Инга Берристер - Опасные шалости
Заглянуть в его глаза, позволить ему увидеть выражение своих глаз теперь, когда она так беззащитна, когда на нее одна за другой накатываются волны наслаждения, было куда более интимным, чем если бы она стояла сейчас перед Невилом обнаженной. Поцелуй пробуждал столь сильные чувства, что требовал такой же полной отдачи себя, полного доверия, как сам оргазм.
Внезапно эмоции переполнили девушку. Напряжение оказалось чрезмерным. Зажмурив глаза и дрожа всем телом, она прижалась к Невилу и прошептала:
— Нет... Я больше не могу... Я...
Он, похоже, сразу понял ее, успокаивающе погладил, покачал. Он чувствовал, что больше, чем в неприкрытой чувственности, Дорис нуждалась сейчас в покое и поддержке. Если он мог пробудить в ней подобные чувства простым поцелуем, то, что же с ней должно произойти, когда?.. Что она испытает?
— Я боюсь, — сказала Дорис.
Горло грозило перехватить на словах признания. Эмоции ломали барьеры ее привычной скрытности и недоверия.
— Я знаю. Я тоже боюсь, — горестно улыбнулся Невил, когда Дорис подняла лицо от его груди, чтобы заглянуть ему в глаза.
Но улыбка тут же исчезла, когда он тихо спросил:
— Чего вы больше всего боитесь, Дорис? Факта, что мне нужен от вас только секс или знания, что я хочу от вас гораздо большего?
— Я не хочу любить вас, — жестко ответила девушка. — Я не хочу пускаться на такой риск... — Она беспомощно покачала головой, а потом в панике воскликнула: — Я не готова к этому!
— Вы думаете, я готов? — угрюмо осведомился Смайлз. — Думаете, кто-нибудь готов?
— Я не могу лечь с вами в постель, — продолжала Дорис. — Я не... У меня нет... Нам следует позаботиться о безопасном сексе, — с жалким видом закончила девушка.
— Я не прошу вас лечь со мной в постель, — сказал Невил. — Курс продлится еще три недели и до тех пор... я хочу, чтобы нас ничто не смущало, Дорис. Я хочу, чтобы мы могли сосредоточиться на себе — каждый из нас — без каких-либо барьеров, нас разделяющих. А что до безопасного секса...
Взгляд, брошенный им на Дорис, заставил все у нее внутри замереть.
— Безопасный секс — последнее, что я хочу с вами иметь, — решительно сказал Невил. — Нет ничего безопасного в моих чувствах к вам, в моем желании, а секс... Секс — это совсем не то. То, что я хочу от вас, что хочу вам дать, разделить с вами, бесконечно далеко от безопасного секса, так далеко, как только возможно. Я хочу заключить вас в объятия и заставить вскрикнуть от радости и удовольствия. Я хочу чувствовать вас, наблюдать за вами, когда делаю вас частью себя самым интимным и полным путем, когда мужчина и женщина преодолевают свою разделенность и сливаются в единое целое. Я хочу хранить и защищать вас. От нежности вашей кожи, вашего тела у меня захватывает дыхание. Я почти боюсь к вам прикоснуться, но в то же время мне хочется проникнуть так глубоко, чтобы плоть ваша сохранила воспоминание обо мне внутри себя навсегда. Мне хочется проснуться утром и увидеть едва заметные синяки моей любви на вашей коже. И каковы бы ни были эти потребности, что бы они ни говорили обо мне, они совершенно определенно не имеют никакого отношения к безопасному сексу.
— Нет, не имеют, — поспешно согласилась Дорис.
Никогда еще мужчина не говорил ей таких слов, не возбуждал ее так сильно просто звуком голоса, самым смыслом слов.
Дорис слышала бурное возбуждение, пульсирующее глубоко в ее теле. Ей хотелось приложить руку к низу живота, где томление от откровенного описания Невилом подробностей их возможной близости стало нестерпимым.
— А что до остального, — заговорил снова Невил, и голос его стал тише и немного спокойнее, — обещаю, вам не о чем беспокоиться. С одной стороны... — Он вдруг запнулся и серьезно посмотрел на девушку. — В последний раз я спал с женщиной, мне стыдно признаться, скорее из сочувствия, чем из желания. Она из старых друзей — мы вместе учились. Она пришла ко мне за утешением, когда муж оставил ее. — Невил отвернулся и с трудом продолжил: — Она чувствовала себя уязвленной тем, что девушка, к которой он ушел, была намного моложе ее. Она боялась, что больше не возбуждает сексуального желания. Отказать ей...
Дорис судорожно глотнула. Из слов Невила она поняла, что инициатором того интимного контакта выступил совсем не он... На глаза навернулись слезы. Какая женщина могла отказаться от любви такого человека?! Только не она.
— Она все-таки нашла потом кого-то, и они счастливы вместе, — рассказывал Невил.
Но Дорис почти не слышала его. Она его любила. Осознание этого прокатилось по ней потоком смешанных желаний и эмоций.
— А перед тем... перед тем я хранил обет безбрачия гораздо дольше, чем хотелось бы признать...
— Как и я, — услышала Дорис свой успокаивающий голос. — Вообще-то, говоря откровенно, был некто... Хм, всего лишь студенческое увлечение... скорее любопытство, чем что-то еще. К тому же женщина испытывает некий стыд оттого, что, достигнув определенного возраста, осталась девственницей. У меня были недолгие отношения еще с одним человеком, но они оборвались, когда моя подруга... заболела...
Голос куда-то пропал. Дорис отвернулась. Они с Джимом уже собирались заняться любовью, когда на пороге появилась Мэгги с распахнутыми в ужасе глазами и объявила, что муж ненавидит ее и женился только ради денег.
Джиму явно не нравилось, что она проводит много времени с Мэгги. Он заявил, что подруга занимает в ее жизни больше места, чем он, и отношения угасли, едва начавшись. Впрочем, без особых сожалений с обеих сторон, подозревала Дорис.
— Как видите, у меня не очень много опыта, — тихо призналась она. — Секс никогда не играл важной роли в моей жизни.
Девушка поняла, что Невил наблюдает за ней. Ей было далеко не безразлично, какие мысли бродят сейчас у него в голове. Оттолкнуло ли его сообщение о ее сексуальной неопытности? Дорис знала, что некоторые мужчины...
— Не знаю, следует ли мне сознаться, — сказал Невил. — Но для меня безусловно есть нечто особенно притягательное в женщине, которая явно не ведет образ жизни, располагающий к совершенствованию в интимных отношениях, в женщине, которая говорит мужчине, что не пользуется регулярно противозачаточными средствами. Есть в этом нечто эротичное, что порождает в мужчине особые, очень мужские чувства. По крайней мере, во мне.
От взгляда Невила сердце Дорис совершило головокружительное сальто.
Теперь Невил улыбался ей, глубокая серьезность исчезла из глаз, когда он ласково поддразнил:
— Почему-то я сомневаюсь, что, если бы вы даже имели при себе постоянно комплект презервативов, вы стали бы хвастаться своей ловкостью и умением их надевать.
