Даниэла Стил - Сезон страсти
– Мама! Я хочу есть! – раздалось из ванной, а потом послышался страшный всплеск и визг Борта.
Господи!
– Остынь!
– Что? – Уэйнберг смутился, а Кейт засмеялась.
– У меня тут сумасшедший дом. Кажется, мой ребенок утопил собаку.
– Неплохая идея. – Он хохотнул, а Кейт потянулась за сигаретой. Она не могла понять почему, но разговор с ним действовал на нее успокаивающе.
– Стю?
– Да, мэм? – Он говорил немного таинственно, как Тайг сегодня утром, когда собирался сделать ей сюрприз.
– Ты не знаешь, зачем Парсонс просил меня тебе позвонить?
– Знаю.
– Ну, и... – Что он тянет? Она умирает от любопытства.
– Ты хорошо сидишь?
– Они не будут издавать мою книгу? – У Кейт упало сердце, комок подступил горлу. Значит, ее ждут трудности и с новой книгой.
– Кейт... – Он долго молчал, а она стиснула зубы, стараясь взять себя в руки. – Сегодня на редкость удивительный день, дорогая. Парсонс заключил сделку в Нью-Йорке. А я здесь. Он продал права на твою книгу в мягкой обложке массовым тиражом, а я продал права на фильм.
Она разинула рот и долго не могла вымолвить ни слова. На нее обрушилось все сразу: слезы, замешательство, хаос. Колотилось сердце, гудело в голове.
– О Господи! – И вдруг она рассмеялась. – О Господи!
– Кейт, ты вряд ли поняла, что я тебе сказал, так что поговорим завтра. Нам теперь предстоит часто разговаривать в ближайшие месяцы. Контракты, планы, реклама. Надо многое обсудить. Я надеюсь, ты приедешь в Лос-Анджелес, чтобы мы могли с тобой вместе это отпраздновать.
– А нельзя это сделать по телефону? – В ее душу закралась растерянность. Что происходит?
– Обсудим все потом. Кстати, права на издание в мягкой обложке проданы за четыреста пятьдесят тысяч долларов. И... – Он снова сделал паузу, показавшуюся вечной. – Я продал фильм за сто двадцать пять. Деньги за книгу тебе придется разделить с издательством пополам, но остается кругленькая сумма.
– Бог мой, Стю, остается двести двадцать пять? – Она была сражена.
– Все говорят, ты сможешь заработать на этой книге триста пятьдесят тысяч долларов. Не считая потиражных, славы и будущей карьеры. Малышка, это может оказаться хорошим стартом к большому успеху. На самом деле, я бы сказал, ты его уже имеешь. Парсонс разговаривал с издателем о возможности выпуска книги в твердой обложке, и они договорились до тиража в двадцать пять тысяч экземпляров. Для твердой обложки это великолепно.
– Неужели? Правда?
– Мамочка, принеси мне полотенце!
– Заткнись!
– Не волнуйся, Кейт.
– Не знаю, что и сказать. Я не ожидала такого поворота.
– Это только начало.
О Боже, а что, если теперь кто-нибудь вспомнит о Томе? Что, если кто-нибудь догадается о связи между ее книгой и тем, что случилось шесть с половиной лет назад? Что, если...
– Кейт?
– Извини, Стю. Я просто пытаюсь переварить.
– Понимаю, это не так просто. Иди отдохни и расслабься, мы все обсудим завтра. Договорились?
– Ладно. И вот что, Стю... Я не нахожу слов. Я... просто выбита из седла... Это... Ты...
– Поздравляю, Кейт.
Она вздохнула и улыбнулась в трубку:
– Спасибо.
Повесив трубку, она еще с минуту сидела на стуле, пытаясь собраться с мыслями. Триста пятьдесят тысяч долларов? Господи! А что еще? На что он намекал, говоря, что это только начало? Что...
– Мамочка! Я уже помылся!
Да, там, в ванной, и была реальность. Тайг Харпер сидел в ванной в обнимку с собакой, в ковбойской шляпе, а вокруг, даже в холле, весь пол был залит водой.
– Какого черта ты не выходишь? – Она с трудом переступила через мыльную лужу. – Ради Бога, что ты наделал, Тайг!
Мальчик обиделся, увидев злость в ее глазах.
– Я же сделал для тебя сад!
– А я продала фильм! Я... О, Тайг... – Она села рядом с ванной прямо в лужу и во весь рот улыбнулась сыну, в то время как из глаз у нее катились слезы. – Я продала фильм!
– Правда? – Он задумчиво смотрел на ее лицо, залитое слезами радости, и кивал головой. – Ну и что?
Глава 8
– Почему ты считаешь, что в этом есть смысл? – Прошло три дня с тех пор, как она узнала новость, и уже в семнадцатый раз обсуждала ее с Фелицией по телефону.
– Кейт, ради всего святого, речь идет о целом состоянии. Не может же он просто послать тебе контракты по почте. Ему надо что-то объяснить. – Фелиции при всем желании не удавалось ее успокоить, так как она сама была слишком взволнованна.
– Но зачем надо обязательно приезжать ко мне? Все эти годы мы прекрасно понимали друг друга на расстоянии. И...
Проклятие, Лиция. Лучше бы я никогда не писала эту книгу. – Она была словно в лихорадке.
– Ты с ума сошла?
– А что, если кто-нибудь догадается? Что, если кто-нибудь из этих говнюков еще помнит, как доставали меня шесть лет назад? Ты не можешь себе представить, каково это, когда за тобой охотятся репортеры. Они постоянно толкались возле дома, лезли за мной в машину. Господи, они не давали мне проходу. Какого черта, ты думаешь, я переехала сюда?
– Я все это понимаю, Кейт. Но прошло много лет. Для них уже все давно забыто.
– Откуда ты знаешь? Кто вообще знает? Может быть, эти маньяки захотят воскресить прошлое. Что, если они разыщут Тома? Каково будет Тайгу? Только представь себе, Лиция! – Она побледнела от этой мысли, а Фелиция в своем офисе в Сан-Франциско только неодобрительно покачивала головой.
– Об этом надо было думать, когда ты писала книгу. Все дело в том, что она чертовски хороша, но это ведь роман, Кейт. Никому и в голову не придет, что все это правда. Ради всего святого, расслабься. Ты заводишься по пустякам.
– Я не буду встречаться с Уэйнбергом.
– Ну и дура, черт тебя подери.
Но Кейт уже повесила трубку и нервно набирала номер агентства в Лос-Анджелесе. Должно быть, он еще не ушел. Он сказал, что приходит около трех. Но секретарша сказала, что он ушел час назад.
– Черт подери.
– Извините?
– Ничего.
Она снова набрала номер Фелиции в Сан-Франциско. У подруги был мрачный голос.
– Лучше возьми себя в руки, Кейт. Ты совсем себя распустила. Я же тебе предсказывала, что так и будет, когда прочла книгу.
– Я не придала тогда значения. И как можно предсказать по рукописи, черт возьми. Кому удается продать книгу массовым тиражом и права на фильм? Господи, я знаю писателей, чьи книги так и лежат на полках магазинов и пылятся всю жизнь.
– Похоже, ты плачешь от зависти к ним? – В голосе Фелиции чувствовалось раздражение, и Кейт снова глубоко вздохнула.
– Нет, я не плачу от зависти. Я просто не знаю, что мне делать, Лиция. Я ни с кем не встречалась шесть лет, а теперь этот парень собирается приехать ко мне из Лос-Анджелеса, чтобы обсудить со мной сотни тысяч долларов. Я страшно боюсь.
