Джулия Гарвуд - Провинциальная девчонка
– Рассыльный сказал, что письмо из адвокатский конторы в Носом Орлеане и он не уйдет, пока не отдаст его лично вам под расписку. Что ему сказать?
– Сейчас приду.
Мишель сложила дописанные истории болезни в ящик для исходящих бумаг, оставила две незаконченные на стопке писем и отправилась в приемный покой. Рассыльного нигде не было видно. Секретарь, заметив ее, вручила большой конверт из оберточной бумаги.
– Это для вас, доктор. Зная, как вы заняты, я сказала рассыльному, что имею право расписываться за вашу почту.
– Спасибо, Илена.
Она уже собралась было подняться в отделение, но не тут-то было.
– Меня еще рано благодарить, доктор. Страшная авария на Сансет. Сюда везут целую машину детей. Будут через две минуты. Нам понадобится ваша помощь.
Мишель захватила конверт в комнату отдыха, где намеревалась выпить диетической кока-колы. Потом вернулась на медсестринский пункт, уселась и открыла банку. Ей в самом деле нужен кофеин для подкрепления сил.
Сделав глоток, она отставила банку и потянулась за конвертом, но тут прибыла первая машина «скорой», и один из санитаров позвал на помощь.
– Больной истекает кровью! – крикнул он.
Мишель пустилась бежать, забыв о письме.
Глава 10
Ни один человек не может жить в полной изоляции, и Леон Бруно Джонс не был исключением. Граф, прозванный так сообщниками из-за того, что его клыки выросли значительно длиннее передних зубов, придавая ему сходство с вампиром, особенно когда он улыбался, в самом деле выглядел так, словно высасывал кровь из жертв, и если суммы, полученные вымогательством и занесенные в дубликат его счетных книг, были верны, одной кровью он не ограничивался.
Друзей у Леона было хоть отбавляй, и все дружно ненавидели Тео Бьюкенена. Не будь Тео, Леон сумел бы обойти копов и представителей закона. Во всяком случае, ему не пришлось бы давать показания перед бостонским Большим жюри, показания, благодаря которым была разгромлена одна из самых мощных преступных организаций в стране.
Тео вернулся в Бостон через несколько дней после операции. Хотя дело Леона было закрыто и с полдюжины самых влиятельных крестных отцов мафии оказались за решеткой, предстояли еще гора бумажной работы и составление сотен докладов. Его начальники в министерстве юстиции считали, что сейчас для него главное – не высовываться. Тео и раньше угрожали убить, и хотя он никогда не относился легкомысленно к подобного рода вещам, все же на его распорядок дня это никак не влияло, поэтому следующие две недели он засиживался в кабинете допоздна.
Наконец, когда все было оформлено и его сотрудники написали последние отчеты, Тео запер дверь и отправился домой. Он был вымотан физически и морально – сказывался постоянный стресс – и теперь, после всего сказанного и сделанного, невольно задавался вопросом: так ли уж важны все его усилия? Но сейчас он слишком устал, чтобы соображать связно. Следует хорошенько выспаться, и тогда он, возможно, увидит вещи в ином свете, а заодно и решит, каким путем идти дальше. Заняться новым расследованием, как предлагают в министерстве юстиции, или вернуться к частной практике и проводить дни в совещаниях и переговорах. Так или иначе, он по-прежнему станет вертеться в беличьем колесе. Неужели его семья права и он пытается укрыться от жизни, трудясь двадцать четыре часа в сутки?
Чиновники министерства советовали ему ненадолго исчезнуть, по крайней мере пока родственнички Леона не утихомирятся немного. Сейчас это предложение казалось Тео заманчивым. В воображении возникло видение лески, опущенной в безмятежные воды рукава Луизианы.
Перед отъездом из Нового Орлеана он пообещал вернуться и все-таки произнести речь. Пожалуй, сейчас самое подходящее время. Ну а потом можно совершить небольшое путешествие и проверить, действительно ли рыбалка в Боуэне настолько хороша, как хвастался Джейк Ренар. Да, немного времени, чтобы остыть от работы, – именно то, что ему нужно. Была и еще одна причина, по которой ему не терпелось вернуться в Луизиану, правда, не имевшая никакого отношения к рыбной ловле.
Через три с половиной недели после операции Тео стоял на возвышении бального зала отеля «Ройял Орлеане», пережидая, пока стихнет буря аплодисментов и он наконец начнет запоздалую речь, обращенную к сотрудникам полиции, которые снова съехались со всего штата послушать, что он им скажет. И тут совершенно неожиданно он представил себе ее. Она появилась внезапно, спутав его мысли, улыбаясь своей чудесной, солнечной улыбкой. Кстати, у нее еще и фантастическая фигура. Настоящая статуэтка, это уж точно. Он вспомнил, как, лежа на больничной койке, не мог отвести от нее глаз. Впрочем, любой нормальный мужчина на его месте реагировал бы точно так же. Пусть он был болен, но чувств не лишился.
Тео пытался воспроизвести в памяти их разговор, когда вдруг осознал, что аплодисментов больше не слышно. Мало того, сидящие в зале выжидающе уставились на него, и Тео впервые в жизни растерялся, не в силах воспроизвести ни одного слова из заранее заготовленной речи. Да что там слова, он даже тему забыл!
Oнl опустил глаза на трибуну, где лежал конспект, прочел заглавие и короткие тезисы доклада и решил импровизировать, а там будь что будет. Но публике понравилась краткость изложения. Измученные тяжелой неблагодарной работой, люди получили в свое распоряжение свободный вечер, чтобы выпить, поесть и повеселиться, и чем скорее он закончит тянуть резину и засыпать их банальностями об опасностях их профессии, где каждый день приходится рисковать жизнью, тем больше их обрадует.
Полуторачасовая речь сократилась до десяти минутной, и Тео рассмеялся, увидев, с каким энтузиазмом ее приняли. И даже, дружно поднявшись с мест, удостоили его овацией.
Позже, возвращаясь в отель и размышляя над своим странным поведением, он решил, что вел себя как мальчишка, только что обнаруживший существование секса. И чувствовал себя так, словно поменялся местами с Закери. В последнее время Зак не мог связно произнести двух предложений без трех ключевых слов: «девушка», «распален» и «секс».
Тео не понимал, что на него нашло. Ничего, как только он засядет с удочкой, все дурные мысли вылетят из головы! Он любил рыбалку и полностью расслаблялся, только садясь в свою лодку «Мэри Бет». Ничуть не хуже секса!
Во вторник утром, перед поездкой в Боуэн, Тео позавтракал с двумя капитанами новоорлеанской полиции, а потом завернул к доктору Куперу. Тот долго журил Тео за то, что не явился на осмотр вовремя, и, только закончив лекцию о том, как дорого его время, проверил послеоперационный рубец.
