Хелен Бьянчин - Огненный вихрь
Они прошли через приемный покой, и Лизетта опять-таки с опозданием осознала, что и счет за лечение оплатил Джейк. От этой мысли ей стало не по себе.
Его «ягуар» стоял у входа; Джейк помог ей устроиться на сиденье, потом обошел машину и сел за руль.
Домой они ехали в полном молчании, и только когда он, открыв новым ключом дверь квартиры, вошел следом, Лизетта неуверенно запротестовала.
– Я приготовлю поесть, и пожалуйста, не спорьте!
– Но я не голодна, мне хотелось бы побыть одной, если вы не против.
– Я против.
Она изумленно раскрыла глаза.
– То есть?
– Вы раньше времени выписались из больницы. Доктор ни в коем случае этого бы не позволил, если б не знал, что за вами есть кому ухаживать.
– Надеюсь, вы не хотите сказать, что останетесь здесь? – в ужасе спросила она.
– Только на несколько дней. Впрочем, если вы предпочитаете вызвать Луизу…
– Нет! Ни за что! Я не могу лишить ее отдыха. Да и к чему? Я уже вполне сносно себя чувствую и не нуждаюсь в ее уходе.
– Тогда вам придется терпеть мое присутствие, – заявил Джейк.
– Еще чего! – От волнения она не находила слов. – Что я, сама не справлюсь?
Будь у него кнут, подумала Лизетта, он бы высек меня за строптивость. Пора бы уже привыкнуть к тому, что перечить ему бесполезно и опасно.
– И каким же образом?
Она упрямо вздернула подбородок.
– Вы можете пользоваться только одной рукой, – продолжал он. – Сомневаюсь, что вы умеете одной рукой, скажем, открывать консервные банки. И потом… – у него в глазах мелькнула дьявольская усмешка, – объясните мне, как вы собираетесь раздеваться?
Она вспыхнула как спичка.
– Да я скорее сгорю в геенне огненной, чем позволю вам помогать мне в этом!
– Хорошо, тогда ступайте на кухню, а я посмотрю, как вы справитесь с готовкой.
И пойду, сказала она себе, даже если сдохну от боли!
На кухне Лизетта достала хлеб, масло, несколько яиц и сыр. Поставила сковородку на плиту, разбила в миску яйца.
Как ни странно, у нее получился сносный омлет; еще она сделала тосты и сварила кофе в кофеварке.
Джейк ястребиным оком следил за ней, готовый вмешаться при первых признаках ее слабости. У Лизетты ныло плечо, каждый вздох отдавался мучительной болью в подреберье, но она твердо решила не подавать вида.
– Так, – сказал он после ужина. – Теперь идите раздевайтесь.
Лизетта без звука прошла в спальню и плотно закрыла дверь. Корчась и стиснув зубы, джинсы она кое-как сняла, а вот с вязаным джемпером дело оказалось потруднее: как она ни изворачивалась, он не желал сниматься – и все.
От легкого стука в дверь она застыла на месте и беспомощно уставилась на вошедшего в спальню Джейка.
Он сверкнул на нее глазами, молча подошел и очень бережно высвободил ей сперва одну, потом другую руку и стянул джемпер через голову. После этого Джейк расстегнул ей лифчик и отбросил его. Она вся напряглась – теперь ее наготу прикрывала лишь узенькая полоска шелка и кружев на бедрах. Вся грудь была в лиловых кровоподтеках, которые она уже разглядывала нынче утром в зеркале и едва не лишилась чувств.
Сейчас эти синяки стали объектом его пристального внимания. Лизетта не могла выдавить ни звука и только вздохнула, когда он аккуратно просунул ее голову в вырез ночной рубашки.
– Ложитесь, я принесу вам чаю с молоком и таблетки. – Даже когда он говорил совсем тихо, трудно было не подчиниться этому властному голосу.
Лизетта забралась в постель и замерла, прислушиваясь к боли во всем теле: болело от ушиба бедро, раскалывалась голова, не говоря уже о плече и ребрах. Больше всего на свете ей хотелось уснуть и не просыпаться.
Через несколько минут кровать сбоку от нее прогнулась. Лизетта страдальчески вздохнула и взяла две таблетки с протянутой ладони Джейка.
Он поднес к ее губам кружку с теплым питьем, и Лизетта медленно запила сначала одну таблетку, затем другую.
Когда чай был выпит, Джейк поднялся и посмотрел на нее сверху вниз.
– Если вам что-нибудь понадобится – позовите.
Лизетта вгляделась в его суровые черты. Спорить было бесполезно. Она и не пыталась, а просто закрыла глаза и затаила дыхание до тех пор, пока он не вышел из комнаты.
Ночью она вдруг проснулась как от толчка и поняла, что кричала во сне. Затем вскрикнула наяву, когда неожиданно загорелся ночник. События прошлой ночи возникли перед ней так явственно, что ее сковал дикий страх.
Она вздрогнула от приглушенного проклятия: это Джейк присел на кровать и склонился над ней.
– Надо бы запихнуть вас в машину и отвезти обратно в больницу, – сердито пробормотал он.
– Только потому, что мне приснились кошмары?
– Только потому, – мрачно уточнил он, – что вы упрямая и своенравная скандалистка, у которой не хватает здравого смысла признать собственные ошибки.
– Не поеду в больницу.
– Я же предлагаю вам помощь… – он неумолимо сверлил ее глазами, – а вам бы только настоять на своем!
– Да поймите же, не хочу я, чтобы вы были здесь! – устало бросила она и болезненно сжалась при виде его усмешки.
– Где это – здесь? В квартире или в спальне?
– Нигде.
Он стиснул зубы.
– Это мы утром обсудим. Спите! – Он выключил ночник и уселся на обтянутый ситцем стул в двух шагах от кровати.
Лизетта впилась в него глазами.
– Вы что, собираетесь всю ночь тут сидеть?
– А я никуда и не уходил, – невозмутимо сообщил Джейк.
От него, как от судьбы, не избавишься!
– Но это нелепо!
– Постарайтесь уснуть, Лизетта, – проронил он.
После нескольких минут невыносимого молчания у нее стали слипаться веки, и она погрузилась в блаженный сон.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Наутро Лизетта проснулась оттого, что ноздри защекотал аромат сваренного кофе. Она осторожно выбралась из постели, достала свежее белье, спортивный костюм с курткой на молнии и пошла в смежную со спальней ванную.
С волосами возникла небольшая заминка, но все же ей удалось запихнуть их под купальную шапочку, после чего она встала под душ. Горячие струи, обрушившиеся на измученное тело, принесли невыразимое облегчение. После душа она принялась неторопливо одеваться. Ей сразу стало ясно, что застегивать бюстгальтер – напрасная затея.
Интересно, как однорукие управляются без посторонней помощи? – подумала она.
Наглухо застегнув куртку до горла, она продела руку в поддерживающую повязку. При этом перед ней впервые за нынешнее утро возник образ Джейка, хлопочущего на кухне, и сердце ее гулко забилось. Она поплелась туда и увидела, как он ловко переворачивает на сковородке бекон и помидоры. Он, должно быть, тоже недавно принял душ и еще не снял темного махрового халата, что еще больше подчеркивало его мужскую привлекательность.
