слезы.
— Я боялась, что ты осыплешь меня своими бодряческими советами, их я бы не выдержала.
— Что еще за бодряческие советы?
— Сама знаешь… Типа «все наладится» и «утро вечера мудренее».
Я слушаю ее молча, не перебивая.
— Что нужно думать о хорошем, и проблемы сразу отойдут на второй план, — продолжает она оскорбительным медовым голоском.
Иногда узнавать правду больно. У меня действительно заболело сердце. Признайся мне Маргарет во всем на несколько недель раньше, я бы, скорее всего, в самом деле принялась утешать ее в таком стиле. «Нужно думать о хорошем», «Надейся на лучшее», «Хочешь быть счастливой — будь ею»… Сама я по натуре оптимистка и всю жизнь стараюсь следовать таким советам. Я бы утешала сестру как могла — из самых лучших побуждений. И жестоко ранила бы ее. Тем более что у меня самой в жизни сейчас все отлично.
— Чем мне тебе помочь? — спрашиваю я.
Маргарет качает головой:
— Ничем. Нет, пожалуй, только одним: будь мне просто сестрой. Советы мне не нужны. И я не хочу, чтобы ты за меня волновалась. — Она с трудом раздвигает губы в улыбке. — Волнений с меня и так хватает.
— И все-таки я должна хоть как-то тебе помочь, — не сдаюсь я. Вряд ли Маргарет согласится хоть на что-то, но попробовать-то можно!
Сестра вскидывает на меня заплаканные глаза.
— Ты могла бы меня выслушать!
Я киваю, и мы с ней обнимаемся.
— Можно мы с Брэдом тоже приедем к вам четвертого? — предложила я. — Вместе пожарим барбекю…
Маргарет натянуто улыбается:
— Как ты, наверное, заметила, в последнее время со мной не очень-то весело общаться.
— Что-нибудь придумаем. Ведь мы же родные.
Глаза ее снова наполняются слезами.
— Спасибо, — шепчет она.
Я обнимаю ее, радуясь, что мы поговорили, и злясь на себя за то, что так долго откладывала важный разговор.
Глава 11
ЭЛИЗА БОМОН
Элиза готовилась к встрече с Мавериком-Марвином Бомоном. Приехать он должен был во второй половине дня. Дочь целыми днями суетилась по хозяйству, готовила и наводила порядок, как будто предстояло встретить представителя королевской семьи. Ее хлопоты ужасно раздражали Элизу. В любое другое время и если бы речь шла о любом другом человеке, она бы охотно помогала дочери и активно участвовала во всех приготовлениях. Откровенно говоря, она все-таки немного помогала Авроре — в основном занимала мальчиков, пока дочь убиралась, пылесосила и наводила лоск.
