Шарон Сэйл - В глубине сердца
— Этот мерзкий дорожный ковбой! Уехал! Просто взял и уехал! А ведь говорил, что любит меня. — Она закрыла лицо руками и поплакала еще немножко. Кудряшки ее светлых волос тряслись в такт вздрагиванию худеньких плеч при каждом новом всхлипе.
Монтгомери еще какое-то время смотрел на женщину, но тут вспомнил, что у него рот забит свининой, и проглотил полупережеванный кусок отбивной, запив его чаем.
— Как тебя зовут, сладкая моя? — ласково спросила Мэрили.
Лицо женщины было мокрым от слез; длинные черные потоки дешевой туши для ресниц широкими бороздами прочерчивали накрашенные щеки.
— Клаудия, — пролепетала та, вытирая лицо пучком бумажных салфеток, которые успела подать ей Мэрили. — Тони — свинья! Грязная, лживая свинья. Он говорил, что любит меня. Мы должны были пересечь всю страну и пожениться у него дома в Лас-Вегасе.
Выдав эту порцию сведений, женщина вновь зарыдала, уткнувшись лицом в плечо Мэрили. Та, слегка ошарашенная непосредственностью незнакомки, просто-таки бросившейся в ее объятия, все же не смогла не посочувствовать, узнав, в чем дело. В свое время Мэрили тоже пришлось пострадать от мужской лжи.
— Ладно, ладно, — успокаивающе проговорила хозяйка кафе, крепко похлопав Клаудию по спине. — Все образуется. Так всегда и бывает, дорогая. Просто нужно взять себя в руки и идти дальше, словно ты никогда и не знала его. Этот поганый сукин сын не стоит того, чтобы из-за него так переживать, слышишь?
Некоторые мужчины в кафе начали нервно оглядываться по сторонам, словно побаиваясь, что присутствующие женщины сейчас набросятся с кулаками на них вместо исчезнувшего Тони, который бросил Клаудию.
Ткнувшись еще раз в шею Мэрили, Клаудия еще несколько раз шмыгнула носом, затем подняла к ней заплаканное лицо.
— Мне нужна помощь, — заявила она.
Мэрили с трудом сдержала стон. Так она и знала.
— Нет, я не прошу милостыни, — сказала Клаудия, яростно вытирая салфетками лицо. — Я подумала, может, у вас найдется вакансия. Я хорошая официантка. Мне бы поработать ровно столько, чтобы накопить денег на автобусный билет домой. Моя семья живет в Неваде, и они приютят меня, пока я снова не стану не ноги.
У Мэрили не было свободных рабочих мест. Но у нее было доброе сердце, да и воспоминания о собственных невзгодах еще больше усилили ее сочувствие брошенной женщине.
— Думаю, что смогу поставить тебя в вечернюю смену, — сказала Мэрили. — По минимальной ставке, но чаевые здесь неплохие. Так что ты быстро накопишь на билет домой.
— О, благодарю вас! Благодарю! — Клаудия обвила руками шею Мэрили, совершенно не обращая внимания на то, что вокруг полно людей и что она минуту назад посвятила их во все свои проблемы.
Мэрили усмехнулась, подталкивая свою новую официантку в сторону кухни, но новый вопрос Клаудии остановил ее.
— А не знаете ли вы поблизости дешевенького местечка, где я могла бы поселиться, пока не начну зарабатывать деньги?
Мэрили вздохнула. События развивались слишком быстро.
Монтгомери сразу заметил растерянность хозяйки кафе. Немного поерзав на своем месте, он поймал нервный взгляд Мэрили и вдруг осознал, что говорит ей о свободной квартире на верхнем этаже старого графского дома. Правда, в следующее мгновение он почувствовал себя идиотом из-за того, что ввязался в это дело.
Но когда обернувшаяся Клаудия одарила его такой улыбкой, что помощник шерифа уронил свою вилку в стакан с чаем, Монти решил, что, может, в конце концов, он все-таки поступил правильно. К тому же он служитель закона, он принес присягу и должен вершить правосудие и защищать невиновных. А эта Клаудия, судя по всему, нуждалась в защите.
— Пойдем, девочка, — позвала Мэрили. — Я позвоню владельцу дома. Я его знаю, может, он согласится сдать тебе эту квартиру на условии понедельной оплаты.
— А это далеко отсюда? — спросила Клаудия, следуя за Мэрили в ее крошечный импровизированный кабинетик, выгороженный из кухни. — Я не против ходить пешком, но если это очень уж далеко…
И тут Мэрили, к своему удивлению, предложила женщине пользоваться своим старым черным пикапом, пока та не заработает себе на автобусный билет. Правда, хозяйка кафе честно предупредила, что пикап, по сути, кусок металлолома.
— Я не пользовалась им многие годы, разве что вывозила мусор. Далеко на нем не уедешь, — добавила Мэрили.
Светло-зеленые глаза Клаудии засияли сквозь потеки туши, и, прижав руки к груди, она стала превозносить Мэрили, называя своей чудесной спасительницей.
Немного утомленная пылкостью новой знакомой, Мэрили повела ее на кухню. В мгновение ока у Клаудии появилось новое жилье, подержанный пикап-грузовичок и десять долларов в качестве аванса.
К тому моменту когда Монтгомери покончил со своим смородиновым коктейлем, поданным сегодня на десерт, Клаудия уже была в строю официанток, которые с радостью позволили новенькой разделить с ними первую вечернюю смену и чаевые.
Возвращаясь позднее домой, Монтгомери подумал, что теперь, очевидно, он будет видеть Клаудию не только в кафе. Судьба порой выкидывает странные коленца, размышлял он, въезжая в пригород Раска. Он хотел всего-навсего поужинать, а на деле же вышло, что он невольно вмешался в судьбу незнакомой женщины. Монти не знал, правильно он поступил или нет, но сожалеть было уже поздно. Что сделано, то сделано. К тому же у него есть куча собственных проблем, не имеющих ничего общего с брошенными женщинами и негодяями водителями.
Джон Томас перевернулся и сел, выпрямившись в кровати. Потом вновь прислушался к звукам, вырвавшим его из крепкого сна. Вот опять! Он услышал их снова и на этот раз понял, что это такое. В гостиной скрипели половицы, как всегда, когда по ним кто-нибудь ходил.
«Сэм».
Стоило ему произнести ее имя, как Джонни понял, что сейчас он пойдет к Саманте. Он уже не в первый раз слышал, как она ходит по дому в то время, когда давно полагается спать. Она с трудом засыпала по вечерам. Жить в одном доме, да еще в соседних комнатах, стало просто невозможным для обоих. Джонни выбрался из кровати, надел голубые джинсы, оставив впопыхах две верхние пуговицы незастегнутыми, и поспешил к ней. Сбежав вниз по лестнице в гостиную, Джонни остановился, вглядываясь в темноте в силуэт женщины, стоявшей у окна и смотревшей в ночь.
— Что-то не так?
Его слова заставили Саманту вздрогнуть. Она испуганно обернулась, затем с облегчением прислонилась к окну, узнав знакомую фигуру в дверном проеме.
Вместо ответа она пожала плечами.
Слабый лунный свет пробивался сквозь деревья, окружавшие дом, и просачивался в комнату через тонкие прозрачные занавески на окнах. Джон Томас заметил легкое движение ее плеч и то, как она в отчаянии опустила голову. В долю секунды он пересек комнату и обнял ее.
