Назови меня по имени, или Укротить миллионера (СИ) - Олешкевич Надежда "AlicKa"

— Что? — подняла голову на мужчину, который не шелохнулся, продолжил стоять на том же месте, с неверием наблюдая за мной. — Ах, да! Лови.

Вот только вместо того, чтобы поймать конфету, он швырнул на стол деньги и шагнул ко мне. Прижал к себе. Впился в губы, не оставляя возможности опомниться. Я растерялась. Не успела воспротивиться, как ощутила прикосновение чужого языка к моему, и тело прострелило разрядом тока. Всю мою рассудительность снесло под лавиной его напора. А былые убеждения вмиг стали пустыми, неважными, ведь я не сдержалась, ответила, не смогла противостоять вспыхнувшему желанию. Еще, больше, не останавливаться. Если дать передышку, все померкнет. Не будет его рук на моей спине. Развеется его запах. Исчезнет ощущение пульсации собственного сердца в висках.

— Обожаю твою улыбку, — вдруг признался Рома и прижал меня к холодильнику, не позволив даже понять сути сказанных слов.

Я будто заболела. У меня явно поднялась температура, иначе как объяснить горящие щеки и помутнение разума? Я словно находилась в бредовом состоянии, не осознавала происходящее, хотела лишь прижаться к Ходорову-младшему и окончательно забыться. Цеплялась за связывающую меня с реальным миром нить в виде мужских плеч и едва ли не стонала от невероятного коктейля из ощущений, звуков, действий. Где его руки? Почему так мало? И дыхание… Ведь нужно дышать! Я опомнилась лишь спустя пару секунд после того, как Рома отстранился.

— Назови же свое имя, ласточка.

— Что-то так есть захотелось, — собралась я двинуться к столу, да только мужчина вернул меня обратно.

— Почему не отвечаешь?

Он прижался ко мне, лаская взглядом. Коснулся подушечками пальцев моей шеи, очертил ухо. А я никак не могла утихомирить бешено бьющееся о ребра сердце. Даже руки слегка тряслись, не говоря уже о коленях. Как-то все оказалось неожиданно приятно.

Рома дотронулся до моего подбородка. Надавил на него, заставив поднять голову, и снова приник к губам. Нежно, выжидающе. Будто уже знал, что не стану противиться. А разве нужно? Возможно, следовало, да только все нутро переворачивалось от недавнего поцелуя и желания его повторить.

Я подалась к нему, обняла за шею. Стало неважно, кем он являлся и что сделал в прошлом. Меня волновал лишь данный миг. И в нем Рома вел себя на удивление осторожно. Будто страшился чего-то, действовал не по обычной прихоти, а словно доказывая себе, да и мне, нечто неуловимое, о чем я даже не догадывалась.

— Ты давно ходила в кино? — прошептал он в самые губы.

— Не помню, — потянулась за ним, но не получила желаемого.

Заметила легкую ухмылку. Но не успела вспыхнуть от негодования, как Рома снова поцеловал.

— Ты сильно устала? — спросил, вновь отстранившись.

А я хлопнула глазами, совершенно не улавливая сути вопроса. Словно только проснулась, поэтому мой мозг туго соображал.

— Ясно. Собирайся, мы идем в кино. У тебя полчаса, успеешь?

— Но ужин…

— Я тебя покормлю, не беспокойся, — усмехнулся мужчина и провел пальцем по моей щеке.

— Может, не стоит тратить на меня деньги? Телевизор тоже сой… — Рома заставил меня замолчать очередным поцелуем.

— Только оденься поприличнее. И без твоего любимого хвостика, хорошо?

Я не ответила. Проводила Ходорова-младшего взглядом и стукнула макушкой по холодильнику. Дура! А как иначе можно себя назвать? Идиотка самая настоящая. Но стоило коснуться подушечками пальцев губ, как те растянулись в предательской улыбке.

— Ласточка, поспеши. У тебя осталось двадцать семь минут, — раздалось из другой комнаты.

Нужно отказаться! Я собралась с духом, уверенной походкой направилась к залу, где уже переодевался мужчина, и застыла в дверях. Смотрела на то, как перекатывались мышцы на его спине, и неумолимо теряла нить, соединяющую с реальностью. А когда они скрылись под накинутой на голое тело рубашкой, едва не простонала от огорчения. Подскочила, испугавшись быть замеченной за подсматриванием, и побежала в свою комнату.

Действовала по инерции. Так! Подкрасить глаза, немного губы. Достать свои штаны… Нет! Платье. И колготы. Черт! Эти порваны. В голове творился сумбур, из рук все валилось, и лишь сердце не переставало стучать все в том же бешеном ритме.

— Готова? — от его негромкого голоса я вздрогнула.

Обернулась. Должна была что-нибудь сказать, но почувствовала себя неопытной школьницей, которую позвали на свидание. И не кто-то, а завидный парень, старшеклассник! Красивый, высокий, с легкой небритостью и взглядом, от которого пол начал уходить из-под ног.

— Мне нравится, — оценил он мое нежно-розовое платье, но поморщился, задержавшись на вырезе на груди. — Ты его часто надевала?

Я прищурилась, не поняв сути вопроса. Разве есть разница? Чистое, свежее, довольно новое.

— Ладно, пойдем. Но возьми что-нибудь сверху накинуть, — сказал Рома. — Такое, чтобы горло прикрыть. Ну там… кхм… чтобы не простыть.

— Горло? — поразилась я, но не стала придавать этому значения. — Ладно.

Всю дорогу до остановки корила себя за свою мягкость. Должна была отказать. Это ведь Рома! Какое, к черту, кино?! По легенде мы брат и сестра, а они вряд ли станут вот так развлекаться, да и целоваться вообще не будут. Я едва не простонала от своего идиотизма и сильнее сжала в руке сумочку. Ухватилась за нее, так как Ходоров-младший раз попытался взять мою ладонь в свою. Не дала. Нахмурилась, за что мужчина тут же преградил мне дорогу и заставил посмотреть ему в глаза.

— Я тебя всего лишь веду в кино. Сейчас же улыбнулась и перестала сводить брови!

— Слушай, Ром, пошли домой. Я передумала.

Он усмехнулся, щелкнул меня по носу и потянул за собой. Взял под локоть, не дал возможности остановиться. А едва мы попали в кинотеатр, помог снять легкую куртку, поинтересовался, не хочу ли попкорна с какой-нибудь газировкой. Услышав отказ, все-таки купил их.

Казалось, передо мной был совершенно другой человек. Не тот Ходоров-младший, упавший в коридоре пьяным, который едва ли не изнасиловал следующим утром. Не мужчина, выбросивший колбасу и назвавший мою квартиру помойкой. Он ухаживал. По-настоящему, как только можно было это сделать при походе в кинотеатр. Пропускал вперед, вел к нашим диванчикам, даже помогал сесть, шепотом на самое ухо уговаривал съесть хоть немного попкорна, а едва начался фильм, тут же обнял.

Я думала, Рома будет приставать. Но нет. В какой-то момент даже поняла, что он смотрит выбранную им комедию с тем же интересом, что и я. А нужно ли вообще менять этого человека? Неглупый, довольно сообразительный, аккуратный, судя по его умению складывать за собой вещи и убирать со стола.

— Еще немного, — наклонился мужчина ко мне, продолжая смотреть на экран, — и я подумаю, что ты в меня влюбилась.

Сердце пропустило удар. Я громко фыркнула и отвернулась. А сама сжала край платья от страха, что Рома оказался прав. И мурашки по коже побежали, едва он поцеловал меня в шею. И от его последующего шепота на ухо в груди разлилось тугое тепло. И весь вечер после кинотеатра, когда мы обсуждали фильм, я ловила себя на том, что не могу оторвать от него взгляда, хочу шагнуть навстречу или же, едва мы зашли в уютное кафе, пересесть к нему поближе и вновь ощутить его губы на своих.

Безумство? Определенно! И чем дальше, тем хуже.

Но все же миллионер ошибся, и я не влюбилась. Мне просто не хватало вот такого человеческого общения и приятного ощущения, что кто-то не на шутку заинтересован тобой.

— Ласточка, а ты не хочешь узнать, как я заработал столько денег?

— Разве не продажей книги?

— Хм, не только.

Глава 14. Роман

Когда сеструха недоумевала, ее пальцы неосознанно тянулись к губам. Это была одна из самых милых привычек в арсенале соблазнительных движений. И единственная. Хотя нет. Ещё улыбка. Но ее я замечал все реже. Ласточка — именно так с недавних пор мне нравилось называть девчонку — в последние дни вела себя отстраненно. Она отводила взгляд, роняла короткие фразы и все больше убеждала меня в том, что работа ее окончательно утомила. Признаться же в своей слабости считала ниже своего достоинства. И я ее понимал. Сам такой.