Виктория Холт - Мадам Змея
Мальчик и девочка лежали на роскошной кровати. Им обоим было страшно.
День бракосочетания закончился; приближенные раздели их и торжественно проводили к брачному ложу. Теперь они остались одни.
Каждый ощущал страх партнера.
О, Ипполито, подумала Катрин, это должно было произойти с тобой. Тогда все было бы по-другому… прекрасно.
Она осторожно коснулась своих глаз и обнаружила, что они стали мокрыми от слез.
Мальчик покрылся потом. Ему казалось, что его ждет самое тяжкое испытание из всех, которые ему уже довелось пережить.
Она заметила, что он дрожит. Слышит ли он, как громко стучит ее сердце? Они оба знали, что должны исполнить свой долг.
Она ждала, когда он заговорит. Ей показалось, что прошло много времени.
— Ты… ты не должна винить меня. Я… я не хотел этого. Но… поскольку нас поженили…
Его голос растворился в темноте.
— Я тоже этого не хотела, — промолвила она.
Но Катрин уже чувствовала, что боится меньше, чем он. Ее тронуло это, и она испытала желание утешить его.
Да, он был старше ее на несколько месяцев, но она лучше знала жизнь. Она любила Ипполито и потеряла его. Она жила и страдала, как женщина, в то время как он еще оставался мальчиком.
Ей следовало утешить его, сыграть активную роль.
— Генрих, — ласково сказала она и приблизилась к нему.
Генрих лежал на спине, уставясь на потолок. Катрин коснулась губами его уха, потом сунула туда свой язычок. Юноша тихонько ахнул. Она принялась ласкать языком его шею, потом, опустившись ниже, лизнула мускулистую грудь мужа, добралась до твердого, плоского живота. Откинув одеяло в сторону, медленно провела рукой по внутренней части его бедра от колена до мошонки. Нежно пощекотала ногтями его промежность. Обхватила пальцами горячий твердый член. Он затрепетал, точно раненая птица. Ласково оттянув его, вдруг отпустила. Он ударился о живот Генриха.
Катрин почувствовала, что они оба готовы к важнейшему событию в жизни каждого из них. Она знала, что наездницы не испытывают значительной боли при потере девственности — их плева растягивается во время верховой езды, становясь эластичной. Славу богу, что она с детства проводила много часов в седле.
Сев на корточки, она принялась ласкать себя членом мужа. Когда головка увлажнилась, она раздвинула губы и ввела орган Генриха в свое тело. Сделав несколько движений с небольшой амплитудой, она закрыла глаза и со всей силой опустилась на бедра мужа. Ей все же пришлось испытать боль, однако ни один мускул не дрогнул на лице Катрин. Внезапно струя жидкости обожгла ее. Катрин слезла с мужа. По бедрам девушки сочилась кровь. Она капала на белоснежную простыню.
— Поздравляю тебя, мой мужчина, — сказала она, сжимая бедрами полотенце.
Потом они молча и неподвижно лежали на огромной кровати. Ночь уже заканчивалась, когда они погрузились в глубокий сон.
Катрин проснулась, когда уже было совсем светло. В первый момент ей показалось, что она находится в своей спальне, во Флоренции; потом она заметила рядом с собой юного мужа, вспомнила день свадьбы и последовавшую за ним ночь. Катрин почувствовала, что краска заливает ее лицо.
Она зарделась еще сильнее, увидев, что разбудило ее. С одной стороны стоял Климент, с другой — король Франции.
— Очаровательно! Просто очаровательно! — пробормотал король. — Точно бутон майской розы.
Святой Отец ничего не сказал; его хитрое лицо было сосредоточенным.
— Моя маленькая Катрин проснулась! — Король наклонился и поцеловал ее. Потом он прошептал: — Ты не разочарована, Катрин? Франция не ударила в грязь лицом?
Катрин пожелала доброго утра этим двум великим людям. Она пробормотала, что испытывает неловкость оттого, что лежит, в то время как они стоят.
— Забудь об этикете в такой момент, моя малышка, — сказал король. Повернувшись к папе, он добавил: — Думаю, Ваше Святейшество может успокоиться. Попросим святых о том, чтобы через месяц вы смогли с легким сердцем вернуться в Рим.
Генрих открыл глаза; он тотчас разгадал, что привело сюда отца и Климента Седьмого. Он покраснел и исполнился ненавистью к своему отцу, папе римскому и молодой жене.
Спустя месяц дела заставили Климента вернуться в Ватикан. Перед отъездом он дал аудиенцию своей молодой родственнице.
Он сказал своему управляющему, что хочет поговорить с глазу на глаз с юной герцогиней Орлеанской.
Катрин опустилась на колени и поцеловала перстень Святого Отца, думая: «Я долго не буду делать этого». Эта мысль обрадовала ее.
Благословив Катрин, папа спросил:
— Дочь моя, у тебя есть для меня новость?
— Нет, Святой Отец.
— Нет!
Папа рассердился. Вопреки его надеждам и молитвам ничего не произошло, и он вернется в Ватикан обеспокоенным. Он винил в этом молодую пару. Они не проявляли усердия, иначе Святая Дева помогла бы ему, папе римскому.
— Боюсь, что нет, Ваше Святейшество.
— Дочь, — сказал папа. — Здоровье дофина оставляет желать лучшего. Ты забыла о том, какое положение ты займешь в случае его смерти?
— Нет, Святой Отец.
— Герцог Орлеанский станет дофином Франции, а ты — дофиной. И после смерти короля…
Папа придал своему голосу зловещее звучание. Перед его глазами возник красивый сладострастник, любитель земных радостей; он лежал в гробу.
— После смерти короля, — повторил он и быстро добавил: — Смерть, дочь моя, это то, к чему мы все идем. Со смертью этого болезненного юноши ты станешь королевой Франции. Ты задумывалась о том, что это будет значить?
— Да, Отец.
— Между тобой и французским троном стоит одна хрупкая жизнь. И если она оборвется — не знаю, как сказать: к счастью или к несчастью, — я верю, что ты сможешь исполнить свой долг перед твоими родными.
— Я буду молиться, чтобы Господь дал мне на это силы, Отец.
— Никогда не забывай о молитвах. Все может случиться… Франция от этого выиграет… и Италия тоже. Возможно, Господь распорядится таким образом. Ты регулярно молишься о том, чтобы ваш союз не остался бесплодным?
— Регулярно, Отец.
— Это хорошо. Встань, дочь моя.
Она встала, и Святой Отец поднялся вместе с ней. Он положил руки ей на плечи и поцеловал в лоб. Папа испытывал недоумение и недоверие к королю Франции. Что имел в виду Франциск, когда назвал сына плохим любовником? Содержала ли эта фраза какой-то тайный смысл?
— Дочь моя, умная женщина всегда сумеет завести детей, — тихо произнес Святой Отец.
ЛЮБОВНИЦА
Французский двор нашел маленькую итальянку скучной; она была молчалива и покорна. Никто не знал и не мог догадываться, какие эмоции бушевали в ней. Катрин радовалась тому, что ее научили скрывать страдания с помощью улыбки.
